Читаем без скачивания Трактаты - Григорий Палама

11. Итак, поскольку Варлаам и Акиндин, рассекшие на тварное и нетварное эту единую божественность, знали об этом различении в приведенных нами богословских трудах отцов, — [то есть] что божественностью называется и Божия природа, и энергия, — то, желая отвратить людей от отеческого исповедания и хитростью привлечь на свою сторону и перевести их в свое злочестие, они громко обвиняют блюдущих единомыслие со святыми как якобы учащих о двух нетварных божественностях — высшей и низшей. А не понимающие того, что это мнимое обвинение возво{стр. 243}дится на святых отцов наших, и что нетварное присущее [Богу свойство] (τό άκτιστον προσκείμενον) показывает, что эта созерцаемая в различении [на природу и энергию] божественность единой, равной и простой, — ведь и [вообще] все нетварное равночестно и едино (ήνωμένον), и отнюдь не может быть сложности в сходящихся воедино нетварных, а разделенность в нетварном и превосходство [одного из них] по порядку, причинности и так далее нисколько не мешает единству, — таковые и сами так или иначе вместе с ними прямо обвиняют утверждающих это.

12. Итак, эти несчастные, не понимая того, что они становятся обвинителями святых, и претерпевая, по выражению Богослова, «нечто подобное тому, когда иные из–за страха смерти [сами] удавливаются» [732], чтобы не потрудиться немного, исследовав, каковы суть эти божественности, и что в них благочестиво называется высшим (ибо если есть Божия зрительная сила и природа, и обеим им название — «божественность», и природа является высшей как причина и также по неизреченности и непричаствуемости, а Божией зрительной силы приобщались и пророки, и ей также приличествует наименование божественности, как выше сказал божественный Нисский [предстоятель] Григорий, то и она имеет бытие от оной природы как от причины, «ибо, — говорит Златоустый богослов, — не сущность от мудрости, но мудрость от сущности» [733]), — чтобы, значит, не трудиться со страхом Божиим и вниманием, ища доказательство сказанному, тем более, что прибавление [слова] «нетварное» побуждает к исследованию и подсказывает [путь] к обнару{стр. 244}жению истины, и делает явным низведение обвинителями божества до уровня твари, они с легкостью предают врагам искомое и наносят ущерб [учению о] божественности, становясь, увы, тварепоклонниками и безбожными единобожниками или скорее поистине двоебожниками. Ибо и те [то есть, Варлаам и Акиндин] готовы учить вопреки сему [отеческому учению], и эти, последуя им, [готовы] признать единственной нетварной божественностью божественную природу, которая сама по себе является для всех абсолютно невидимой, неосязаемой и непричаствуемой, а сияние божественной природы, посредством которого Бог сообщается с удостоившимися, по Григорию Богослову, «увидеть и опытно испытать светлость Божию» [734]; а свет, воссиявший от Спасителя на Фаворе, который этот же Богослов назвал божественностью, говоря, что «свет — показанная на горе ученикам божественность» [735]; а вневременную и «постоянную и непреходящую славу» [736] божественности, «запредельную всему, единственно сверхсовершенную и предсовершенную (μόνην ύπερτελή και προτέλειον)» [737], — согласно богоглаголивому Дамаскину, — посредством которой Христос и совосшедшим с Ним на гору [ученикам], получившим очи, каких они прежде не имели, дал узреть Себя как Бога, и в будущем [веке] неизреченно узрится святыми, и от которой передав им [некую часть], соделает их, по великому Василию, иными солнцами, соединившимися с беспримесным и истинным Светом, и сделавшимися сынами дня [738] Господня, видящими и опытно переживающими оную божественную доброту [739], о которой он также сказал: «доброта истинная и вожделенная есть то, что окрест божественной и блаженной природы, и устре{стр. 245} мившийся к ее сияниям и красотам и сам преображается в божественное [подобие]» [740]. И еще: «видели же Петр и Сыны Громовы на горе Его красоту, светлейшую светлости солнца, и удостоились воспринять очами начатки Его славного [второго] пришествия» [741]. Итак, это царствие Божие, сияние Его природы, открывающееся достойным в силе Духа, они называют тварной божественностью, а также зрительную и произволительную силу Бога, и Его промысл и справедливость, и низводя до уровня твари вообще все, что каким бы то ни было образом отличается от божественной природы, — будь то благость, или благоначалие, или божественность, или богоначалие, будь то боготворящий дар и благодать, и сила, и все что именуется божественным и высоким, выше чего ничего нет, — они через это несомненно низводят вместе с тем и саму божественную природу.

