Читаем без скачивания Трупорот и прочие автобиографии - Джон Лэнган
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дана расскажет о том, с каким изумлением впервые увидела, как дедушка в прыжке одним ударом ломает две доски: грузный мужчина взмывает в воздух, а деревяшки сухо щелкают, будто хлопает большая книга. Сколько ей тогда было – шесть лет, семь? Уже почти взрослая… Ее любимый дедушка с привычно растрепанными волосами, потным лицом и заросшей грудью, которая виднелась из-под запахнутого добока, вдруг стал совершенно не похож на себя… От него словно жарким потоком хлынула энергия.
– Такое вообще возможно? – спросит дочь.
– Да, – ответит Уилл. – Вполне.
В какой-то момент, когда кухня потеряет очертания и станет нечетким фоном, Дана оттолкнется от стола, пробормочет, что ей пора спать, поцелует отца в макушку и удалится к себе. На дне бутылки останется лишь спиртовая корочка. Уилл поднимет ее, произнесет «Slàinte Mhath»[7] – любимый отцовский тост – и допьет последние капли. В голове пронесется мысль о том, что надо бы тоже уйти в спальню, но, усталый и пьяный, Уилл поймет, что не найдет дороги. Он решит лечь на диван, который намного ближе. Чуть не опрокинув стул, встанет и, размахивая руками, поплетется в гостиную, где его ждет софа в бело-голубую полоску. Он грузно опустится на сиденье. Сперва возникнет ощущение, будто он падает. Сон медленно затянет его, словно бассейн с густой водой, и Уилл отрубится до самого утра.
Сон, который он увидит, окажется неожиданно ярким, неотличимым от реальности. Начнется он с того, что Уилл сидит на диване. Воздух вокруг вибрирует, как после сильного грохота. Комнату озаряет тусклый свет, выхватывая из темноты очертания шкафов и кресел. Должно быть, на кухне забыли выключить лампу. Кое-как поднявшись, Уилл бредет к дверям, нащупывает кнопку и щелкает ею. Свет гаснет, но гостиная по-прежнему озарена рыжеватым заревом. Он льется из окон, просачиваясь сквозь щели в занавесках. Светает? Вряд ли, солнце встает с другой стороны дома. Уилл подходит к окну и раздвигает шторы. Сквозь стекло за кедрами во дворе видит зарево огня. Он испуганно бросается к входной двери и выбегает на крыльцо дома, где прошло его детство.
Изумленный, Уилл оглядывается по сторонам. Справа стоит деревянное кресло-качалка, в котором отец любил читать теплыми вечерами. Слева висит кормушка для колибри в виде огромной клубники. Прямо перед ним – двор, овраг и крутой холм с дорогой. Там тоже горит огонь – может, тот самый, который виднелся в окне. На верхней ступеньке лестницы, ведущей во двор, возле стены, Уилл замечает цян, китайское копье. Он шагает к нему и берет в руки. В ладони ложится гладкое древко. Неужели отец тоже здесь?..
Уилл торопливо спускается по ступенькам. Держа копье наготове, он бежит по дорожке. Красно-рыжие всполохи освещают лес по обе стороны. Тропа под ногами уходит вниз. Впереди Уилл видит лампу мистера Тумнуса, будто нарисованную черным карандашом на оранжевой бумаге. Рядом с фонарным столбом, слегка наклонившись вбок, стоит человек. Сердце в груди Уилла на мгновение замирает. Не отводя взгляда от темного силуэта, он с трудом преодолевает разделявшие их метры.
Отец, залитый оранжевым светом, ждет его. Выглядит он в точности как в их последнюю встречу: со всклокоченной бородой, которую не мешало бы подстричь, с редкими, но еще не выпавшими волосами, с глубокими морщинами на лбу и подбородке. У босых ног лежит халат. Отец одет в старые тренировочные штаны и любимую футболку с изображением Годзиллы и Гамеры. В правой руке острием к земле он держит дао, изогнутый корейский меч. Отец ехидно улыбается, будто хочет отпустить сомнительную шуточку.
Уилл замирает.
– Папа…
Отец кивает, подходит и обнимает его. На ощупь он как настоящий – гораздо реальнее лежавшего в гробу тела, чей холодный лоб Уилл целовал перед тем, как захлопнули крышку.
У Уилла перехватывает горло.
– Папа, – повторяет он, не зная, что сказать.
– Уилл… – говорит отец. – Я уж думал, вдруг ты не справишься. Зря в тебе сомневался. Ты молодец.
– О чем ты?!
Левой рукой отец показывает на лес. На бегу Уилл видел перед собой лишь отца и не замечал ничего вокруг. Деревья по ту сторону дороги объяты пламенем, их кроны пылают ярче гигантских факелов, озаряя светом окрестности. В глаза бросается еще несколько деталей. На противоположной стороне улицы нет привычного склона, деревья растут из ровной поверхности. Она похожа на белый песок, усыпанный кристаллами, которые отражают свет и вспыхивают миниатюрными звездами, образуя на земле странные созвездия. Макушки деревьев объяты пламенем, но стволы не чернеют от жара. Более того, Уилл вообще не чувствует от них тепла.
– Luceo non uro,[8] – говорит отец.
– Что?
– Так, к слову пришлось.
Отец поднимает меч, берет его в обе руки и принимает боевую стойку. Уилл перехватывает копье удобнее и вскидывает перед собой.
– Сейчас по-другому, – говорит он. – Не как прежде.
– Конечно, – кивает отец. – Так и должно быть.
– Почему?
– Потому что сейчас все происходит именно так, как в ту ночь.
– То есть?
– Я хочу сказать, что твой мозг слегка подкорректировал воспоминания, поскольку для тебя это было слишком болезненно. Ты видел медведя, да?
– Да, самого гигантского на свете.
– А я – человека. Он вышел на дорогу в ковбойских сапогах ручной работы, в джинсах, белой рубашке и кожаной куртке. Волосы – длинные и черные. А лица не было вовсе.
Уилл трясет головой.
– Хочешь сказать, что… А, ладно! – отмахивается он. – Если к нам вышел не гризли и не человек без лица, то кто?
Отец кивает в сторону горящего леса.
– Сейчас увидим.
Щурясь от яркого света, Уилл вглядывается в ряды стоящих перед ним деревьев. Среди стволов что-то движется, прокладывая себе путь. Нечто крупное, размером с коня, шагает, низко опустив лохматую голову. Уилл замечает мощные бока и огромные лапы. Может, лев? Из-за спины поднимается хвост, состоящий из сегментов; он дугой ложится зверю на плечо. На конце – острый шип.
Не лев.
Уилл спрашивает:
– Что это?
– Страж, – отвечает отец.
– Ты про ту историю, которую якобы рассказал тебе Карсон?
Отец в приятном изумлении вскидывает брови.
– Ты все-таки прочитал?
– Конечно.
– Тогда да.
– Так все это – правда?
– От первого до последнего слова. Карсон нашел дорогу в другую реальность, испил из источника и вызвал
