Читаем без скачивания Мифы и легенды народов мира. Том 8. Древняя Индия - Александр Немировский

— Ты ошибаешься! — возразил сыну Сурья. — Живое живет для живого! Людям свойственно желать славы, не жертвуя жизнью. В славе, о сын мой, нуждаются только живые. Что делать со славой тому, кто стал пеплом? Поверь мне, что мертвому не услышать похвал, — живому, не мертвому на земле и во вселенной нужна слава. Возвращаясь на небо, я вновь тебя заклинаю: все соглашайся отдать, не расставайся лишь с возникшими из животворной амриты серьгами и панцирем. Лишь тогда ты повергнешь грозного Арджуну в решающей битве.

— О Жарколучистый! — ответил Карна. — Я предан тебе, как никому другому из богов. И, склонившись перед тобою, молю тебя не настаивать на своей просьбе. Не могу я отказать брахману. Не могу встретить могучего бога отказом. А Арджуну я сумею победить и отдав Индре серьги и панцирь.

Сурья на колеснице

Понял Сурья, что не смог убедить сына. И сказал:

— Но если уж ты твердо решил уступить Индре, то попроси взамен его копье, то самое чудесное копье, которое не знает промаха в своем стремительном движенье и возвращается к метнувшему его, лишь уничтожив всех врагов на поле брани.

С этими словами растворился Сурья в ночном воздухе.

И вскоре произошло то, о чем предупредил Сурья Карну. Внезапно возник перед юношей почтенный брахман и к нему обратился:

— Одари меня, безупречный, золотыми серьгами, знаком своего происхождения. Срежь мне панцирь, в котором ты родился и вместе с которым рос.

— Нет! — решительно произнес Карна. — Проси у меня землю, женщин, коров и жертвенной пищи на много лет, и тебе не будет отказа. Но только не панцирь и не серьги. Да будет тебе известно, что они появились вместе с амритой и предназначены богам.

Но не согласился странный брахман на предлагаемые ему дары и снова требовал себе панцирь и серьги. По этому упорству Карна догадался, кто перед ним, и проговорил с улыбкой:

— Узнаю тебя, владыка богов! Кто другой мог бы настаивать, получая отказ? Скажи мне, зачем тебе эти вещи, дорогие мне с младенчества, если сам ты можешь одарить смертных чем угодно?

Индра молчал, но в глазах его светилась непреклонная воля.

— Хорошо, — согласился Карна. — Бери то, что тебе хочется, но взамен исполни мое желание.

— Не иначе бог солнца, твой отец, предупредил тебя, что я явлюсь, — проговорил Индра раздраженно. — Иначе ты бы мне уступил. Но я готов и на мену. Выбирай изо всего моего все, что хочешь, кроме Ваджры!

— Тогда подари мне Амогху.

— Пусть будет так, — ответил Индра. — Возьми копье, которое губит врагов сотнями, а потом само возвращается. Но оно сможет поразить лишь одного из твоих недругов, самого могучего, чей грозный клич вызывает ужас.

— Мне и нужно поразить такого врага! — воскликнул Карна.

— Пусть он и будет сражен! — вставил Индра. — Но копье тогда возвратится ко мне.

— Но как я передам тебе серьги и панцирь? Как я их отделю от тела, не обезобразив его ранами?

— Не беспокойся! — сказал Индра. — Тело твое останется таким же прекрасным.

После этого Карна принял из рук Индры сверкающее копье и, отложив его, взял свой меч, просунул его в щель между панцирем и телом и сделал надрез. Все, кто за этим наблюдал, — боги, асуры и ракшасы — закричали от ужаса. Но Карна, как ему и было обещано, не ощутил боли. Лицо его по–прежнему сияло. Меч входил все глубже и глубже, пока его острие не вышло с противоположной стороны панциря. Затем Карна срезал с ушей серьги.

Индра уходил с еще влажными от крови панцирем и серьгами. Теперь он был уверен в том, что у Юдхиштхиры исчезнет страх перед Карной.

Узнав о том, что Карна обманут и ограблен Индрой, возликовали Пандавы, потомство же Дхритараштры, возлагавшее на Карну великую надежду, поникло в тоске.

Бхишма

Сильны были Кауравы. И удачно для них началось великое сражение. Бхишма, грозный, непобедимый Бхишма, который, будучи советником слепого царя, всячески пытался предотвратить войну между Пандавами и Кауравами, убеждал передать Пандавам часть царства, не дрогнул, когда дело дошло до битвы. Подобно слону, ворвавшемуся в тростниковые заросли, крушил он все на своем пути, и гибло войско Пандавов, как сухая трава, сжигаемая пламенем. В страхе бежали от непобедимого Бхишмы воины, пока мрак ночи не принес долгожданной передышки.

