Читаем без скачивания Властелин Колец: Братство Кольца - Джон Толкин

— Это моя милая хозяюшка! — сказал он, кланяясь хоббитам. — Это моя Золотинка, одетая в зелень и серебро, увитая цветами. Что у нас здесь на столе? Я вижу желтые сливки, и медовые соты, и белый хлеб, и масло, а еще молоко, сыр, и свежую зелень, и лесные ягоды. Ну что, на всех хватит? Ужин готов?

— Готов, — ответила Золотинка, — но, может быть, гости еще не готовы?

Том хлопнул в ладоши и воскликнул:

— Том! Твои гости устали, а ты чуть не забыл об этом! Идемте, мои славные друзья. Сейчас смоете грязь с рук, освежите лица. Сбросьте свои пыльные плащи и причешите волосы!

Он открыл дверь, и хоббиты последовали за ним по короткому коридору. Повернув за угол, они оказались в низкой комнате с наклонным потолком (похоже, это была пристройка к северной части дома). Каменные стены ее почти все были увешаны зелеными коврами и желтыми занавесями. Пол, выстланный плитами, покрывал свежий зеленый тростник. Возле одной из стен лежали четыре пышных тюфяка, а на них белые шерстяные одеяла. У противоположной стены стояла длинная скамья с широкими глиняными тазами и кувшинами, наполненными горячей и холодной водой. Рядом с каждой постелью путников дожидались мягкие зеленые комнатные туфли.

Вскоре, умытые и посвежевшие, хоббиты сидели по двое с каждой стороны стола, а с противоположных сторон, друг против друга, — Золотинка и Хозяин. Это был долгий и веселый ужин. Хоббиты уплетали еду за обе щеки — как и положено есть проголодавшимся хоббитам, — и в еде недостатка не было. Напитки в их кубках по вкусу казались чистой родниковой водой, однако веселили сердце и прочищали горло не хуже вина. Гости вскоре обнаружили, что весело распевают, словно для них это было проще и естественней, чем говорить.

Наконец Том и Золотинка встали и быстро убрали со стола. Гостям велели ни о чем не беспокоиться, их усадили в кресла, подставив каждому скамеечку для уставших ног. В большом очаге горел огонь, и по комнате разливался сладкий запах горящих яблоневых поленьев. Огни в комнате погасили, кроме одного фонаря и пары свечей по углам каминной полки. Золотинка подошла к гостям, держа в руке свечу, и пожелала всем доброй ночи и крепкого сна.

— Отдыхайте мирно до утра! — сказала им она. — Не бойтесь ночных звуков! Ничто не проникает здесь в дверь и окна, кроме света луны и звезд да ветра с вершины холма. Доброй ночи!

Она вышла из комнаты, и шорох ее одежд и легких шагов прозвучал будто журчащий голос бегущего по камням ручейка.

Том молча сидел рядом с хоббитами, и каждый из них сейчас набирался храбрости, чтобы задать ему множество вопросов, пришедших им в голову за ужином. Наконец Фродо заговорил:

— Вы услышали в лесу мой крик, хозяин, или просто случайность привела вас к нам в такой момент?

Том вздрогнул, будто пробудился от приятного сна.

— Что? — спросил он. — Слышал ли я ваш крик? Нет, не слышал: я пел песню в это время. Простая случайность привела меня, если это можно назвать случайностью. Впрочем, я вас ждал. Мы слышали о вас и знали, что вы пустились в странствия. Мы так и думали, что вы придете к реке — все дороги ведут сюда, к Ивовому Пруту. Старуха ива — она могучий певец: Маленькому народу трудно избежать ее хитроумных козней. Но у Тома было там важное дело, неотложное дело.

Том кивнул и, будто во сне, продолжал мягким певучим голосом:

У меня тут порученье — набрать кувшинок,Зеленых листьев и белых лилий —На радость моей Золотинке.До самой весны она будет согревать их,Оберегать от зимы — чтоб цвели ониУ ее прекрасных ног, пока не растает снег.Каждый год в конце лета я собираю кувшинкиДля моей прекрасной хозяйки.Там, вниз по Ивовому Пруту, на широком пруду,На пруду глубоком и чистом —Там они первыми распускаются веснойИ цветут до первого снега.Там впервые повстречал я в камышахДочь Реки — прекрасную Золотинку.Как звенела песня ее серебристая!Как билось ее золотое сердце!

Он взглянул на хоббитов, и глаза его внезапно блеснули синевой.

Повезло вам, малыши! Больше меня                у реки не встретить так далеко;До весны меня здесь, у Ивы, не будет.До самой веселой весны, пока дочь РекиНе спустится вниз по вьющейся тропкеИскупаться в прозрачной чистой реке.

И он снова умолк. Но Фродо не удержался и задал еще один вопрос, который ему просто-таки не терпелось задать:

— Расскажите нам, хозяин, о Старой иве! Кто она такая? Я никогда раньше о ней не слыхал.

— Нет! Не нужно! — закричали одновременно Мерри и Пиппин. — Не сейчас! Подождем до утра!

— Правильно! — согласился Том. — Сейчас время отдыха. Некоторые вещи опасно слушать, когда на землю падают тени. Спите до утра, отдыхайте на мягких подушках! Не бойтесь ночных звуков! Не бойтесь Старой ивы!

С этими словами он задул огонь в фонаре и, взяв в обе руки по свече, повел хоббитов в их комнату.

Матрацы и подушки из белоснежной шерсти были мягче пуха. Хоббиты улеглись, закрыли глаза и мгновенно уснули.

Фродо погрузился в глубокий сон. Ему снилось, как восходит молодая луна, в ее призрачном свете перед ним появилась черная каменная стена с темной аркой, похожей на огромные ворота. Фродо казалось, что он поднимается вверх, над стеной, и видит, что это не стена, а кольцо холмов, а внутри его — равнина. Паря над равниной, Фродо увидел, что посреди нее возвышается остроконечная скала — нет, не скала, а какая-то странная башня, скорее всего нерукотворная. На вершине ее он ясно различил человеческую фигуру. Луна поднялась еще выше, казалось, она на мгновение повисла над головой человека и осветила его белые, шевелящиеся от ветра волосы. Снизу, с темной равнины, доносились грубые голоса и вой множества волков. Внезапно на луну упала тень, будто ее закрыло огромное крыло. Человек на башне поднял руки, и из жезла, который он держал, вырвался луч света. С высоты на незнакомца упал могучий орел и унес его. Раздались крики, вновь послышался волчий вой, поднялся шум — будто налетел сильный ветер. Издали донесся топот копыт — все ближе, ближе и ближе с востока… «Черные всадники!» — подумал Фродо, пробуждаясь. В его голове еще отдавался стук копыт. Он подумал, хватит ли у него мужества покинуть эти безопасные стены, за которыми он сейчас находился. Он лежал неподвижно, напряженно прислушиваясь, но вокруг было тихо, и наконец он повернулся и снова уснул, погрузившись в сновидения, от которых наутро не осталось никаких воспоминаний.