Читаем без скачивания О традициях не спорят! (СИ) - Оксана Крыжановская

  Я быстро перегородила ему выход и, прислонившись к двери спиной, прошипела:

  - Котена, а ты не думал, что после сегодняшнего инцидента, ты мне просто обязан о нем рассказать?!

  После того как принц обмяк на моих руках и в комнату ворвался Котена, маг не дал не мне, не целителю обсмотреть Эйроса. От наших доводов он отмахивался словно от мух, жужжащих над ухом. Сам перенес принца в комнату, сам уложил в кровать и приказал (что меня поразило больше всего!) нам оставить их одних. В другой момент я бы придумала какую-то подколку его действиям. Наподобие: "Что решил воспользоваться беззащитностью принца? Хотя теперь понятно, почему в бордели "При Обочине", тебе так не одна девушка по вкусу не пришлась!". Но настолько разволновалась, что кроме криков: " Что с ним?! Что с ним?!", ничего не могла сказать.

   - Неужели ты так сильно волновалась о нем? - спросил он таким тоном, который сразу дал мне понять, что мне он не поверит, даже если я во имя Эйроса отправлюсь спасать мифическую принцессу из Леса Празднества.

  - Представь себе да! - разозлено ответила я. - Или ты не помнишь, что мы заключили сделку и если с принцем что-то случиться, то пострадаю и я?

  Светлый! Я ведь совсем не это хотела сказать! В тот момент про сделку я даже не думала. Единственное о чем я могла думать, так это как помочь Эйросу. Да я в тот момент так переживала, что Лодгараса свой ритуальный нож попросила принести. Я бы даже к светлому Богу Смерти напрямую обратилась, чтоб только не дать Эйросу умереть у меня на руках... не как Мотыльку. И хоть чувствовала я одно, но сказала совсем другое, только подтвердив недоверие Котены.

  - Не волнуйся, твоя ручонка не пострадает, - кинул он мне с призрением, - а если ты выполнишь условия сделки, то и остальное тельце.

  Я ошарашено посмотрела на Котену.

  Зачастую он говорил со мной вежливо, бывали, конечно, перебранки, но они были не такими серьезными, как подобная угроза.

  Не став задавать вопрос: "Это угроза?", чтоб получить на него вполне ожидаемый ответ: "Нет, предупреждение", я нагло показала ему средние пальцы на руках, где были надеты их перстни, которые я до этого носила в сумочке, прицепленной к поясу, а сейчас благоразумно решила одеть.

  - И что? - спросил он со смешком, поддавшись вперед, а его руки оказались возле моей головы. От этого жеста я рефлекторно попыталась отступить назад, но дверь за спиной мешала, а проходить сквозь нее я не умела. - Ты разве не знаешь, что подобные клятвы должны быть засвидетельствованы дюжиной очевидцев и заверены документом с печатью короля. - Он наклонился еще ближе, и если бы я не отвернула голову, то носами мы точно соприкоснулись, а так он уткнулся носом мне в ухо. - Хейса, подобных перстней у Эйроса целая кладовая. И если ты будишь его предъявлять, скажем, страже в замке Крыльев Кая, требуя провести тебя к Эйросу, то они только поднимут тебя на смех, или на пики, потому что это всего лишь безделушка.

  Я повернула голову, и отклоняться пришлось уже светлому, после чего слегка улыбнулась. Увидев такую улыбочку на моих устах: Мейгира тут же принялась бы извиняться за очередную свою выходку, близнецы смотались бы куда подальше, ждать пока я успокоюсь, Фредерик принес бы мне липовый чай, Лео, от греха подальше, ушел проверять отчеты о расходах за ближайший год, а Илис крепко бы обнял и уволок в погреб, успокаиваться. Одним словом, эта улыбочка не сулила ничего хорошего, для того кто ее увидит.

  - Значит и твоя клятва фикция? - любезно уточнила я и, не дождавшись ответа, резко выкинул руку вперед.

  Маг, скорей всего, подумал, что я хочу его оттолкнуть, поэтому попытался отойти сам... вот только моя рука его не толкнула, а вошла в грудь по локоть. Нет, я не собиралась его убивать, и он это понял, так как рука вошла не в его физическое тело, а туда, куда мог засунуть свою руку только темный, и только ради одного дела.

  - Наша клятва верности одному существу дается только один раз, - тихо проговорила я, поморщившись от боли. - Ты предал мою клятву, а значит, ты умер для меня. - С этими словами я вытащила свою руку, которая вся была в красных волдырях. Другой рукой я схватилась за рубашки на груди, чувствуя, как кожа обдает огнем, и упала на колени, сдерживая крик боли.

  - Хейса, что ты сделала? - ошарашено пробормотал Котена, пытаясь приподнять меня за плечи.

