Читаем без скачивания Давай вместе - Джози Ллойд

— Эми! — раздается голос Джека, и я вижу, как он мчится ко мне с билетами в руках.

Черт, не надо было про монастырь!

— Прости, пожалуйста, прости меня! — едва может выдохнуть он и протискивается мимо меня, даже не поцеловав.

— Что случилось? Где ты был? — ору я, разрываясь между желанием облегченно погладить его и зло пихнуть в спину.

Девушка за стойкой скептически оглядывает Джека, пока тот нервно роется в сумке в поисках паспорта. Достав его, он останавливается на секунду, чтобы перевести дух. Девушка смотрит на фотографию в паспорте, потом снова на Джека. Понимаю, сравнить холеного (и чего уж там скрывать, симпатичного) парня на фото и запыхавшегося замухрышку с мокрыми волосами и разглядеть в них сходство крайне сложно. Но потом Джек вспоминает о своем красном дипломе из Университета Обольстителей и выдает ей ослепительную улыбку, от которой обычно у любой дамочки коленки подкашиваются.

— Вы уже не успеете сдать багаж, придется взять с собой, — говорит девушка неохотно, но я-то вижу, что она растаяла. — Поторопитесь.

— Спасибо, — улыбается снова Джек. — Пошли! — командует он, закидывая сумку на плечо. Свой баул я с трудом отрываю от пола. Несмотря на советы Хел, у меня там практически весь гардероб и еще полмагазина «Бутс». Джек этого не замечает. Он рвется вперед, расталкивая других отпускников.

— Джек, подожди! — кричу я, но он и в ус не дует.

По закону подлости наш выход — самый дальний от регистрации. Тщетно пытаюсь подозвать носильщиков с тележками, которые вьются вокруг толстых мужиков с сумками для гольфа. Неужели не видно, что мне тележка нужна больше? Всем этим толстякам физические нагрузки только на пользу.

Бесполезно. Век благородных рыцарей канул в Лету. Я вперевалку семеню за Джеком, который явно решил готовиться к Лондонскому марафону. Минут через пять, все еще не преодолев и половины пути к выходу, в изнеможении приземляюсь на двигающуюся дорожку, хватая ртом воздух. Сердце колотится где-то в горле.

— Давай, вставай! — кричит Джек. У него еще хватает наглости орать на меня. — Мы же опоздаем на самолет!

— Не могу… У меня сумка…

Я подъезжаю к Джеку, он вырывает у меня сумку и взваливает ее на второе плечо.

— Эми! Что у тебя там?

— Кирпичи! — злобно взвизгиваю я.

— Кирпичи?..

— Чтобы гостиницу построить, понятно? — рычу я, мне жутко хочется его прибить. Скидываю сандалии и бегу за Джеком.

Соня громко прицокивает, когда мы врываемся в переход к самолету. Ее оранжевый загар на свету имеет какой-то зеленый оттенок.

— Вам придется сидеть порознь, — объявляет она и улыбается. — Желаю солнечного и веселого отпуска.

Я представляю себе, как она будет выглядеть с выбитыми передними зубами.

С Джеком мы сидим по разные стороны от прохода. Я втискиваюсь в самое экономное кресло из всего экономического класса в истории авиации и запихиваю свою сумку под ноги.

Мои пятки стерты в кровь, плечи раздавлены, все болит, я дышу как загнанная лошадь, поэтому не сразу замечаю, что рядом со мной сидит Адский Ребенок. Исчадие ада, дитя Сатаны. Он зловеще улыбается мне, потом открывает рот и издает такой пронзительный вопль, что на секунду мне кажется, будто самолет сейчас от страха сложит крылья.

— Ой, да заткнись ты! — орет ему храбрая блондинка, сидящая у окна, я в ужасе сжимаюсь. Она роется в спортивной розовой сумке и достает оттуда соску. Обтерев соску о джинсовую мини-юбку, блондинка сует ее в рот ребенку. — Еще одна такая выходка — и ты вылетишь в окно, — рычит она. Судя по взгляду, блондинка не шутит. — Ты меня понял, Даррен?

Даррен быстро бьет меня соской по ноге и отрыгивает какую-то мерзкую жидкость мне на руку. Напомните, чтобы я связала свои фаллопиевы трубы противозачаточным узлом.

Обычно я люблю летать. Мне нравятся все эти бесплатные пакетики, которые раздают в полете, и дешевая еда в самолетах. Мне нравятся старомодные плюшевые мишки в беспошлинных отделах и бессмысленные статьи в журналах. Я люблю струйки холодного воздуха из кондиционера над головой и наушники с радио. И противные освежители в туалетах, и педальки для смыва. Люблю легкость в животе во время взлета и посадки. Я даже люблю, когда самолет начинает вибрировать от турбулентности, — так еще интереснее.

Но сегодня я ненавижу все, каждый сантиметр этого вонючего, паскудного самолета. Рейс ЭМИ-1 на Остров Фантазий рухнул.

