Читаем без скачивания Незавершенная месть. Среди безумия - Жаклин Уинспир

– Ну вот, Хамфри, прогулка для тебя закончилась.

Мейси слышала, как спешился конюх, как застучали его башмаки по мощеной дорожке.

– А неплохое времечко настало, да, приятель? Никто не скачет на тебе по всему поместью. Так, размялся с утреца – и знай отдыхай целый день. Ну и мне полегче. – Конюх продолжал с мягкими, ласковыми интонациями: – Вот сейчас мы тебя обиходим, вытрем как следует, а потом на луг отведем. Что, приятель, хочешь на луг?

Раздался легкий хлопок по конской шее, за ним последовали звуки, сопровождающие снятие седла и прочей сбруи и полировку копыт.

– Фонтейн, готовься – ты следующий. Ну-ка, посторонись, не стой столбом.

Замерев над корытом с водой, Мейси слушала, как конюх обихаживает лошадей. Наконец зацокали копыта – значит, конюх повел гунтера на выпас.

Она продолжила свое занятие. Вывернула из кладки тяжелый кирпич, не без труда приподняла его, положила у стенки, разделявшей гунтера и его соседа по конюшне. Мейси не прихватила с собой фонарик – приходилось довольствоваться лучом света, что пробивался в арочный вход и теперь был заслонен конским крупом.

– Ну-ка, милый, отойди-ка вот сюда. Давай же.

Мейси встала с колен и в очередной раз заставила коня подвинуться, затем бросила в кормушку несколько кусочков сахару.

– Вот, займись-ка лучше поисками лакомства, а я поработаю.

Снова опустившись на колени, она низко нагнулась над тайником и заглянула внутрь. Затем просунула в тайник руки. Он оказался неожиданно просторным. Вскоре пальцы нащупали грубую ткань. Опираясь одной рукой на край корыта, Мейси вытащила находку. Это был мешок, весь грязный и влажный, затянутый бечевкой. Мейси поспешно распутала узел. Серебро. Что и требовалось доказать. Серебряных вещиц было такое количество, что они, в глазах Мейси, тянули на целое состояние. В мешке поблескивали кубки, декантеры, ложки и вилки, безделушки всех разновидностей, помеченные гербом Сандермиров – заглавной буквой «С» на щите с сердцем посередине и мечом по диагонали.

Мейси снова сунула руку в тайник и обнаружила второй мешок, на сей раз – с вещами из других домов, судя по монограммам. Тут были пустой бумажник, часы, пачка банкнот, ювелирные украшения. Мейси встала, сняла шляпу, вытерла потный лоб. Она не стала брать мешки с собой – напротив, спрятала их обратно в тайник и аккуратно поставила кирпич на прежнее место. В том, что конюх к кражам непричастен, у Мейси даже сомнений не возникало. Она нахлобучила шляпу. Гунтер, который успел найти и схрупать весь сахар, потянулся к Мейси мордой.

Она его оттолкнула.

– Ах ты, повеса. Будешь продолжать в том же духе – я к тебе привяжусь. А это лишнее.

Мейси выглянула из стойла, убедилась, что шагов конюха пока не слыхать, вышла и закрыла за собой задвижку. На двери, заслоняя табличку с именем коня, висела его попона. Мейси отвернула край ткани.

– Так-так-так. Мерлин, значит. Я могла бы и сама догадаться. – Она снова похлопала гунтера по шее. – Ну, Мерлин, только мы двое в курсе, что твой хозяин – вор.

Со вздохом облегчения Мейси подняла рюкзак – судя по всему, конюх его не заметил в потемках – и поспешила через лес и изгородь к своему «Эм-Джи». Она поехала прочь от Геронсдина, в соседнюю деревню, где имелась телефонная будка.

– Джеймс? – выдохнула в трубку Мейси, поспешно набрав номер.

– Мейси? Господи, вы что, десять миль пробежали?

– Не совсем. У меня для вас информация. Надеюсь, вы будете действовать незамедлительно.

– Продолжайте.

– Я нашла пропавшее серебро Сандермира и еще несколько вещиц в придачу. И я знаю, кто вор.

– И кто же?

– Альфред Сандермир.

Последовала пауза.

– Я мог бы и сам догадаться. Этот субъект всегда казался мне подозрительным, с самой первой встречи. А что насчет пожаров?

Мейси сделала глубокий вдох:

– Пожары – это другая история. Очень скоро у меня будут новости. А пока я изложу вам события прошлой недели, в том числе те, что касаются Сандермира.

Выслушав отчет Мейси, Джеймс только вздохнул:

– Что, по-вашему, следует предпринять?

– Позвоните в полицию, Джеймс. Теперь вы знаете, где спрятано серебро и прочие вещи. Подозреваю, что Сандермир некоторое время выжидает, прежде чем продать свои трофеи скупщикам краденого. Наверняка у него имеется целая схема, как «кормить завтраками» кредиторов. Не забудьте предупредить полицейских, что Сандермир обладает взрывным характером и может оказать сопротивление.

