Читаем без скачивания Мировая девчонка - Фридрих Незнанский

Это Саня нанес свой последний укол, напоминая Косте прошлое. Тот всегда заканчивал свои нравоучения фразой: «Свободен, не мешай работать!», ставшей уже «коронкой» среди всех, кто знал Меркулова. Ничего, пусть ему прошлое икнется. И икнулось!

— Сядь! — рявкнул Меркулов. — Что, понимаешь, за мальчишество? Выведет из себя, а потом героя корчит! Обиженного еще. А причем здесь Агеев?

— Чего ты у меня спрашиваешь? Спроси у него.

— А почему Ирина?…

— А это спроси у нее. Ты когда с ней разговаривал?

— Ну… несколько дней назад… два… три… Она была искренне возмущена твоим поведением!

— Ты б вспомнил еще, о чем год назад с ней беседовал. Ах, да, год назад я, кажется, еще валялся в коме.

Это тоже был удар пониже пояса и точно по Костиному самолюбию: по его ж вине отчасти та трагедия случилась, он же заставил друга Саню ехать с подарками в детский дом, в котором, как оказалось, террористы уже все подготовили для проведения громкого теракта.

— А я ей вчера все популярно объяснил, она и плечом не повела, сказала только, что надо свадебный подарок придумать поинтересней. А Люську, ну, дочь Дины Петровны, предложила каким-то образом с нашей Нинкой связать. Там же от Парижа до Лондона чуть ли не электричка ходит… Ну, как у нас до Коломны или там до Можайска.

— Ни-че-го не понимаю, — произнес озадаченный Костя. — Что там, у вас, происходит, к конце-то концов?

— Пых! — как говорит Антон. И — в дамках! А ты хоть пробовал? Понимать-то? Кого-нибудь, кроме себя? Ладно, Костя, не морочь мне голову. Не хочешь — не надо. Я пошел.

— Нет, ну, позвонить я, конечно, могу. А что он, этот ваш Базыкин, он такой страшный?

— Да с чего ты взял? Ничего он не страшный. Его не мы, его в департаменте образования и в той школе боятся. Он же им помещения ремонтирует, реставрирует. Возьмет и накажет. Не сдаст объект вовремя. У нас же не советская власть, которая с него тут же портки сняла б. Как же, меценатство! Без него нищая Россия подохнет! А нам-то чего бояться? Мы не подохнем. Я, скорее всего, завтра сам к нему и заеду. Мне бы только с Марго связаться, как они там, у себя, решили… И выдам этому придурку по первое число, чтоб не думал, будто он пуп, а вокруг него вся земля крутится…

— Ишь, развоевался!.. — Меркулов сбавил тон. — Ну, так звони, чего сидишь? — и он резко подвинул к Сане телефонный аппарат. — Я тоже, между прочим, лицо не постороннее!

— Давно?

— Чего давно? — набычился Костя.

— Нет, ничего, — мирно ответил Саня. — Это я по поводу своих мыслей. Говоришь, позвонить? Давай. Заодно и послушаешь, о чем речь… И чего это вы с Иркой все время пытаетесь меня на ком-то женить?! Вот уж, действительно, не по-ни-ма-ю…

— Демагог… — пробурчал Костя. — И наглец. Не тяни!..

Турецкий и не стал тянуть…

Марго обрадовалась Сашиному звонку. Но сначала он вылил на нее целый ушат изысканных комплиментов, которые, разумеется, приготовил заранее, ибо спонтанно, сымпровизировать такое количество «приятностей» для не совсем, мягко говоря, молодой женщины, к тому же истинной француженки до мозга костей, просто невозможно. Никакого таланта не хватит.

Костя сидел, в буквальном смысле выпучив глаза, и слушал Санину ахинею, которую тот нес, излучая прямо-таки невероятную, фантастическую степень восторга. И уж совсем «поплыл», когда, заканчивая поток невиданного красноречия, Турецкий сказал:

— Да о чем говорить, удивительная ты наша, если мы, между собой, втайне от тебя, называли некую мадемуазель Маргарет Ляффон — Катрин Денев мирового спецназа! А твоя операция по внедрению в британскую контрразведку стала классическим образцом настоящего творческого подхода к оперативно-агентурной работе. Не одно поколение поучится еще на этом блистательном примере. Говорю тебе это как твой бывший преподаватель и просто как старый товарищ по совместным операциям. А Питер недавно мне это подтвердил, указав, что ежегодно, выступая перед каждой новой группой студентов, обязательно упоминает об этой акции как о нашем общем величайшем достижении! Вот так, ты представляешь?… Но он-то вообще в тебя влюблен. И я, разумеется, и все мы! И я безумно рад услышать твой чарующий голос через столько лет! Ты — по-прежнему чудо!.. Так мне Пит сказал, а я ему верю…

