Читаем без скачивания Дело чести - Лев Пучков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Прямо как в кино, — возбужденно пробормотал боевой брат, озираясь по сторонам. — Они там себе гуляют — ни сном ни духом, — а тут враги шарятся пачками. Безобразие!
— Давай на шухер, — распорядился я, скоренько осмотревшись. Тусклая лампочка под потолком, штабеля бочонков и бочек, стеллажи с какими-то банками… Насос присутствовал — один шланг погружен в пятидесятилитровый бочонок с ополовиненной крышкой, второй струится по ступенькам вверх. Все предусмотрено — осталось только качнуть энное количество раз. — Если кто полезет — бей очень аккуратно, — посоветовал я соратнику. — Шумы категорически противопоказаны.
Джо встал на изготовку слева от входа. Я извлек из нарукавных карманов пакеты с галлюциногеном, распотрошил их ножом и высыпал порошок в бочонок. Вино шумно вспенилось и тут же пришло в стабильное состояние — никаких намеков на присутствие инородного состава.
— Пошел, родимый, — с придыханием пробормотал я, вцепившись в рукоятку насоса и производя ритмичные качки. Вино в бочонке начало медленно убывать. Спустя три минуты ватерлиния опустилась практически до самого дна бочонка — шланг, шумно хлюпая, засасывал последние порции ароматного напитка.
— Идет!!! — встревоженно прошипел Джо, поднимая приклад автомата над головой. — Прими в сторону — тебя видно с прохода!
— Сколько? — тихо поинтересовался я, подбирая с пола разорванные пакеты и отскакивая в сторону.
— Один! — прошептал Джо. — Щас я его…
— Беги сюда, — распорядился я: посетила вдруг более рациональная мысль. — Сядем за бочками, посмотрим, чего ему надо. Быстро!
Джо кошачьими шажками отскочил от ступенек, и мы улеглись за штабелем бочонков, наблюдая за входом через отверстия в поддоне.
Послышались неторопливые, по-хозяйски уверенные шаги — в поле моего зрения показались здоровенные ступни, обутые в ^мягкие самодельные чувяки. Ага, наверняка тот самый виночерпий, здоровенный парниша, орудовавший у бочки.
Потоптавшись у бочонка, виночерпий неожиданно по-русски пробормотал:
— Что за фуйня? — и, отопнув в сторону порожнюю емкость, в два приема выкатил из угла новый бочонок. Затем послышался увесистый удар и треск ломающихся досок — видимо, верзила кулаком проломил крышку бочонка, не желая прибегать к помощи чего-нибудь более подходящего для этой рутинной процедуры.
Еще раз выругавшись, теперь уже по-чеченски, виночерпий пару раз причмокнул, пробуя вино прямо из пригоршни — крупные капли обильно брызнули на пол, — и утопал прочь.
Облегченно вздохнув, мы с Джо переждали с десяток секунд, поднялись по ступенькам и осторожно выглянули из погреба. В этот раз безболезненно переползти обратно не получилось — возникли непредвиденные осложнения.
— Вот жлоб! — досадливо прошептал Джо, присмотревшись к пространству между домом и забором. — Вина ему жалко! Щас еще шум подымет, скотобаза…
Действительно, верзила-виночерпий повел себя совсем не по-праздничному. Пока мы пережидали, он резво утащил в пункт нашего последующего перемещения каких-то двух парней и теперь надсадно орал на них, временами перекрикивая оглушительные звуки ансамбля. Парни вовсю отпирались — верзила хватал их за грудки и живописно потрясал огромным кулаком перед лицами супостатов.
— Он подозревает их в краже вина, — высказал я наиболее разумное предположение. — Бочонок-то пустой. А кроме него, по всей видимости, в погреб никто другой заходить не должен. Значит, кто-то перелил вино и незаметно вытащил его из погреба — так он думает. Не завидую я тем парням — больно здоровый этот кравчий.
— Не завидую я нам, — злобно пробормотал Джо. — Щас там разборка затянется — будем тут куковать…
Куковать, однако, долго не пришлось. Откуда ни возьмись возник слегка поддатый аксакал с воинственно встопорщенной бородой и одним начальственным окриком навел за домом порядок: виночерпий и подозреваемые в краже вина быстренько разбежались в разные стороны. Аксакал, победно осклабясь, воровато выглянул из-за угла, расстегнул ширинку и пустил мощную струю на крашенный в сурик фундамент.
— Сволочь старая, — констатировал Джо. — Хозяйский дом обоссал. А еще гость называется!