Пандавы знали, что сочувствие Бхишмы на их стороне, но было им известно и то, что Бхишма связал себя клятвой с неправедным делом Дурьйодханы и от клятвы никогда не отступит. Доблесть же и мудрость Бхишмы таковы, что под его водительством армия Кауравов была непобедима.

Собрались братья Пандавы поздно ночью на совет с друзьями, но так ничего и не решили. И тогда воззвал Юдхиштхира к Кришне и, поделившись с ним своими тревогами, поведал, что обещал ему некогда Бхишма не отказать в наставлении — ведь приходится он братьям двоюродным дедом и воспитывал их, оставшихся сиротами.

— Пусть же, — воскликнул он, — даст Бхишма совет, как победить его!

Кришна одобрил решение Юдхиштхиры и согласился сопровождать Пандавов. Немедленно под покровом ночи отправились братья вместе с Кришной в стан Кауравов и, разбудив Бхишму, почтительно склонились перед ним.

С искренней радостью встретил старец внуков.

— Что я могу сделать для вашего блага, быки из рода Бхараты? — спросил он. — Моя любовь к вам неизменна, но я служу Кауравам и верен клятве.

И обратился к нему Юдхиштхира:

— Никто больше тебя не помогал нам обрести отцовское царство. Теперь мы пытаемся вернуть его силой оружия. Но возникло препятствие на пути к победе: твоя неуязвимость. Ведь не берут тебя ни стрелы, ни копья, и кажется, что нет у тебя слабого места. Но тебе самому оно должно быть известно. Помоги же нам советом, научи, как одолеть тебя, непобедимого.

— Твоя правда, — тотчас отозвался Бхишма. — Передо мною бессильны и боги во главе с Индрой. Даже им не справиться со мною, покуда в руках моих лук. Но стоит оказаться рядом женщине, молящей о поддержке, как я почему–то утрачиваю свою грозную силу. Есть в твоем войске могучий воин Шикхандин. В битве нет ему равных. Но известно мне, что родился он девочкой. Так пусть же Арджуна двинется на меня, выставив щитом Шикхандина. Хоть и сменил он свой пол, не смогу я поднять на него руку, и Арджуна изрешетит меня стрелами.

Все было так, как предрек Бхишма. Арджуна, защищаясь Шикхандином, обрушил на старца тучу стрел. Не отставали и другие Пандавы, разившие воителя дротиками, секирами, булавами. Но и ослабевший от ран, стремительно несся он на колеснице, и, как молния, сверкали разящие стрелы, словно вихрь, крушила секира, пока не метнул в него острые стрелы Шикхандин. И потерял Бхишма лук, делавший его непобедимым. Схватил он другой лук, а затем и третий, но легко сокрушали теперь его оружие меткие стрелы Арджуны. И вот уже не осталось на Бхишме живого места, стрелы и дротики торчали из него, как иглы дикобраза.

И когда упал Бхишма, то оказался не на земле, а на ложе, сплетенном из стрел. Но дух его не отлетел, ибо боги даровали Бхишме право самому определять день своей кончины, а он решил дождаться окончания битвы на поле Куру, чтобы преподать победителям Пандавам наставления в религии, законе и праве.

Дрона

И лежал Бхишма на ложе из стрел, напоминая гору Майнаку, сброшенную на землю, или само Солнце, упавшее с небосвода на земную твердь. Войско же, которое он вел, теснимое Пандавами, совсем впало в отчаяние. И тогда сердца всех, носящих оружие в стане Кауравов, обратились к сокрушителю врагов Карне. Оскорбленный Бхишмой, он поклялся не участвовать в боях, пока воинством будет командовать обидчик.

Карна же, узнав, что первейший из героев низвергнут с колесницы, стал тяжело вздыхать, глотая слезы. Потом, слыша, как все войско повторяет его имя, он облачился в доспехи, встал на колесницу и отправился к месту, где лежал Бхишма, наклонился над ним и сказал ему в утешение:

— Взгляни на меня открытыми глазами! Теперь, когда ты не можешь защищать Кауравов от опасности, я сам вступлю в бой.

Затем он отправился к месту сражения, чтобы воодушевить Кауравов, утративших предводителя, и они приветствовали бесподобного лучника громкими возгласами, рукоплесканиями, звоном натягиваемых луков. И тогда Дурьйодхана обратился к Карне, стоящему на колеснице:

— Войско не может оставаться без военачальника ни на мгновение, как судно на море без рулевого. Десять дней Бхишма искусно вел сражение, а ныне он готов перенестись на небо. Кто же достоин его заменить?

— Неодолимый Дрона! — ответил Карна. — Ибо нет ни одного воина, который отказался бы от сражения, если его возглавит Дрона, наилучший среди носящих оружие. И к тому же он твой учитель в военном деле.