Не выжил никто.

Мне обидно, потому что я несколько дней готовилась к нашей поездке. Я продумала все до мелочей: как мы встретимся ранним утром в аэропорту, словно тайные любовники, как будем целоваться, гуляя по магазинчикам в беспошлинной зоне, как будем смеяться и обниматься, когда Джек заплатит целое состояние за флакон моих любимых духов. Я предвкушала, как, взявшись за руки, мы пройдем на посадку и прижмемся друг к другу в самых укромных креслах у окна. Я даже думала, что мы займемся любовью в туалете во время полета и вступим в «клуб любителей высоты».

И это только для начала.

Правда, сейчас пластинка сентиментальных мелодий саундтрека к моим фантазиям остановилась со страшным скрежетом.

— Ну, так почему ты опоздал? — холодно спрашиваю я Джека, отмыв руку.

Он поправляет сумку у себя в ногах.

— Похмелье.

— Понятно. — Я прочищаю горло. — А чем ты вчера занимался?

— Я мог бы тебе задать тот же вопрос, — резко парирует он, когда стюардесса протанцовывает мимо нас, проверяя, пристегнуты ли ремни, и начиная инструктаж по технике безопасности. Я вытягиваю шею из-за ее зада, обтянутого полосатой юбкой. Джек словно не замечает меня. Он хватается за свой ремень и на автомате следует командам стюардессы — застегивает, подтягивает.

Стюардесса удаляется.

— Ты это о чем? — зло шепчу я.

Джек вытаскивает плейер из сумки, надевает наушники.

— Я тебе вчера звонил до двух часов ночи. Как поужинали?

— Я была у Хел, — возражаю я очень громко, из последних сил пытаясь привлечь внимание Джека.

Стюардесса уже протараторила половину инструктажа и теперь показывает свисток на спасательном жилете. В тот момент, когда я повысила голос, она нечаянно свистнула, и от громкого звука включился Даррен. Он явно не собирается уступать пальму первенства в поединке по преодолению звукового барьера.

Джек приподнимает брови и включает плейер, не желая слушать мои объяснения. Я вижу, как он улыбается стюардессе и закрывает глаза. Мы еще не взлетели, а он уже уснул.

«Как ты мог? — кричу я про себя. — Только лишь потому, что не смог дозвониться до меня, ты решил, что я развлекалась с Тристаном? Джек, ты что, вообразил, будто я с ним всю ночь трахалась? Да? Ты настолько не уверен в себе и ревнив, что не можешь доверять мне больше пяти минут?»

Я втягиваю щеки, складываю руки и сердито смотрю на свой складной столик. Я понимаю, что мой яростный монолог годится лишь для прослушивания на главную роль в мыльной опере, но мне до лампочки. Я продолжаю наш молчаливый разговор, гневно притопывая ногой.

«Ну давай, валяй в том же духе, мрачный, раздражительный, мстительный, малохольный придурок. Порти мне поездку и дальше. Опоздал, чтобы меня „наказать“. Чтобы посмотреть, как я себя поведу. Можешь и дальше ломать свою убогую комедию. Только знай, что Тристан для меня ничего не значит…»

Где-то на середине своей язвительно-обвинительной речи я вспоминаю, что Джек о Тристане и словом не обмолвился. Он просто подозревает меня. А я веду себя так, будто действительно в чем-то провинилась.

Сдаюсь и впадаю в уныние.

Когда подают завтрак, я отказываюсь. Вместо этого смотрю, как Демон Даррен опрокидывает яичницу на свою мать. На всякий случай рассматриваю его затылок — вдруг у него за ухом татуировка «666».

Вообще-то это Тристан вчера подложил мне свинью, а не я ему. Я-то как раз очень хотела с ним встретиться. Я не могла позволить, чтобы Джек со своей нелепой паранойей поставил крест на моих отношениях с обществом. В конце концов, мои друзья были со мной еще задолго до появления Джека.

Почти час я прождала Тристана в баре в Сохо. Не знаю, почему я приперлась вовремя и почему так нервничала, пока ждала его. Тристан всегда и везде опаздывает — это одна из его отличительных особенностей.

— У меня свидание с этой восхитительной девушкой, — прошептал он, когда я наконец почувствовала его руку на своем плече и поцелуй на щеке.

Я зарделась. А ведь целый час готовилась к встрече.

— Она такая изящная, — продолжил он, взбираясь на соседний табурет.

Сама не заметила, как моя рука потянулась к волосам и поправила прическу.

— Ох, Тристан, — воскликнула я и легонько толкнула его в колено. Я и забыла, каким пронизывающим может быть взгляд его зеленых глаз.

— Маргарита, — прошептал он мечтательно. — Она испанка. — И после паузы, выдержанной для большего эффекта: — Хочу тебе сказать, наверное, это ОНА, моя мечта.