Наконец и хулиганистый дед убрался восвояси — за домом больше никто не маячил. В этот раз мы особо не церемонились: у бочки никаких шевелений не было — видимо, виночерпий перенес разборку в более удобное место и не торопился возвращаться к исполнению обязанностей. Быстренько прошмыгнув за дом, мы полюбовались несколько секунд интерьером первой попавшейся комнаты, используя осколок зеркала, и ввалились внутрь, помогая друг другу.
Это была одна из спален: широченная кровать да куча ковров, свернутых в аккуратные рулоны, — вот и весь антураж.
Приоткрыв дверь спальни, я выглянул в огромную прихожую и прислушался: по контрасту с оглушительным шумом во дворе, в здании, казалось, застыла мертвая тишина.
Сориентировавшись, я тихо прокрался к приоткрытой двери на противоположной стороне прихожей — Джо неслышной тенью скользил за мной. Уже взявшись за дверную ручку, я бросил взгляд в просторный холл и на секунду замер. Там, у окна, стояла пожилая полная чеченка в домашнем платье и повязанном на поясе шерстяном платке. Рассмотрев ее профиль, я вспомнил, что это жена главы клана — она часто прислуживала в ходе чаепитий на клановых совещаниях, происходивших на террасе дома Салаутдина. Женщина не отрываясь смотрела в окно, выходившее как раз на жениховский стол, вздрагивала плечами и вытирала катившиеся по щекам слезы. На краткий миг острое чувство жалости подкатило горячей волной к горлу — захотелось вдруг обнять эту мать, почему-то горюющую в одиночестве на свадьбе красавца сына, погладить ее по седым волосам, успокоить добрым словом… Захотелось вдруг бросить все к чертовой матери и убраться отсюда побыстрее и не убивать жениха вкупе со всей клановой головкой — пусть себе кантуются как хотят…
Боевой брат, чутко уловив накатившее кратковременное сентиментальное наваждение, аккуратно приоткрыл дверь и пхнул меня коленом под зад. Я влетел в комнату, за мной влетел Джо и притворил за собой дверь. Тьфу, зараза1 Вот расчувствовался не ко времени…
— Дверь запрем, — делая вид, что ничего не заметил, пробормотал Джо, закрываясь на щеколду. — Мало ли… Если вдруг что — нам очко. Пока расчухают, кто тут пасется, пока туда-сюда…
С благодарностью глянув на соратника, я обозрел интерьер и порадовался удачной диспозиции. Эта комната также была спальней — только антураж чуть посолиднее. Две полутора-спальные кровати, трельяж, вместительный шифоньер плюс обязательные рулоны ковров, перевязанные цветными лентами. В спальне было два плотно закрытых окна, пришторенных тюлем, и оба они выходили на ту часть двора, где вовсю кипели свадебные страсти. Очень приятно — мы на месте.
Заняв позиции у окон, мы принялись наблюдать за тем, что происходило во дворе. Справа от крыльца, на небольшом помосте располагался стол жениха — тут восседал старший сын Асланбекова и четверо нарядно одетых парней, видимо, близкие друзья новобрачного.
По правую руку от жениха были сдвинуты вместе еще два длинных стола, за которыми располагались наиболее именитые особи из клана Асланбековых и немногочисленные аксакалы — вся верхушка бандитского тейпа разместилась именно здесь, значительно облегчая задачу нашего основного застрельщика.
Все остальные гости расселись за тремя длиннющими рядами столов, стоящих параллельно друг другу, а где-то посреди этой столовой иерархии получился изрядный пятачок для танцев. В настоящий момент многие из гостей как раз этим и занимались — задорно разминали ноги под разухабистую мелодию ансамбля, выдававшего в резаном ритме нечто псевдотурецкое.
Крышу нашего «концлагеря», а соответственно и «гнездо» Лося, не было видно совсем — фонари висели довольно низко, ослепляя своим светом любого, кто пожелал бы обозреть пространство вне двора. Это мне здорово понравилось. Правда, при стрельбе с крыши будут отчетливо видны вспышки, особенно яркие на фоне полной темноты. Но, если все получится как надо, ребятам во дворе будет глубоко плевать на такие маленькие странности, как редкие вспышки выстрелов где-то на соседней крыше, — они будут заняты делами поважнее.
Понаблюдав за порядком отправления очередного тоста, я понял, что был не прав, втуне порицая Салаутдина за то, что он допустил на свадьбу столько товарищей при оружии. У него просто не было иного выхода. В самом деле — попробуй отними у горца любимую игрушку! А тут был организован более-менее приемлемый контроль за праздничной стрельбой: по двору гуляли пара десятков гвардейцев при оружии, вовсе не пьяные — видимо, специально отряженный караул, — и присматривали за гостями.