Читаем без скачивания Герои. Новая реальность (сборник) - Андрей Кивинов

Граждане! Генерал Эквиа и Клуб Худых призывают рабочие Секции к оружию! Мы должны дать отпор мятежникам и отстоять нашу Столицу и нашу народную власть!

К оружию, граждане! Защищайте ваши дома от мятежников! Выходите на улицы и стройте баррикады! Выбирайте командиров, верных делу народа. Наберите две тысячи добровольцев от вашей Секции, по семьдесят от каждой улицы. Отправляйте их к Клубу Худых, на улицу Свободы. Там сейчас собирается Совет рабочих Секций! Там генерал Эквиа собирает силы для отпора мятежникам! Мы не будем только обороняться на баррикадах, мы атакуем их сами и разгромим! За нас, честных граждан, сам славный генерал Эквиа! У наших братьев в Гавани тысячи корабельных пушек и неприступные форты, весь Народный Флот остался верен Республике! Граждане, нас больше, и если мы встанем вместе против мятежников, мы сметем их, мы победим!

К оружию, граждане! Все на защиту Республики!

Комиссар Мариано закончил речь уже под частый пушечный грохот. Барабанщик опять заиграл, и люди расступились перед маленькой процессией.

Фабио и братья Флипон переглянулись и направились к комиссару.

– Гражданин комиссар, а нам что делать? Я из милиции Секции Гавани, а это мои друзья, они местные. Мы хотим помочь Республике, – объяснил Фабио.

– Прекрасно, граждане, Республике сейчас очень нужен каждый патриот, – бодро сказал комиссар. – Вы можете быть разведчиками, фронт-курьерами или подносчиками патронов и воды. Идите к Клубу Худых, найдите гражданина, то есть бригадира Гарума, он помощник генерала Эквиа, и скажите, что вас прислал Мариано. Он найдет вам дело.

«Это я виноват, что начался мятеж, – ругал себя Фабио, пока шел с братьями Флипон на улицу Свободы, – я не смог вовремя найти друзей. Может, мне и вовсе надо было сразу, как только сказали о смерти Тибула, броситься на трибуну… но нет, ведь у меня не было с собой портфеля! А потом я только и делал, что убегал и спасался, а надо было спасать Республику. Но ничего, ничего. Я все-таки сумел не попасться врагам. Теперь я почти нашел друзей, я почти выполнил задание Тибула. Это очень плохо, конечно, что начался мятеж, но, по крайней мере, теперь враги показали свое лицо. А искать меня и вовсе теперь все, наверное, забудут».

Вместе с друзьями к Клубу Худых шли другие граждане. На призыв генерала Эквиа откликнулся весь рабочий люд Столицы – рабочие с больших фабрик и заводов и ремесленники из маленьких мастерских, грузчики из речного порта, каменщики и трубочисты, поденщики и разносчики, мостовщики и пекари… Вместе со многими из них на бой шли жены и старшие дети, чтобы заряжать и подавать ружья, собирать ядра и пули, выносить раненых.

Из улиц и переулков выходили все новые и новые граждане и присоединялись к идущим на защиту Республики. Людской поток тек уже через кварталы артистов, и здесь в него вливались художники в измазанных краской рубахах, веселые журналисты, писатели, поэты.

Над толпой звучала Рабочая песня, словно вернулись славные и грозные времена Первого Восстания:

Эй, берегись! Богач, берегись!Это идет рабочий народ!Толстяк, прочь с дороги! Посторонись!Не то народ тебя сметет!

Глава X. Клуб Худых

На улице Свободы было не протолкнуться. Пикеты из граждан в черной одежде стояли в самом начале улицы. Здесь всех останавливали и спрашивали, зачем они пришли в Клуб. Граждане, стоявшие в очереди перед тремя друзьями, говорили, что они пришли из Секций по призыву генерала Эквиа и Клуба защищать Республику. Их тут же отправляли в один из ближайших домов на той же улице. Там у каждого подъезда члены Клуба распределяли добровольцев по батальонам и выдавали оружие, черные кокарды и повязки. Клуб Худых готовился сражаться под черными знаменами Равенства.

Фабио сказал, что он и его друзья направлены комиссаром Мариано к бригадиру Гаруму. Их пропустили дальше по улице. Мальчишки прошли еще через два пикета. Они оказались перед входом в высокое белое здание. При Толстяках в нем была резиденция Государственного Канцлера. Дом плыл над улицей, как корабль под полными парусами. Огромные окна первого этажа были раскрыты. Через них было видно, как в комнатах и коридорах десятки людей докладывают, слушают, спорят, диктуют, пишут, отмечают что-то на карте. У парадной лестницы небольшой оркестр отчаянно играл марши. Из ближайшего окна высунулся гражданин в зеленом мундире начальника милиции Секции и именем Республики, черт побери, потребовал играть потише.

