Читаем без скачивания Золотая Королева - Дэйв Волвертон

Бабушка потрепала Мэгги по коленке.

— У меня есть подарок и для тебя, но он будет готов только завтра. — Мэгги поблагодарила ее. — А теперь медведь. Мне многое приходило на ум, но из наших вчерашних разговоров я поняла, что ты — самое неприхотливое создание из всех, кого я встречала. Ты сам признаешься, что тебе ничего не нужно, хотя и ворчишь куда больше других. И вот я спрашиваю тебя: есть ли что-то такое, о чем ты бы мог меня попросить?

Орик облизнул морду.

— Что ж, у вас тут много хорошего. Еда, например, а пуще того музыка и общество — но я простой лесной медведь, и природа дает мне все, что нужно. Есть одно, о чем я бы попросил, но это не в твоей власти. — Орик посмотрел на Вериасса и Эверинн. — Я отправился в путешествие не по своей воле, а теперь вот мне охота приклеиться к Эверинн намертво и поглядеть, чем все это кончится.

Галлен и Вериасс посмотрели на Эверинн, предоставляя решение ей. Мэгги казалось, что даже Эверинн не может понять, насколько это важно для медведя. Вот уже несколько дней Орик выказывал свою необычайную преданность Эверинн, и Мэгги подозревала, что, каким невероятным это ни покажется, бедный медведь по-своему влюблен в тарринку.

— Ты был мне добрым другом, Орик, — сказала Эверинн. — Но чтобы доказать, что и я тебе истинный друг, я вынуждена отказать тебе. Я не подавала виду, когда говорила об этом, но последняя часть нашего путешествия будет очень опасной.

— Мы с Галленом и раньше бывали в переделках. И я ни разу его не покинул.

— Пожалуйста, не проси меня об этом. — На глазах у Эверинн выступили слезы. — Орик, я люблю тебя. Мне невыносима мысль, что с тобой может случиться что-то дурное по моей вине.

Орик с тоской посмотрел на нее своими карими глазами и отвернулся.

— Ну и ладно. Раз я тебе не нужен, я, пожалуй, пойду. — И он затрусил обратно в комнату Мэгги.

— Погоди! — крикнула Эверинн и бросилась за ним. Она упала на колени, схватила медведя за густую шерсть позади ушей, заглянула ему в глаза и шепнула страстно: — Если бы ты был человеком или я медведицей, нам было бы здорово вместе, правда?

Она поцеловала Орика в морду, а Орик высунул красный язык и лизнул ее в лоб. Потом горестно взревел и убежал в комнату.

Эверинн постояла, глядя ему вслед. Вериасс сказал:

— С ним все будет хорошо. Медведи привыкли к тому, что медведицы их бросают. — Он сказал это не из черствости, а просто чтобы констатировать факт. Медвежата никогда не оставляют своих матерей по доброй воле. Медведице приходится их прогонять. А взрослый медведь обычно бегает с самкой, пока она его тоже не прогонит.

Эверинн грустно кивнула, все так же глядя Орику вслед.

— Не вини себя, — сказала ей Бабушка. — Ты дала ему то, в чем он нуждается больше всего: свою любовь. Я этого ему дать не могла, а твой дар он пронесет через всю жизнь.

— А ты могла бы подарить ему еще кое-что? Медальон с моим изображением? Это напоминало бы ему обо мне.

— Ну конечно, — ответила Бабушка.

Путешественники готовились к отъезду. Вериасс обучал Галлена основам езды на аэровеле. Мэгги показалось странным, что Галлен этого не умеет. Сама Мэгги знала все до тонкостей — должно быть, манта обучила ее этому во сне, — и сейчас, когда Галлен жал на стартер, Мэгги слышала по легкой ноющей ноте, что турбина смазана недостаточно хорошо. И подумывала, не достать ли из-под сиденья футляр с инструментами, чтобы поправить дело.

Эверинн пошла за своей котомкой, а Мэгги — к себе за котомкой Галлена. Орик лежал в ногах постели. Мэгги порылась в мешке и нашла дрононский ключ от Лабиринта Миров. Галлен положил его в старый кожаный кошелек и туго затянул шнур. Мэгги вынула ключ и стала оглядываться, ища что-нибудь подходящего размера. В одном углу стоял горшок с растением, покрытым пурпурными цветами. Мэгги взяла из горшка плоский камушек, положила его в кошелек и вернула кошелек на место. Орик, наблюдавший за ней, спросил:

— Что ты делаешь?

— Ты хочешь пойти с Эверинн, а я хочу пойти с Галленом. И все, что нам для этого нужно, — это ключ.

— А ты знаешь, куда они направляются?

— Вериасс вчера у костра сверялся с картой, а я смотрела ему через плечо. Моя манта запомнила координаты всех ворот, кроме самых последних. Мы легко их найдем.

— Но Вериасс говорил, что пользоваться неверным ключом опасно, — замотал головой Орик.

