Читаем без скачивания Мистерии и магия Севера - Фрейя Асвинн

Когда люди переносят на какого-либо из богов новый, усовершенствованный образ или систему идей, бог отвечает тем же, совершенствуя сознание народа. Бог развивается в симбиозе со своим народом. Попробую проиллюстрировать эту теорию, рассмотрев для примера происхождение и развитие самого интересного и сложного персонажа северной мифологии — бога Одина.

Один — верховный бог скандинавского пантеона. Многое свидетельствует в пользу того, что первоначально он был довольно скромным божеством и пробил себе путь наверх долгими трудами. Попытавшись выяснить, как развивался образ Одина, мы быстро обнаружим, что бог этот не только известен под множеством различных имён, но и обладает множеством разнообразных ипостасей и атрибутов, варьирующихся от местности к местности столь широко, что может показаться, будто под разными именами скрываются разные божества, не имеющие между собой ничего общего. Однако большинство исследователей полагают, что по существу речь идёт об одном и том же боге или архетипе. Его имена, начиная от самого древнего, таковы:

Воданаз (Wodanaz) — у первобытных германских племён

Водан (Wodan) — на территории Голландии

Воден (Woden) — на территории Англии

Один (Odin) — на территории Скандинавии

Вотан (Wotan) — на территории Германии

Таковы основные имена, под которыми этого бога знали северные народы на протяжении последних двух тысяч лет. Имя Wodanaz — древнейшая форма, бытовавшая приблизительно в одно время с формами имён «Турисаз» и «Тейваз», которые относились, соответственно, к Тору и Тюру и сохранились в футарке как имена рун, связанных с этими богами. Итак, у Водана (именно так я предпочитаю называть его в своих ритуалах, в согласии с традицией, принятой у меня на родине) пять различных имён, и ассоциации, возникающие в связи с некоторыми из них, позволяют сразу же выявить черты различия между вариантами их носителя. Так, когда мы слышим имя «Один», воображение рисует перед нами образ бога-воина, покровителя викингов. Если же кто-то назовёт в нашем присутствии имя «Вотан», мы скажем себе: «А-а-а! «Кольцо нибелунга»! Вагнер!». Но многие ли смогут вспомнить, что Вотан — это, в сущности, тот же бог, что и Один, а сюжет «Кольца нибелунга» заимствован из исландской «Саги о Вольсунгах»?

Во избежание путаницы я буду называть богов их скандинавскими именами, так как большинство литературных источников, цитируемых в этой книге, имеют скандинавское происхождение. В некоторых ритуалах очень важно соблюдать точность в обращении с именами силы. Имена «Водан», «Воден» и «Вотан» различаются по звучанию, но не по значению. Однако с именем «Один» дело обстоит иначе. Будучи тождествен Водану, Один, тем не менее, выступает в иной ипостаси. Один — это, так сказать, Водан в дурном настроении.

Водан и Один — это одно и то же божество, но в разных ипостасях, и забывать об этом не следует. Ведь результат магической работы подчас всецело зависит от того, сознаём ли мы, к какой именно ипостаси божества взываем. Отличительные характеристики Одина развились, по преимуществу, в эпоху викингов. А с тех пор, на мой взгляд, роли стихий — или, точнее, отношения между стихиями — несколько изменились.

К какой бы оккультной традиции вы ни принадлежали, одна из первых ваших задач — установить, какая из стихий соответствует божеству, с которым вы намереваетесь работать. Среди прочего, это необходимо для того, чтобы соотнести избранное божество с одной из четырёх сторон света. Некоторые боги поддаются подобной классификации без труда. К примеру, если я заявлю, что Тор связан с югом, едва ли найдётся хоть один оккультист, который со мной не согласится. Но с Одином дело обстоит куда сложнее. Ипостасей у него так много, что в целях конкретной магической работы обычно приходится выбирать одну из них.

Водан и Один связаны, главным образом, со стихией воздуха, но Водану также близки стихии воды и, до некоторой степени, земли. В материковых районах Северной Европы Водан с древности ассоциировался с погодой и урожаем. (По народному обычаю, последний сноп колосьев по окончании жатвы оставляли на поле — как благодарственный дар за урожай и в пищу Слейпниру, коню Водана.) Одину же, кроме воздуха, близок огонь, вследствие чего он агрессивнее древнего Водана, а стихии воды и земли в его образе проявлены очень слабо. Задумавшись над этим, я постаралась выявить причины таких расхождений. И вот к каким выводам я пришла.