Через главный вход все время входили и выходили люди. Но здесь волшебные слова, что идут посланцы комиссара Мариано, не сработали. Начальник караула велел мальчишкам подождать. Ждать пришлось долго. Фабио и братья Флипон устроились у лестницы, по другую сторону от оркестра.

Сначала трое друзей занимались тем, что определяли, где и что в городе стреляет. Выходило, что кроме тяжелых корабельных в бой вступили и армейские трехфунтовые пушки, какие были в каждой пехотной полубригаде. Они не грохотали, а скорее гавкали. Пальба доносилась уже не только из Гавани. Стреляли и в центре, в Старых Кварталах. Синие вечерние тучи опять сгустились над городом. Иногда можно было заметить, как далекий батарейный залп или взрыв на мгновение отражается в них багряным сполохом.

Вскоре друзьям надоело прислушиваться. Они начали игру, в которую играли тогда все столичные мальчишки, – кто назовет больше разных пилюлек доктора Арнери.

Все отлично знали, как действуют пилюли первых шести цветов. Читатель должен помнить, что мы уже рассказывали об этом выше. Самое интересное начиналось дальше. По городу ходили десятки слухов о разных особенных или секретных пилюлях. Конечно, все, кто о них рассказывал, клялись, что это подлинная правда, но никто не предъявлял в доказательство самих пилюль. Это, впрочем, неудивительно. Ведь рассказывали, например, о «желтых глазках», цвета старого режима Трех Толстяков. Эти пилюли будто бы предлагались подследственным Верховным обвинителем Арнери. Они сначала заставляли любого врага народа сознаться доктору Гаспару во всех преступлениях, а потом приносили смерть в страшных мучениях. Для честных граждан они были совсем не опасны.

Или вот белые пилюли – утверждалось, что агенты Республики незаметно подкладывали их иностранным принцам, министрам и генералам. Раз попробовав такую пилюлю, человек уже не мог без них обходиться, и за новую их порцию выдавал нашим разведчикам любые вражеские тайны. Багровые пилюли вдесятеро увеличивали силу и ловкость. Оранжевые позволяли обходиться совсем без сна. И так далее. Были якобы и такие особые пилюли для взрослых, о которых детям даже говорить строго запрещалось. Дети, впрочем, все равно о них говорили – ведь каждому хотелось выиграть, назвав такой цвет, которого никто больше не знает! И уже только шепотом передавали страшные истории о «черных глазках».

Колен на этот раз удивил друзей дополнением к уже известному рассказу о том, что черные пилюли подчиняют любого человека доктору Гаспару и заставляют принявшего их исполнять любые приказы доктора, а потом забывать о том, что он делал. Младший Флипон страшным шепотом рассказал, что того, кто съел черную пилюлю, доктор Гаспар может вызвать даже из могилы! Об этом под большим секретом сообщила сестрицам Флипон одна девочка с улицы Тележников, племянник которой бывал по службе во Дворце Науки и будто бы случайно подслушал эту тайну под дверью в секретный кабинет самого доктора. Доктор Арнери тогда как раз оживил и допрашивал самого предводителя южных мятежников Лапитупа!

– Погоди, Колен, но ведь я сам видел, как Лапитупа отправили в Табакерку! А потом из его пепла сделали удобрение для народных садов на Поле Свободы. Так со всеми врагами делают. Доктор, что ли, собрал землю и «черным глазком» пепел оживил? – поразился Фабио.

Колен надулся сильнее обычного и стал доказывать, что доктор Гаспар может всё. Арно ему поддакивал. Тут наконец вернулся караульный, который был послан к бригадиру Гаруму, и велел друзьям следовать за ним.

Мальчишек провели на второй этаж. Курьеры и адъютанты бежали сюда и убегали отсюда вдвое быстрее, чем на первом этаже. Четыре пахнущих порохом милиционера бегом пронесли вверх по лестнице на носилках офицера в разорванном голубом мундире и в бинтах. Офицер зажимал в зубах собственную косицу и не то пел, не то рычал сквозь нее. Кажется, он был привязан к носилкам. Носилки занесли в первые двери от лестницы. Немедленно оттуда раскатились по коридору громкие голоса.

Караульный обменялся словами с часовым перед следующей дверью и ввел в нее троих друзей.

В комнате, похоже, до мятежа была мастерская художников. Сейчас подрамники с холстами стояли у стен, мольберты и кисти были свалены в углу. Один табурет остался посреди комнаты. Карты и бумаги были разложены на полу перед табуретом.

– Гражданин бригадир, вот граждане от комиссара Мариано, – объявил караульный.