— Все, что мы делали до сих пор, тоже было опасно, — выпалила Мэгги. — Меня этим не остановишь. — Ее манта не знала точно, как работает ключ — но его электронный сигнал, очевидно, отпирает ворота и посылает в них закодированную информацию о предстоящем прыжке. Да, ключ несовершенен, но при первом прыжке они ничуть от этого не пострадали. Мэгги решила, что ключ, передавая координаты времени и места, просто не совсем достигает синхронности с декодером ворот, поэтому они с Ориком всего лишь переместятся на несколько дней в прошлое. Мэгги испытующе взглянула на Орика:

— Нам обоим известно, что Галлен и Вериасс думают, будто мы нужны им в путешествии, как собаке пятая нога, но даже им мы можем понадобиться. Идешь ты со мной или позволишь, чтобы любимая женщина навсегда ушла из твоей жизни?

— Я с тобой, — ответил Орик.

— Хорошо. А теперь сделай одолжение, выйди отсюда. Галлен вот-вот придет за своей котомкой, и мне хочется немного побыть с ним наедине.

— Всегда эти женщины мной помыкают, — проворчал Орик, уходя. — Человечьи или медвежьи, все они одинаковы.

Мэгги стояла в ногах кровати, ожидая Галлена. Она слышала, как бьется сердце в груди, и придумывала, что бы ей такое сказать, но в голову ничего не приходило. А Галлен между тем уже возник на пороге в сиянии утреннего света. В своих черных одеждах, при оружии, в манте лорда-хранителя, он выглядел каким-то другим, чужим. Никто на Тиргласе так не одевался, и Галлен в своем наряде казался выше и двигался увереннее. Это путешествие изменило его, оставило на нем неизгладимый след — так же, как и на ней.

— Меня удивило, почему ты, в свой черед, не стала проситься с нами, — сказал Галлен после долгого молчания.

— Ты все равно меня бы не взял.

— Почем ты знаешь?

— Твое ремесло — защищать других. И ты должен понимать, что лучший способ меня уберечь — это оставить меня тут от греха подальше.

— Я рад, что и ты это понимаешь, — слабо улыбнулся Галлен. Он подошел к Мэгги, взял ее за плечи и поцеловал долгим, страстным поцелуем. — Эверинн сказала, ты знаешь, что произошло ночью. Простишь ли ты меня когда-нибудь?

Смущенная Мэгги не знала, как отвечать. Она думала — во всяком случае, хотела верить, — что Галлен любит ее по-настоящему. На это указывало многое — его забота о ней, его нежность в эту минуту. И все же она не могла смириться с тем, что он, переспав ночью с Эверинн, приходит утром к ней, Мэгги, как ни в чем не бывало. Она отвесила Галлену звонкую пощечину — а видя, что его это мало тронуло, двинула его в живот.

— Никогда больше не смей так со мной поступать! — прошипела она. — Понял? Попробуй еще хоть раз поставить меня на второе место!

Галлен кивнул, на его лице появилось суровое выражение. Мэгги не могла понять, о чем он думает.

— Я знаю, это покажется тебе отговоркой, но, по всей вероятности, завтра к вечеру Эверинн или умрет, или… изменится так, что тоже умрет для меня. Этой ночью ей хотелось того, что только я мог ей дать. Я не сожалею о том, что мы с ней совершили, хотя мне ужасно больно сознавать, как это должно быть тяжело для тебя. То, что было у нас ночью с Эверинн, было только прощанием и больше ничем. — Галлен помолчал и добавил: — Я никогда больше не поставлю тебя на второе место.

Мэгги вгляделась в его лицо. Когда Галлен О'Дэй дает слово, он или держит его, или умирает, стараясь его сдержать. Уж это она о нем знала.

— Обещай только, что вернешься ко мне, — сказала она. Галлен погладил ее по щеке рукой в перчатке, но не стал больше ничего обещать. Она упала ему на грудь и разрыдалась. Галлен обнял ее и прижимал к себе, пока не настало время уходить.

Орик почти весь день проспал — так проявлялось у него беспокойство об Эверинн. Он хотел отправиться в путь немедленно, но Мэгги настояла на том, чтобы дождаться темноты и уйти незаметно. Оба они были измотаны, и медведь старался отдохнуть, пока есть возможность.

Несмотря на снедавшую его тревогу, он наслаждался гостеприимством Сианнеса. День опять выдался ясный и тихий. К вечеру, после сытного обеда. Бабушка объявила, что один городской актер приглашает Мэгги и Орика посмотреть пьесу, которую сочинил в их честь.

И когда костры почти догорели, все стали смотреть историю о старике, который заблудился в волшебном лесу, где жили разумные звери.

Старик долго искал дорогу домой, но к тому времени, когда звери помогли ему разыскать ее, он хотел лишь одного: остаться в лесу навсегда. Старик был необычайно смешон, и Орику очень нравилось представление, но больше всего поразили медведя декорации. Пьеса шла в открытом амфитеатре, и на сцене в нужные моменты вырастал лес, всходила луна или пруд вдруг начинал переливаться там, где миг назад была суша. И звери — сплетник-медведь, властолюбивый барсук — тоже появлялись и исчезали, когда надо.