Читаем без скачивания Совсем другая тень - Анатолий Ромов

— Шеленков? Да вы что! Никогда в жизни. Быть такого не может.

— Почему?

— Да они жить друг без друга не могли. Дик и Иван Федорович.

— Это была собака Шеленкова?

— Да нет, Дик был моей собакой. Я взял его щенком, воспитал. Но когда приехал Иван Федорович, Дик случайно отравился — съел крысиную приманку. Иван Федорович его выходил. Ухаживал, как за малым ребенком. С тех пор они такие друзья стали. Я даже ревновать начал. Шучу, конечно. Иван Федорович Дика очень любил. Так что даже мысли такой не может возникнуть, что он его пристрелил. Да и ради чего? Зачем?

Сколько есть случаев, подумал Рахманов, когда преступники ради нужной цели, не дрогнув, убивают не только собак — ближайших родственников. Здесь же, если допустить, что дело касалось сокрытия следов, цель была достаточно важной. Поинтересовался:

— Николай Иванович, а куда вы дели мертвую собаку?

— Мертвую собаку? Ну… Так сказать, похоронил. Проще — зарыл в землю.

— И далеко вы ее зарыли?

— Да нет, рядом. Здесь, сразу за полянкой. В начале леса.

— Показать это место сможете?

— Конечно. А зачем вам оно?

— Придется извлечь труп собаки.

— Труп собаки? Опять же, зачем?

— Попробуем найти пули.

— Понятно. Я покажу это место. Тут недалеко.

— Извлечение и осмотр трупа надо производить в присутствии понятых. Я попрошу Михаила съездить за людьми, а заодно прихватить ветеринара. Он тоже нужен для осмотра. Скажите, в тот день, когда вы вернулись, четырнадцатого июля, вы не пробовали поискать гильзы?

— Гильзы? Я об этом даже не подумал.

— Вы могли бы помочь определить место, с которого стреляли в собаку? Примерно?

— Конечно.

— И откуда могли стрелять?

— Ясно — из-за забора.

— То есть стрелявший находился вне территории базы?

— Где же он еще мог находиться?

— Допустим, на территории.

— Исключено. Ворота у нас закрываются на замок. Ключ есть только у меня и Ивана Федоровича. Когда я вернулся, замок был на месте.

— Ну а вдруг все же собаку пристрелил Шеленков?

— Да нет. Исключено, Андрей Викторович. Не мог Иван Федорович убить собаку.

— В таком случае, с какого места могли стрелять?

— Это я прикидывал: похоже, стреляли вон оттуда — из-за сетки.

Рахманов всмотрелся. В том месте, куда показал Голиков, начинался спуск к озеру. На всем спуске не глухой забор, как в остальных местах, а натянутая на столбах металлическая сетка. У самого забора торчала пожухлая трава, за ним начинался песчаный пляж. Если гильзы затерялись в песке, найти их можно будет только металлоискателем.

— Считаете, стреляли прямо через решетку?

— Ну да. Ячейки там широкие. Ствол вставил и пальнул.

— Но ведь собака могла понять, что ее хотят убить, и спрятаться.

— Я уже думал об этом. Ясно — Дик мог спрятаться. За будку или за угол дома. Цепь длинная. Наверное, не предполагал, что в него выстрелят. Или его как-то обманули.

Натяжка, подумал Рахманов. Собаку застрелил Шеленков. Но понять, как все происходило, можно будет, лишь обнаружив гильзы, которых наверняка давно уже след простыл.

Прикинув все это, он встал:

— Николай Иванович, подождите. Я поговорю с Михаилом.

— Конечно. Я посижу, время есть.

Стоящий у берега Маркин повернулся:

— Нужна какая-то помощь?

— Нужна. Надо, Михаил, заняться той самой собакой, которую пристрелили.

— Надо, так надо. Что требуется?

— Найти гильзы и выкопать труп собаки. Может, найдем пули.

— Что для этого нужно?

— Понятые. И ветеринар. Найдете?

— Найду. У нас тут конно-спортивная база. Там есть ветеринар.

— Давайте. И прихватите пару ребят из отделения. А то намучаемся с этими гильзами.

— Прихвачу обязательно. Все?

— Все. Фотоаппарат у меня есть. Лопату найдем. Берите мой «уазик» и скорей возвращайтесь. Время дорого.

Маркин приехал довольно скоро. Вместе с ним из «уазика» вышло еще пять человек: два милиционера, ветеринар и два конюха с конно-спортивной базы, взятые в качестве понятых.

Рахманов, разбив оказавшийся в его распоряжении отряд на две группы, сам вместе с Голиковым, двумя конюхами и ветеринаром занялся прочесыванием травы и песка за забором. Три милиционера и водитель, как более опытные, взяли на себя поиск гильз на территории базы.