Сохраняя постоянную сущность, боги, тем не менее, с ходом времён мало-помалу меняются. Они, как и люди, несовершенны, и развиваются по мере развития своих почитателей. Люди, поклонявшиеся Водану две тысячи лет назад, во многом непохожи на людей, чтущих его сегодня. Следовательно, изменился и Водан. С ростом сознания народа боги либо меняются и развиваются, либо устаревают и умирают. Можно вспомнить, к примеру, что первоначально Водан представлялся как грозовой великан или демон по имени Воде (Wode), что приблизительно переводится как «ярость». Постепенно он обрёл чрезвычайно сложную личность и превратился в мудрого бога-шамана, Водана/Одина; но яростную грозовую ипостась он сохранил, хотя она и отступила на второй план по сравнению с новыми атрибутами.

Существует две основные формы религии: монотеизм и политеизм. Язычество — религия политеистическая. На Ближнем Востоке зародились три мировые религии. Все три — монотеистические, и две из них открыто враждебны по отношению друг к другу и ко всем приверженцам иных убеждений. Почему? Попробуем разобраться.

Предположим, что на определённой ступени эволюции сознания возникли два течения, противоположные по своей направленности: ориентированное на дифференциацию и противостоящее ей. Последнее — устремлённое на гомогенизацию и стирание различие как между богами, так и между людьми, — господствовало на протяжении последних двух тысяч лет, то есть, вплоть до наших дней, когда мы вступаем в полосу возрождения многих языческих традиций. Представляется, что в конечном счёте идея «единого бога для всех» ограничивает творческие способности человеческого разума.

Но для чего, вообще говоря, нужны боги? Человеческий разум не способен на непосредственный контакт с космическим сознанием. Поэтому он изобретает опосредующие образы. Наблюдая за человечеством в целом и за различиями между отдельными людьми и группами, мы придём к выводу, что каждый индивид находит для себя божество, с которым он может отождествиться, — божество, выступающее неким идеальным образцом, на который можно перенести свои высшие устремления и высшее Я.

Но в монотеистической религии разнообразия нет. Перед верующим открыт только один вариант выбора: мужской авторитарный образ, навязывающий своим почитателям жёсткий перечень предписаний и запретов и удерживающий их в подчинении при помощи угроз и обещаний, основанных на таких неубедительных с философской точки зрения идеях, как абсолютное добро и абсолютное зло.

Одна оккультная аксиома гласит: «Все боги суть единый бог, все богини — единая богиня; посвящающая едина, посвящающий един».

Ошибка монотеизма заключалась не столько в стремлении обнаружить те более или менее абстрактные первоначала, из которых в дальнейшем развились многообразные божества, сколько в том, что возвращение к этим первоначалам протекало в неуравновешенной форме.

Начало монотеизму положил Эхнатон (Аменхотеп IV), египетский фараон 18-й династии, попытавшийся противостоять коррумпированной иерархии алчных жрецов. С этой целью он провёл революционную для своего времени религиозную реформу, учредив государственный культ единого бога — Атона. Тем самым он совершил основополагающую ошибку монотеистических религий. Он не воздал должного женскому началу в божественном. Новорождённый монотеизм оказался несбалансированной мужской религией. Если бы Эхнатон пошёл на шаг дальше и признал, что «единое божество» его религии либо сочетает в себе оба пола, проявленные в равной мере, либо не связано с идеей пола вообще, в дальнейшем можно было бы избежать многих несчастий. На основе этой искажённой концепции монотеизма впоследствии сформировались иудаизм, христианство и ислам, причём последние две зародились как ереси в рамках иудаистской традиции, которая при посредстве Моисея развилась из культа Атона. Положив начало монотеизму, Эхнатон совершил одну из самых роковых ошибок в истории человеческой мысли — попытку вытеснить из Природы женский принцип. Так возник раскол между женской и мужской половинами человеческой сущности. Каждый из нас отчасти мужчина, а отчасти — женщина; то же справедливо и по отношению к богам, даже к таким, как Один или Тор. Сам Эхнатон, по-видимому, страдал от психологических комплексов, связанных с извращённым восприятием женской сексуальности. Он послужил прототипом небезызвестного персонажа греческих мифов — царя Эдипа, в образе которого, в свою очередь, почерпнул вдохновение небезызвестный отец психоанализа.