Читаем без скачивания Месть Лаки - Джеки Коллинз

Разве это справедливо? Отец Тедди, а значит, и Он сам были богаты, а Мила — нет.

Вся школа знала, что Мила — всего-навсего дочь экономки в усадьбе знаменитого Прайса Вашингтона. Это ее унижало, и по большей части она вымещала свою досаду на том же Тедди, который, к несчастью, был слишком глуп, чтобы понять, что Мила ему вовсе не друг и что на самом деле она ненавидит и презирает его. Презирала Мила и свою мать, которой, казалось, не было никакого дела до дочери. На первом месте у Ирен были Прайс Вашингтон и его дом, а потом уже все остальное. Но на остальное у нее часто не оставалось ни сил, ни времени.

Когда полтора месяца назад Мила вытащила Тедди «прошвырнуться», она вовсе не собиралась никого убивать. Она хотела только напоить этого папенькиного сынка как следует, а потом заставить ублажить ее самым унизительным для него способом, но в момент, когда ей пришлось нажать на спусковой крючок, Мила неожиданно ощутила дикое, ни с чем не сравнимое наслаждение от сознания собственной власти и могущества. В какой-то момент ей безумно захотелось развернуться к Тедди и выстрелить в него, чтобы еще раз пережить эти головокружительные мгновения, но раздавшийся вдали вой полицейской сирены тогда отрезвил ее.

Теперь она с каким-то исступленным упоением вспоминала эти сладостно-опасные минуты.

Прайс обращался с ней и с матерью как с полным дерьмом, но теперь Мила сумела доказать себе, что она вовсе не пустое место. Она может взять пистолет и отнять у кого-то жизнь просто потому, что так хочет она.

Она может застрелить Тедди.

Она может застрелить даже самого Прайса, если захочет.

Застрелить или трахнуться с ним.

Она пока еще не решила, что будет для него самым сильным наказанием.

До сих пор Мила еще никогда не пыталась соблазнить Прайса, хотя это было вполне в ее силах. В этом она ни минуты не сомневалась.

Мужчины ходили за ней просто стаями, в особенности на работе, где она получала в день по несколько предложений пройти за уголок, заглянуть в перерыве в мужской туалет или сесть в автомобиль. Главным ее оружием была молодость, и Мила отлично знала, как этим пользоваться. Крошечные обтягивающие маечки и короткие юбки, которые она предпочитала любой другой одежде, подчеркивали длину ее стройных ног и соблазнительную округлость упругих грудей, а короткие темные волосы, выразительные карие глаза и яркая косметика, которой она умело пользовалась, придавали ей ауру чувственности и доступности.

Словом, она пользовалась успехом. Во всяком случае, редкий посетитель уходил из кафе, не намекнув Миле, что готов познакомиться с нею поближе. Некоторым даже повезло, однако среди этих счастливчиков не было ни одного, кого Мила оценила бы дороже десяти центов. На близость она шла от скуки, а вовсе не потому, что ей кто-то нравился; на самом деле Мила берегла себя больше, чем иные девственницы, ибо давно решила, что любовь будет крутить только с тем, для кого она перестанет быть «дочерью экономки из усадьбы мистера Вашингтона».

Больше всего на свете Мила боялась повторить судьбу матери и стать бессловесной рабочей лошадью в роскошном особняке какой-нибудь знаменитой задницы, в особенности — черной задницы. Ей нужны были деньги и власть, власть и деньги. Она сама хотела стать хозяйкой усадьбы, которой будут служить экономки, горничные, садовники и шоферы. Она хотела получить все. Иногда, глядя на Тедди, Мила даже задумывалась, не связать ли свое будущее с ним… ну, если ничего лучшего не подвернется. Ведь в конце концов Тедди унаследует все деньги своего папаши, который наверняка скопил не один миллион, и если она вовремя подсуетится и женит на себе этого хлюпика, то сумеет прибрать к рукам и все вашингтоновские капиталы. И все же вариант с Тедди Мила приберегала на крайний случай, прекрасно понимая, что и в двадцать, и в сорок он все равно останется слабаком и неудачником.

В настоящее время ее, однако, больше всего волновало, как бы этот недоносок не проговорился. Подобная глупость была как раз в его духе.

Пожалуй, решила Мила, немного поразмыслив, сейчас ей больше не стоит запугивать Тедди.

Напротив, нужно приласкать его и заставить поверить, будто они — лучшие друзья. Немного секса только поможет делу — Тедди станет совсем ручной, будет в рот ей смотреть, ловить каждое ее слово.

Да, поняла она, нужно дать ему то, что он так долго и тщетно ждал. Тогда он окажется у нее на крючке, а там будет видно.

Либо секс, либо… Либо придется по-другому заставить его навсегда замолчать.

Единственное, чего Мила пока не знала, — это на каком из вариантов лучше остановиться.

Глава 30

Объявление, сулившее сто тысяч долларов за информацию об убийцах Мэри Лу, занимало целую полосу в «Лос-Анджелес тайме». Так распорядилась Лаки. Кроме этого, она заказала несколько сотен плакатов того же содержания, которые были расклеены по всему городу и в особенности в районе бульвара Уилшир, где произошло преступление. На плакатах и в газетном объявлении были помещены компьютерные фотороботы, сделанные со слов Ленни полицейским художником.

Цифра с пятью жирными нолями тоже выглядела весьма внушительно, и Лаки была довольна эффектом.

Правда, детектив Джонсон предупредил ее, что теперь полиции придется иметь дело с десятками, а может быть, и сотнями психопатов, больных и просто недобросовестных людей, польстившихся на крупную сумму.

— Вы просто не представляете себе, что делает с людьми запах денег, — сказал он, но ему не удалось испортить Лаки настроение.

— Да будет так, — сказала она. — Пусть выползают из своих сточных канав. Может статься, кто-то из них действительно что-то видел, что-то знает. Я уверена, что за сто тысяч мы сможем получить ответы на свои вопросы.

Детектив Джонсон пожал плечами.

— Обычно я не одобряю подобные меры, — проворчал он. — Вы будите в людях жадность.

И заодно подваливаете нам работенки.

— С этого бы и начинали, детектив, — холодно проговорила Лаки. — Да и какая вам разница, если это принесет результаты?

На этом разговор закончился, и Лаки поехала домой, где ее ждал Ленни, все еще погруженный в мрачную задумчивость и окутанный отчуждением, словно облаком плотного и сырого тумана.

Сидя в большой комнате, он машинально играл с пультом дистанционного управления, переключая каналы работающего телевизора, но при этом сам на экран не смотрел.

— Как хорошо!.. — вздохнула Лаки, с размаху падая на диван рядом с ним.

— Что? — рассеянно отозвался Ленни.

— Как хорошо, что я люблю тебя, — объяснила она.

— Хотел бы я знать, что это значит… — промолвил он мрачно.

— Разве непонятно? — удивилась Лаки.