Около часа обе группы ползали на четвереньках, просевая пальцами песок, перебирая траву и переворачивая палые листья. Группа Рахманова обнаружила в песке немало окурков, обгорелых спичек, мелочи. Один из конюхов нашел даже рублевую монету. Но гильз не было.

Рахманов уже решил было прекратить поиски, как вдруг услышал с территории базы крик Маркина:

— Есть гильза! — Маркин сидел на корточках у кустарника, росшего вокруг разбитой в центре базы клумбы.

Посмотрев в его сторону, Рахманов подумал: чтобы без особых помех застрелить сильную и умную собаку, лучшей точки для стрельбы не найти. Если условно натянуть цепь до отказа, собака окажется метрах в двух. И тогда стрелять можно будет без помех. И без промаха. Распорядился:

— Михаил, сидите там! Мы сейчас подойдем!

Пройдя на территорию базы, присел рядом с Маркиным. Вгляделся: в земле у основания куста поблескивает желтая крупица. Да, без всякого сомнения, это гильза.

Маркин объяснил:

— Я наудачу пальцами землю счистил. Смотрю — она.

Рахманов еще счистил землю. Гильза была небольшой, но явно не от малокалиберной винтовки, как думал Голиков. По виду, скорее, подходила к пистолету. Оглядел подошедших:

— Порядок такой: Михаил и понятые ждут около гильзы. Я иду за фотоаппаратом. Остальные же ищут вторую. Думаю, она где-то рядом.

Действительно, пока он ходил к «уазику» за фотоаппаратом, один из милиционеров неподалеку нашел вторую гильзу. Она так же была вдавлена в землю, так же присыпана хвоей и палыми листьями. Тщательно ухаживавший за дорожками Голиков много раз сметал под кусты мусор.

Рахманов сделал своим верным «Зенитом-Е» несколько снимков на общем плане. Затем снял обе гильзы, крупно, с нескольких точек. Лишь после этого в присутствии понятых осторожно извлек из земли оба латунных цилиндра.

При внимательном рассмотрении стало ясно: обе гильзы вылетели почти одновременно из одного и того же оружия. По виду они были абсолютными близнецами. Маркировка на тыльной части подтвердила догадку Рахманова: обе гильзы пистолетные. Импортные, калибра 6,35.

Нет, собаку убили не просто так, без определенной цели. Наоборот, обстоятельства подсказывали: собаку убил человек, хорошо владеющий оружием, опытный и отлично знающий, зачем он это делает. Правда, стрелявший допустил небольшую оплошность, не подобрав гильзы, но к этому его могли вынудить побочные причины, например спешка или темнота.

Упаковав и спрятав гильзы, Рахманов занялся собакой. Место захоронения пса Голиков нашел быстро. Минут через десять после энергичной работы двумя лопатами в яме показался сам Дик. Вернее, то, что от него осталось.

С величайшими предосторожностями труп был извлечен, завернут в полиэтиленовую пленку и отвезен в отделение милиции. После вскрытия ветеринар извлек из головы и шеи собаки две пули. Нарез на пулях был правосторонним, характерным для оружия европейского производства, в отличие от левостороннего американского. Пули в точности соответствовали двум найденным гильзам. Таким образом, можно было считать установленным: в собаку стреляли из пистолета европейской марки, калибра 6,35. Скорее всего, из пистолета системы «Чешско-Збройовка» или «Беретта».

Оформив протоколы двух осмотров и вскрытия, Рахманов вернулся в Москву, не забыв захватить с собой фотографии Шеленкова.

Консультация

Несколько лет назад Новлянская помогла адвокату Андрею Борисовичу Свирину удачно начать карьеру в Москве, обеспечила клиентурой, да и сама с тех пор не раз прибегала к его услугам. Клиенткой Вера Николаевна была щедрой, и, естественно, Свирин сейчас терпеливо ждал, когда Новлянская, попросившая его заехать к ней домой, объяснит, зачем он понадобился.

Домработница поставила на стол в гостиной, где они сидели, две чашки и кофейник. Хозяйка налила кофе себе и гостю, улыбнулась:

— Прошу, Андрей Борисович! Что-что, а кофе Тоня готовить умеет. Сказав это, Новлянская пригубила из своей чашки.

Свирин, дожидаясь, когда хозяйка начнет разговор, тоже делал вид, что смакует кофе, хотя в обычной обстановке его не употреблял вовсе по причине нездоровья.

— Андрей Борисович, хочу посоветоваться с вами, — приступила наконец к делу Новлянская. — С одной моей очень близкой знакомой произошла довольно-таки не приятная история.

Свирин сразу же понял, что «очень близкая знакомая» — сама Новлянская.

— Так в чем дело? — спросил он.