Читаем без скачивания Цугцванг по-русски. Книга 1. 96 отделение милиции г. Москвы - Игорь Можайский

– Дурдом какой-то! Самогонки обожрался наверно, – предположил Шелестов, – и что теперь?

– Ну, если его никто не ищет, отпрвим на пятнадцать суток.

– Охренеть! – Антон пошёл назад к себе.

– А кто его пить заставлял всякую дрянь? – крикнул вдогонку помдеж, искренне хохоча.

Жиров уже переоделся и сейчас перед Шелестовым, на диване, сидел уверенный в себе, хорошо одетый мужчина, откровенно мучающийся от жесткого похмелья. Жена сидела рядом, теребя платок и опустив глаза. Было абсолютно ясно, что она ждёт от милиции разъяснений, что произошло с её мужем.

– Екатерина, эээ…! – начал было Антон.

– Сергеевна! – продолжили Жирова за него.

– Да! Екатерина Сергеевна! С вашим ем произошла неприятная история. По нашим данным, он был избит и ограблен неизвестными. Забрали всё. – Шелестов открыл сейф, достал объяснение и зачитал: часы белого металла, японские, «Seiko», черное портмоне английской фирмы «Cardinal», деньги в сумме 600 рублей, пиджак и брюки мужские серого цвета, производства ГДР, рубашка серая, производства Пакистана.

– Всё правильно? – Шелестов посмотрел на Жировых.

Они дружно закивали головами.

– Тогда всё! О расследовании мы сообщим.

Жировы дружно встали и пошли в выходу. Валерий Павлович немного задержался, пожимая руку Антону.

– Спасибо! Буду вам обязан! До свидания!

Они ушли, аккуратно прикрыв за собой дверь. Эти два не молодых уже человека, вырастивших троих дочерей, достойны уважения. Шелестов вздохнул. Не мог же он сдать Жирова, правда? С мужиками такое бывает. Сожалеть о сделанном нельзя, надо делать выводы! Думается, что Жиров это сделал.

Пожелав этой паре всего хорошего в душе, Антон достал с самой верхней полки сейфа свою картотеку под названием «Душка». Название принадлежало Андрею Шишкину. Как-то раз, в самом начале работы Шелестова в 1985 году, от гостиницы «Южная», во время рейда, были доставлены шесть очень пьяных жриц любви. Шишкин был в группе. Была пятница, на выходные он собирался на дачу с друзьями, поэтому в сумке у него лежал очень крутой японский фотоаппарат. Ради хохмы он заснял девчонок в таком состоянии. Когда фотографировал их в обезьяннике, одна из красавиц назвалась «Душка». Шелестов потом съездил в РУВД, где в НТО выпросил пачку карточек учёта. Они были хорошего качества из белого картона. Запросив фото из паспортных столов отделений милиции, на территории которых были прописаны девушки, Антон аккуратно их вклеил, указав паспортные данные, прописку, приметы и обстоятельства доставления в 96 отделение. В строке: род занятий, указал – «Душка». Потом он ещё полазил по картотекам ОУР и оперов своего отделения, где каким-то образом по уголовным делам проходили проститутки. Итог: образовалась очень качественная картотека из 145 красавиц, в возрасте от 16 до 35 лет, в своё время задержанных в злачных местах на территории отделения, включая гостиницу, рестораны, кафе, притоны и жилой дом дипкорпуса.

С указанными Жировым приметами девушек, но без родинки, набралось десять фото. Потом, Шелестов собирался их показать потерпевшему. Надо сказать, что особо Антон и не торопился вплотную заняться этим делом, других проблем хватало, но беспокоило то, что могут быть ещё аналогичные преступления, исход которых был не ясен. Этому мужику повезло, что доза была, видимо, строго отмерена, да и комплекция под сто килограммов, а так, мог быть уже в морге. Поэтому, Шелестов первым делом позвонил Михаилу Самойлову на Петровку.

– Да, Самойлов!

– Миш, здравствуй, это Антон Шелестов, беспокоит.

– Аааа, здравствуй, здравствуй! Как дела?

– Миш, как самолёте, тошнит, но выйти нельзя!

– Это мне знакомо.

– Чего хотел – то?

– Хочу задать пару вопросов и получить пару ответов!

– Валяй.

– Миша, вспомни, по «Южной» гостинице, у тебя были когда-нибудь заявы по клофелинщицам?

– А, хорошая тема, жизненная. Нет, Антон, не были. Я знаю, что ещё до меня, в 1974 году, как-то работали по нашей гостинице две сестры – клофелинщицы из Кунцево, но их быстро поймали. Фактически они только снимали клиентов у нас, а квартира была в Кунцево. Всего было только два эпизода. Одна из них имела незаконченное медицинское образование, и знала тему, поэтому жертвы остались живы. Вот так!

