Читаем без скачивания Европейская мечта. Переизобретение нации - Алейда Ассман

ноябрьскому погрому 1938 года[250], и к падению Берлинской стены в 1989 году, он заговорил об инклюзивности национального чувства собственного достоинства: «Мы имеем право гордиться традициями свободы и демократии, не забывая о наших падениях. И еще: мы помним об исторической ответственности за цивилизационный слом, но мы же и радуемся тому, чего удалось достичь нашей стране»[251]. Это сочетание света и тени – часть немецкой идентичности, и одно от другого уже неотделимо. Штайнмайер повторил это 8 мая 2020 года, в день окончания войны, который теперь отмечается как День освобождения. Выступая во время главной церемонии на мокрой от дождя и безлюдной из-за пандемии площади перед мемориалом Нойе Вахе в Берлине, он сказал: «История Германии – это сломленная история, с ответственностью за гибель и страдания многих миллионов людей. Это разбивает нам сердце. Потому любить эту страну можно только с разбитым сердцем».

Своей книгой я хотела бы раскрыть противоречивые немецкие нарративы и прояснить то, что в них скрыто. Лишь рассмотрев немецкую историю во всей ее сложности, можно понять, в какие бездны толкали немецкую нацию злосчастные нарративы. В выступлении 8 мая 2020 года Штайнмайер указал также на предпосылки, позволившие Германии предстать перед Европой как миролюбивая и открытая миру демократическая нация. Для этого должно было произойти не только воссоединение Германии, следовало преодолеть предубеждения против всего национального. При этом он признал, что «многие немцы моего поколения лишь мало-помалу смогли примириться со своей страной».

Многие немцы еще не примирились с этой страной, другие уже расшатывают примирение, демонстрируя символику гордости, силы и восхваляя войну. Об этом свидетельствуют комментарии в интернете к выступлению Штайнмайера, диапазон которых колеблется от непонимания и неприятия до открытой злобы и враждебности. Их тон поразительно груб, а это говорит о том, что его призыв к примирению нации не исполнится сам собой. Это еще одна причина, почему я написала эту книгу и приглашаю к рефлексии, к самостоятельным размышлениям всех, кто еще не выстроил своих отношений с Германией, единым отечеством, но чувствует свою сопричастность с ней и ответственность за нее.

1. Тезис: преодоление нации и ее переизобретение

Миф о Европе и упразднение нации (Ульрике Геро, Роберт Менассе)

Европа – результат длительного и интенсивного взаимодействия идей и людей из разных городов, регионов и наций. Европейская история взаимоотношений, столь же созидательная, как и разрушительная, ярко описана в трехтомном учебнике «Европа – наша история» (2019)[252], в создании которого участвовало более ста ученых всего мира[253]. Одна из 133 глав книги посвящена юной Европе, похищенной и соблазненной Зевсом. Пересказала этот миф, обогатив его актуальными ассоциациями, политолог Ульрике Геро. Когда финикийская принцесса в счастливом ожидании своей свадьбы собирала цветы для свадебного букета, верховный олимпиец одурманил ее ароматом шафрана, благороднейшего из всех пряностей. Этих чар оказалось достаточно для того, чтобы Европа села на спину быка, в облике которого ей явился эротоман Зевс. Живописная история Европы и быка – неисчерпаемый кладезь символических толкований, которые развивает Ульрике Геро. Дело не только в контрасте между локальной оседлостью и динамичным движением. Европа и бык символизируют куда более общий «принцип напряженной близости, которая всегда преодолевает новым и противоречивым образом любые мыслимые демаркации и претерпевает постоянные трансформации. ‹…› Европейские границы непрерывно изменялись, словно тяга к изменению границ – сущностный признак Европы». В этом мифе проявляется еще одна напряженная взаимосвязь – между обольщением и похищением. Геро улавливает здесь прямую перекличку с движением #MeToo[254]: «Несомненно, миф символизирует любовные отношения и одновременно борьбу полов, между которыми должен постоянно поддерживаться баланс, ибо обольщение может в любой момент обернуться сексуальным насилием, о чем до сих пор идет дискуссия в феминистских изданиях»[255].

Существует еще одна живописная история Европы, которую также интерпретирует Геро в своем тексте. На средневековых географических картах принцесса предстает «женщиной в пышном, расширяющемся книзу платье, на котором все монархии и народы того времени – Германия, Франция, Болгария, Шотландия, Греция – занимают свое исконное и органичное место». Это «царственное, величественное изображение Европы» напоминает Ульрике Геро райский сад «с его плодородием и безопасностью». Этой матриархальной идиллии Геро противопоставляет патриархальную угрозу Европе в лице национальных государств. Такой угрозой заканчивается ее флирт с быком и становится жестоким изнасилованием Европы национальным государством, которое Томас Гоббс представляет чудовищем, точнее библейским самцом Левиафаном. Вывод Ульрике Геро из этой живописной истории однозначен: «Европа страдает, когда в истории превалирует мужское начало, связанное с такими топосами, как национальное государство, война, власть, армия». Тогда остается лишь одно средство: она должна кастрировать быка, ибо «Европа есть постнациональный матриархат!»[256].

Постнациональный – это понятие все чаще встречается в немецкоязычном дискурсе последних двух десятилетий. Начать избавляться от нации проще всего с языка. Одним лишь повторением слово «постнациональный» закрепляется как нечто само собой разумеющееся, что становится общепринятой нормой и уже не нуждается в обсуждении. Благодаря такой языковой настройке в университетах нация давно объявлена умершей или неактуальной. Она выброшена на свалку истории и перестала вызывать интерес у большинства интеллектуалов. Можно сформулировать и так: понятие «нация» оказалось замороженным. Долгое время эта тема машинально вызывала одни и те же отсылки. Достаточно назвать книги Бенедикта Андерсона «Воображаемые сообщества», Эрика Хобсбаума и Теренса Рейнджера «Изобретение традиции» или Эрнеста Геллнера «Нации и национализм». Все три книги вышли в 1983 году. С тех пор к теме пропал интерес, дискурс о нации выродился в зомби-дискурс[257]. Он пользуется застывшими формулировками и движется по предсказуемым траекториям, и в таком виде передается от одного поколения другому. Проблема считается раз и навсегда закрытой; всякий, кто продолжает о ней размышлять, задаваться вопросами или исследовать, подозревается в приверженности националистическим идеям. Одним словом, через игнорирование нация была успешно изъята из научных исследований. Это подтверждает и мой недавний разговор с одним политологом, у которого я спросила, что могут сказать его коллеги сегодня о нации. Ответ не замедлил себя ждать: «хрестоматийной работой на эту тему по-прежнему остается книга „Управление по ту сторону национального государства“ Михаэля Цюрна»![258]

Подобный консенсус меня давно не устраивает. Меня тревожит то, что благонамеренные интеллектуалы, слепые к реальности и упорствующие в своем критическом настрое, недооценивают растущую политическую угрозу, которая обусловлена игнорированием национальной проблемы. Переизобретение нации – важнейшая задача, заслуживающая нашего общего внимания. Нельзя автоматически отождествлять нацию с национализмом, ибо тем самым нация отдается на откуп националистам, а мы сами становимся исполнителями «самореализующегося пророчества». Наоборот, мы должны внимательно всмотреться в