Читаем без скачивания Вечность - SWFan
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И даже когда его планы приводили к огромным потерям, на фоне всегда маячила фигура другого генерала или Патриарха, на которого и списывали всю вину.
Наместник не может ошибаться.
Наместник всё делает правильно.
Вера в него была непоколебима, и с этой верой в своём сердце солдаты Коалиции погибали десятками тысяч на протяжении многомесячной осады. Воины Бешеного Грома тоже несли потери. Целые улицы были завалены трупами. Не только взрослые, но и дети вынуждены были хвататься за оружие. Целые кварталы каменного города опустели. В других теперь хозяйничали плотоядные звери. Никогда прежде не бывало столь ужасающего и кровавого сражения. События этой войны неминуемо оставят глубокую красную метку в истории орочьей расы и всего новоявленного Континента.
Меж тем постановщик этой ужасающей пьесы каждый день поднимался на балкон и смотрел на город; на каменную панораму, которую он постепенно разукрашивал кровью.
Герон спал не больше тридцати минут в день. И даже это было проблематично, ибо кровавый смрад, который постепенно, день за днём, пропитывал дворец, просто не позволял ему заснуть. Другой мог посчитать это наказанием за свои преступления; Герон же просто принимал снотворное.
Мораль, ответственность и даже будущее собственной расы не представляли для него интереса. Сейчас перед ним стояла единственная цель, ради которой он готов был пойти на любые жертвы.
Он устал.
Но и пусть.
Его план неумолимо приближался к своему завершению.
Недавно ему удалось заманить в ловушку и убить (руками своего отца, который размозжил его череп) патриарха Зелёного истока. Ещё один Патриарх не принимал прямого участия в боевых действиях, так что теперь на стороне Альянса оставалось всего три мастера. Он собирался разделаться с ними во время последнего, решающего штурма. Тогда же он хотел избавиться от своего отца. После этого обе армии потеряют свою верхушку, и, если Герон правильно разыграет свои карты, он сможет их возглавить.
Тогда он, слабый, немощный калека станет повелителем сильнейшего воинства в пределах Великого леса.
Разумеется, были и другие, нейтральные Патриархи, были тайные фракции; разделаться с ними будет проблематично, но возможно. Особенно если ему поможет Гера, которая совсем скоро должна была стать мастером Боевых Искусств.
При мысли об этом у Герона заскрипели зубы.
Несколько раз просил он отца выпустить её и позволить ей принять участие в этой войне. Он приводил самые логичные доводы, почему это необходимо было для победы — и едва не потерял вторую ногу.
С недавних пор его отец стал намного менее яростным. Он стал тихим, задумчивым, спокойным. Как будто нечто сломалось внутри него с началом войны. Он слушал советы своего сына и соглашался на все его военные планы. И тем не менее на поле боя Гурен превращался в настоящего бешеного монстра, который не замечал разницу между своими и чужими.
Эта же слепая ярость охватывала его каждый раз, когда речь заходила про Геру.
Он называл её своей и только своей и говорил, что никогда не отдаст ее в чужие руки. Он запретил стражникам спускаться в темницу и теперь приносил ей еду самостоятельно.
Пока что он её не трогал… и всё же Герон понимал, что времени у него было всё меньше и меньше.
Благо, подумал юный орк, разглядывая разрушенный город, последняя битва должна была начаться уже завтра…
Глава 56
Маскарад
В последствие историки будут спорить, когда именно началась последняя битва за столицу Бешеного грома. Сражения на улицах города велись непрерывно на протяжении многих месяцев, и сложно было найти среди всех этих многочисленных искр ту единственную, которая и породила испепеляющее пламя. Просто в один момент схватка за очередной квартал, привлекая всё больше и больше воинов с обеих сторон, переросла в полноценный штурм.
К этому моменту армия коалиции понесла серьёзные потери. Прочие патриархи, которые до сих пор сохраняли нейтралитет, стали подумывать о том, чтобы ударить ей в спину. Осаду нужно было закончить как можно скорее, а потому, стоило генералам завидеть, что воины Бешеного грома дали слабину, и они немедленно направили в эту брешь все свои силы, надеясь пробиться в центр города и захватить дворец. И даже когда всё происходящее оказалось ловушкой, они всё равно продолжали рваться напролом; у них попросту не было выбора.
Ради победы они готовы были пойти на любые жертвы.
В один момент даже сами Патриархи показались на поле боя. До сих пор они держались на расстоянии от линии фронта, но только потому что были осторожны. На самом деле каждый из них был мастером боевых искусств, созданием Второго ранга, и обладал невероятной силой. Именно они представляли собой главную военную силу Коалиции. Десятки тысяч прочих солдат были не более чем рукояткой для их разящего меча.
Сперва явился Патриарх Столикого древа, который немедленно ринулся в сердце битвы и голыми руками стал дробить черепа своих противников. Он был подобен тигру, который ворвался в стаю овец.
За ним показались Патриархи Чистого Неба и Сиятельного рассвета.
Первый тоже устремился в самую гущу сражения; второй держался на расстоянии и наблюдал. Не потому что боялся, но потому что готовился к пришествию Бешеного грома.
Сражения между мастерами требовали едва ли не большей тактической мысли, нежели между полноценными армиями.
Любое неверное движение или неправильно выбранная позиция могли привести к смертельным последствиям.
Даже простые солдаты, которые продолжали врываться в яростную мясорубку, почувствовали, как посреди воздуха повисло напряжение. Сами себе они стали напоминать муравьёв, которые сражаются у подножия гигантов.
Время замедлилось. Секунды тянулись как минуты. Незримая струна натягивалась всё сильнее и сильнее и вдруг лопнула в самый неожиданный момент.
На крыше высокого каменного здания показалась рослая фигура. Вместе с её появлением раздался грохот, который заставил обратить на неё внимание всех и каждого. Патриархи немедленно вскинули головы, даже простые солдаты остановили свою баталию, посмотрели наверх… и обомлели.
На краю каменной крыши стоял воин, облачённый в мантию и чёрную маску.
Некоторые знали его лично.
Другие — понаслышке.
И тем не менее ошибиться было невозможно. Это был