  Я, отмахнувшись от его помощи, безразлично добавила:

  - Боль и ожоги забудутся, но твое предательство останется в моей памяти. - После чего стащила с пальцев их кольца и кинула ему под ноги. - Передай Эйросу, чтоб сообщил мне, когда найдет подходящую невесту. Адрес он сможет уточнить у Лодгараса.

  Котена проводил меня удивленным взглядом, в непонимании произнося:

  - Что ты делаешь?

  - Прощай, светлый, - ответила я, закрывая за собой дверь.

  Я часто совершаю поступки под воздействием чувств, но в этот раз жалеть о содеянном вряд ли стану.

                                                                  ***

   Небо было чистого, глубокого синего цвета, звезд еще не было, а солнце, словно большой глаз, закрывало свое веко, опускалось за горизонт. Легкий ветерок плясал на верхушках деревьев и словно игривый котенок невидимой лапой дергал за ленты, привязанные к веткам.

  Закаты в Венеции были великолепными, особенно если провожать их на крыши библиотеки Лименна, расположенной на аллеи "Совиный дом". Ночи же в Венеции бывает оживленнее дней, особенно на аллеях "Костяных Дров" и "Ночных Бабочек". Сейчас я наблюдала, как солнечные блики тухнут, а их места заменяют разноцветные городские огни. Ставни и двери многих заведений, после захода солнца, открылись, и в них поспешили, в ожидании приятного времяпровождения, нетерпеливые темные.

  У темных считает, что солнце - это глаз Хозяина Начал, который наблюдает за нашими добрыми поступками с неба, а луна - это глаз Хозяйки Порок, и вот она уже высматривает наши проступки и грехи. Хотя это факт останавливает не многих.

  - Хейса, я знал, что найду тебя тут.

  В ответ я усмехнулась, покачав головой. Если бы я не знала, что он тут меня не найдет, то не пришла бы сюда. На этом месте мы часто провожали закаты, любуясь открывающим на город видом.

  - Светлые волнуются. Ты ушла, ничего им не сказав. Хейса, что происходит?

  Лодгарас подошел ко мне, и когда я повернулась к нему, поражено застыл, сразу же все понимая.

  Моя рука была перебинтована, но если бинты скрывали ожоги, то отметины на ауре они не в силах скрыть.

  - Хейса! - воскликнул он мое имя так, как обычно делал Тибер. Одновременно осуждая и прощая. - Как ты могла дать такую клятву светлому?!

  - Не знаю, - ответила я, пожав плечами. - Само как-то вырвалось.

  - "Само вырвалось"! - раздраженно передразнил меня друг, после чего подошел, взял мою руки и, заглянув в глаза, с угрозой спросил: - Эйрос Найм?

  - Нет, - покачала я головой. - Но прошу тебя: не нужно ничего делать! Мои ошибки, мне за них и отвечать.

  Желваки на скулах заиграли, и я даже услышала, как скрипят его зубы.

  Ответил друг резко и раздраженно:

  - Хорошо! - Потом прижал меня к своей груди, одной рукой обняв за плечи, а второй проведя по волосам. - Но поклянись мне, что больше никогда не поверишь светлым!

  - Слишком много клятв для одной недели, - отшутилась я и попыталась отпрянуть, но Лодгарас сильнее прижал меня к себе и тихо заговорил:

  - Моя мать была цверрой и, как всякая представительница этого рода, необычно красива. Отец был вампиром, довольно умелым гончаром и работал он на одного хозяина, графство которого находилось недалеко от границы со Светлыми землями. Хозяин был в очень дружеских отношениях с соседом светлым. Но однажды, находясь в гостях у хозяина отца, светлый увидел мою мать. Мне хоть тогда было десять лет, но я помню, каким вожделенным взглядом человек смотрел на нее... - друг замолк, крепче прижал меня к себе, лицом уткнувшись в мою макушку. - Вскоре мама исчезла. Отец обвинил в этом светлого графа, за что был выгнан с графства темного за поклеп. Буд-то его женушка сама сбежала, и он не в тех хоромах ее ищет. Я остался жить у одной бабушки, которая приютила меня. Спустя месяц я узнал, что того светлого убил вампир, которого в скором времени казнили, а потом мою маму нашли в подвале замка у светлого. Там было много цверра. Около двадцати девушек покалеченных, изнасилованных, сломленных, но живых. Хотя слово "живых" относительно подходило им, они "существовали". Светлый обрубил им "корни", поместив ноги в воду.

  Я в ужасе вздрогнула, представив себе эту ужасную картину.

  Цверры хоть и были полулюдьми, но в первую очередь они были цветами. Это можно было увидеть по пальцам на их ногах, которые словно корни были вытянутые и деревянные. В отличие от людей, цверры не употребляют пищу, как те растения, беря энергию для жизни из почвы. Вот только если отрубить им пальцы на ногах, то они, словно те поломанные цветы, начинают засыхать, превращаясь в тлен. Опустив их ноги в воду можно только растянуть последние, мучительные крохи жизни.