– Ладно, спасибо, Миша.

– Звони, если что.

Вызов на работу.

Едва Шелестов вышел из лифта у себя на этаже и открыл дверь в квартиру, как снова настойчиво зазвонил телефон.

Поколебавшись немного, Антон поднял трубку.

– Дежурный 96 отделения милиции, капитан Мазурин! – весело представился звонивший.

– Ну и чего тебе надобно, старче! – ответил Шелестов.

– Прости братишка, сам знаешь: кто не спрятался, я не виноват! «Дед» заболел и Русиков приказал найти тебя в «группу» на замену.

– Ты что делаешь, кровопивец!

– Прости, брат. У тебя час времени! К тому же, на Новый год ты уже точно не заступишь! Радуйся! – со смехом сказал дежурный и бросил трубку.

– Вот, чёрт! Как не повезло! – злобно прошипел Шелестов и пошёл готовиться на «сутки».

Как и в обычные дни, на троллейбусной остановке «33» маршрута, что у Дома обуви, было полно народу. Новый год наступал уже послезавтра, поэтому москвичи и гости столицы старались успеть отовариться, как говориться, из последних физических сил и финансовых возможностей.

Антон подошёл к довольно внушительной разношерстной толпе и, осмотревшись по привычке, занял выжидательную позицию у самого края остановки, буквально в двух шагах от газетного киоска «Союзпечать».

От сплошного потока, идущего по Ленинскому проспекту транспорта, внезапно отделилось жёлтое такси и, помигав правым «поворотником», остановилось у края тротуара, рядом с Шелестовым. Из открывшейся со скрипом задней двери, с трудом выбрался молодой парень, а затем за руку вытащил своего приятеля, настолько пьяного, что тот с трудом передвигал ногами и что-то бормотал себе под нос. Хлопнула, закрывшись, задняя дверь и такси умчалось дальше. Поддерживая друг друга, в расстёгнутых куртках, еле – еле передвигая ногами, парочка направилась к Антону.

– Извините! Скажите, пожалуйста, я доеду отсюда до метро «Октябрьская»? – обратился к нему парень, старательно выговаривал слова. Он был явно трезвее своего друга, и ему хотелось быть максимально вежливым в таком свинском состоянии.

– Нет, приятель! Тебе надо перейти на другую сторону. Метро «Октябрьская» – это назад! – Шелестов махнул рукой в перчатке в сторону памятника Гагарину.

– Ясно, очень жаль! – молодой человек явно был расстроен.

– А я? – внезапно подал голос второй парень, беспомощно висевший на первом и доселе молчавший.

– И ты! – слегка озадаченный таким вопросом, хохотнул Антон.

В это время толпа на остановке зашевелилась, узлы и сумки пришли в хаотичное движение – впереди показался «рогатый».

Со знакомым злобным шипением и лязгом распахнулись створки задней двери, и началась посадка. Всё шло как обычно: толчея и ругань.

Протиснувшись на заднюю площадку троллейбуса сквозь плотно стоящую массу пассажиров, Антон уцепился за вертикальную стойку и приготовился к поездке до родного отделения, которая обычно занимает минут тридцать – сорок. Наконец, троллейбус тронулся и начал быстро набирать скорость. Периодически завывая своим электрическим сердцем, он плавно мчался по проспекту, замирая лишь у светофоров и на остановках. На заднем сиденье, лицом к Шелестову, сидела молодая пара с непокрытыми головами: девушка лет 20 и парень чуть старше. Они обратили на себя внимание тем, что были сильно пьяны. Парень что-то яростно шептал своей спутнице в самое ухо, а та, пьяно отрицательно мотая русой головой со спутанными волосами, видимо с ним не соглашалась. Затем, устав ей что-то доказывать, парень резко встаёт, спускается в проход между сиденьями и останавливается рядом с выходом. Его место тут – же занимает пожилой мужик с большим свёртком в руках. А парень наклоняется к самому лицу девушки и говорит, довольно громко:

– Люська! Я тебя прошу, только без обиды! Ты классная девчонка, я тебя люблю и как человека, и как свою тёлку. Но пить с тобой я больше не буду! Потому что, как собутыльник, ты говно!

Троллейбус разом грохнул смехом.

– Остановка «Кинолюбитель». Следующая остановка…

Парень, махнув на прощание своей подружке, резво выскочил из троллейбуса.

Парнишка лет четырнадцати, одетый в лёгкое демисезонное пальто серого цвета, активно помогая себе