– Предупрежу, не волнуйтесь. Надо поговорить с поверенными.

– Обязательно. А сейчас мне пора, Джеймс. Не сомневаюсь, что мы скоро увидимся.

Мейси позволила себе расслабиться в автомобиле на несколько минут, откинувшись на спинку сиденья. Живот крутило, снизу к груди поднималась горячая волна. Мейси почти задыхалась. Уж не заболела ли она? По крылу носа скатилась капля пота, Мейси нашарила платок, вытерла лоб и щеки. «Я вся горю». Открыла дверцу, чтобы впустить свежий воздух. Поняла, что недомогание вызвано душевным состоянием.

Потом ее отпустило, жар отступил под натиском прохладного ветерка и доводов разума. Пожалуй, до определенной степени в приступе дурноты виновата кремация. Мейси встряхнулась и поехала в Геронсдин.

Урожай оставалось собрать всего с двух хмельников. Многие сборщики уже паковали вещи, собирались домой, в Лондон, ждали конца бабьего лета, а за ним и настоящих холодов. Билли издалека заметил свою начальницу, помахал рукой и поспешил навстречу, по пути прихватив с земли куртку. Они обменялись теплыми приветствиями.

– Вчера ездил поездом в Мейдстоун, встречался с этой Битти Драммонд. Вы были правы, мисс, с ней надо держать ухо востро.

– Сенсации требовала, да?

– Еще бы. Только я-то был подготовлен. Битти говорит, вы обещали, что она первая обо всем узнает.

Мейси кивнула:

– Ну а сама-то она что нашла?

Билли извлек из кармана конверт и вручил Мейси.

– Она принесла фотографии, которых нащелкали в деревне перед самой войной. Только не думайте: я не раскололся, не сказал, что мы ищем. Или кого.

– Молодец, Билли.

Мейси открыла конверт и стала быстро перебирать фотографии, пока не наткнулась на искомый снимок.

– Вот что нам нужно.

– Будто свежим хлебом запахло. Наверняка эту фотографию сделали на День империи[10]. Гляньте, сколько флажков на пекарне. А мистер Мартин держит каравай в виде Британских островов. Вот мастер так мастер. Я говорю, нарезать сырое тесто формой – много ума не надо. А попробуй-ка испеки так, чтобы форма сохранилась!

Мейси прищурилась на фотографию. Запустила руку в сумочку, достала увеличительное стекло, приблизила к снимку.

– Отослать фотографии обратно Битти Драммонд?

– Да, Билли, если вам нетрудно.

– Значит, вы нашли что искали, мисс?

– Нашла. Просто я хотела кое-что перепроверить, прежде чем двигаться дальше.

– Мои услуги понадобятся?

Мейси улыбнулась:

– Вы сделали достаточно. У вас ведь отпуск, не так ли? – Она помолчала. – Кстати, когда увидитесь с Джорджем, можете ему передать, что с мальчиков сняты все обвинения. Их не вызовут в Кент, пусть не беспокоится.

– Как вы и думали, да?

– В какой-то степени. Помочь вам с хмелем? У меня есть время, а потом надо будет повидать Вебба.

Мейси с радостью присоединилась к сборщикам хмеля, вдохнула пряный запах, вновь ощутила липкий сок на пальцах. Она отводила увешанные шишечками плети, смотрела в небо, такое синее, будто чья-то рука отдернула занавес, чтобы явить заодно и пухлые белые облачка. На заднем плане каркали грачи и чирикали ласточки. Мейси знала: эта идиллия – не что иное, как затишье перед бурей; облачка, фигурально выражаясь, скоро станут темными тучами.

Появился учетчик, стал подводить итоги трудового дня. Сборщики потянулись прочь с хмельника. Лондонцы – к времянкам, местные – в деревню, цыгане – к холму. Просторные юбки цыганок развевались на ветру, колыхались в такт движениям бедер. Дорога вмиг расцвела множеством ярких пятен.

– Одна, две, три…

Учетчик считал сырье, собранное семьей Бил. Мейси с улыбкой наблюдала, как все, от пожилой матери Билли до его сыновей, одними губами повторяют за учетчиком, который, засучив рукава и сдвинув кепку на затылок, склоняется над мешком с мерной корзиной и снова выпрямляется.

– Славная работа, чистая. Молодцы, – подытожил учетчик, вытащил карандаш из-за уха, сделал соответствующую запись.

Мейси помахала Билам и пошла с хмельника. Путь ее лежал к холму, в табор, а точнее, на поляну, где собирались цыгане. Навстречу Мейси, как всегда, вышла собака. Мейси положила ладонь ей на холку, и так они двинулись к кибиткам.

Поздоровавшись с Бьюлой, Мейси спросила:

– Вебб уже вернулся с хмельника?

Старая цыганка держала в ладонях глиняную чашку с прозрачным отваром зеленого цвета. Прежде чем ответить, она сделала глоток.