13. Но ты не путайся [случающегося] в рассуждениях различения божественности и благочестиво помышляемого применительно к ней превосходства, ибо без этого нет и рассуждения. Так что не бойся такого рассуждения до тех пор, пока нетварностью устанавливается равночестность и единство правильно различаемого, а всякое злочестивое принижение и преувеличение отбрасывается прочь. Бойся же привнести в полноту божественности тварность, отчуждающую от божественной сущности божественную силу и энергию и рассекающую единую [заключающуюся] в сущности, силе и энергии, и во всем том, нетварно и нераздельно разделяемом и неслитно соединяемом, что созерцается окрест сущности, божественность на поистине неравные и непохожие, и несовместимые божественности. И да не отнимешь и не изгонишь от нетварной божественности благочестиво созер{стр. 246}цаемое окрест божественной сущности, устыдившись [ложным] обвинением в двубожии или многобожии со стороны тех, кто бесстыдно приписывает другим собственные вины, и да не отрешишь все это от сущности так, чтобы она была бездеятельной и бессильной, либо безумно соединенной, либо безбожно усеченной.

14. Этого требовали и от прежде нас здраво учивших о Сыне и богословствовавших о Духе недуговавшие [в своих мудрованиях] относительно Обоих. Но [отцы] не отказались, несмотря на это, от благочестивейшего оного разделения. Ведь они слышали Богослова, повелевающего: «ни единоначалие не почитай худо, сокращая или усекая божественность, ни обвинения в троебожии не стыдись» [742]. Так что и ты не иди худо на поводу у тех, кто, якобы защищая единство божественности, в действительности отметают единую божественность, хоть бы они [тебя] обвиняли, хоть стращали, хоть порицали. Но если и потребуется несколько потрудиться в слове, не предавай Бога разрывающим и упраздняющим Его, как только могут, и, с одной стороны, все то, что окрест оной блаженной природы, отсекающим от божественности и низводящим до уровня тварного, а с другой — саму божественную природу показывающим лишенной внутренней связи (άσύστατον) и совершенно несуществующей. Ибо «что за природа, — говоря словами божественного Максима, — без природной силы и энергии»? [743]

15. Скажи им с дерзновением: мы не так, как евреи, почитаем единого Бога в единой божественности; не как {стр. 247} Савеллий; не как Арий и Евномий, который еще прежде изобрел то, что теперь проповедует Акиндин, и запечатлел это на письме, то есть, что Бог — это только сущность, и, чтобы быть Ему простым, Он должен быть либо совершенно непостижим, либо совершенно постижим, отчего и всякое божественное имя является обозначением божественной сущности, и мы от творений возводимся к самой сущности Божией. И свидетель тому великий Василий, а после него — являющийся ему братом и сродно мудрствующий богоглаголивый [Григорий Нисский], и с ними вместе Григорий Богослов, которые [своими] писаниями заклеймили его мудрования. Итак, скажи [им], что мы не так чтим единого Бога, но [почитаем Его] триипостасным, действующим (ενεργή) и всесильным: единым по сущности; триипостасным же — как познающегося в трех ипостасях; а действующим и всесильным — как обладающего энергиями и силами. Нетварным же [почитаем Его] и по сущности, и по ипостасям, и по силам, и по энергиям, «ибо ни человеческой природе, — говорит снова божественный Максим, — не присуще что–либо нетварное, ни божественной природе — что–либо тварное» [744]. Как же тогда мы примем Варлаама, пишущего: «существует одно безначальное и бесконечное — сущность Бога, а все, что вне ее, суть сотворенной природы»? Подобным же образом и Акиндина, пишущего: «единственная нетварная божественность — это сущность Божия, а то, что окрест нее, — то все тварно»? Как же не примем [лучше] возражающего им на сие и проповедующего Бога по всему нетварным иерея Божия Григория [745], тем более [что он говорит это] согласно с богоносными [отцами], ибо никто не может показать, будто что–либо из по природе присущего Богу он называет тварным, или различающимся на тварное и нетварное и высшее? Как же может быть ответственным и [сам] придерживающимся заблуждения Акиндина и Варлаама низложитель оного?