Словом, Турецкого «несло», как в свое время Остапа Бендера. Причем, был же повод! Наконец, Александр остановился, сделал паузу и неслышно выдохнул. И увидел изумленную физиономию Меркулова. А что, нельзя исключить, что Саня и сам обалдел бы, услышав такую речугу в собственный адрес, например. Между прочим, Марго тоже короткое время молчала, возможно, переваривая услышанное. А затем, словно ветерок из Франции, принес к нему ангельский голос, в котором фразы перемежались нежными, чувственными вздохами:

— Ах, Алекс, если б ты знал… — Марго прекрасно владела русским. — Как я обожаю нашу молодость, когда мы были все вместе… Много светлых надежд… Любви…

Связь была отличная, и Меркулов слышал каждое слово, каждый вздох. Казалось, глаза у Кости вообще вылезут на лоб. Но очарование закончилось, как все мимолетное и прекрасное на свете.

— И пусть время прошло, — продолжала Марго, постепенно понижая градус чувств, — но мы все равно любим друг друга. Правда, Алекс? — Затем раздался ее обворожительный, мягкий смех, и, не дожидаясь ответа, она сказала уже деловым тоном: — Тогда давай обсудим нашу проблему…

«Молодец, Пит, — думал, слушая Марго, Турецкий, — объяснил нашей мадам в самом лучшем виде. Никаких дополнительных комментариев ей и не требовалось. Впрочем, нельзя исключить, что сложившаяся ситуация в отдельно взятой московской школе с углубленным обучением французскому языку ничем не отличается от десятков, а то и сотен подобных ситуаций в других странах и регионах. Чему ж удивляться?»

Умница Маргарет, как и предполагал Александр Борисович, разобралась в сути истинно российских «заморочек», относительно «заморской халявы», совершенно правильно. И сделала соответствующий вывод, о чем и поставила в известность французское посольство в Москве. Оно должно было, в соответствии с выделенным грантом на обучение ученицы десятого класса московской школы номер и так далее, Махоткиной Людмилы Владимировны, победительницы на международной олимпиаде, организованной Департаментом образования во Франции, обеспечить ей возможность приезда к месту обучения в такие-то сроки и по такому-то адресу.

Короче говоря, приглашение является именным и передаче в другие руки не подлежит. Если же названная победительница отказывается от предложения французской стороны либо не может принять его по не зависящим от нее причинам — по состоянию здоровья, например, то данное предложение аннулируется. Коротко и ясно. Это приглашение следует получить во французском посольстве в Москве самой ученице лично и предъявить его по месту своего обучения. О чем, кстати, ей должно быть сообщено в соответствующих инстанциях Департамента образования в Москве и в указанной школе.

Как было известно Александру Борисовичу, Дине Петровне сообщила об этом решении французов директор школы Кросова. И тут же сделала соответствующее предложение передать его однокласснику Базыкину, за что Людмиле будут созданы определенные привилегии во время ее дальнейшей учебы в школе. Видимо, Кросова была не в курсе условий французской стороны, и буча поднялась там, где ее попросту и быть не могло. Не должно было. Или же директриса знала, однако на что-то надеялась. Но господин Базыкин, а также чиновники из московского окружного департамента образования, либо тоже не знакомые с установленными правилами, либо посчитавшие, что сами в силах изменить любые правила, которые их не устраивают, затеяли в школе нелепую возню. И дошло вплоть до реальных угроз и покушений, то есть наступающая сторона перешла к тем деяниям, которые предусматриваются конкретными статьями Уголовного кодекса Российской Федерации.

Вот, собственно, это и следует теперь довести до сведения господина Базыкина. А с чиновниками, которые уже успели собрать с него определенный «бакшиш» и здорово подставили, обманув своего мецената и спонсора в самых лучших его намерениях, пусть он разбирается лично. Что, очевидно, и произойдет — в соответствии с правилами, которые установил для себя молодой российский бизнес еще на заре своего существования. А правила, как известно, быстро не меняются.

А Люсе надо было поехать в посольство, созвонившись предварительно с атташе по культуре, и получить официальное приглашение. Знай она об этом с самого начала, уже давно бы готовилась к отъезду в Париж. И еще ей здорово повезло, что дядя Саша случайно повстречался с тетей Машей и решил помочь ей донести до дверей тяжелые сумки. Все в мире зависит от случая…

Разговор у Турецкого закончился на мажорной ноте. Марго пожелала удачи, пообещала, что при возможности обязательно познакомится с этой способной девочкой. Намекнула также, что будет рада, если Алекс, по дороге в Лондон, — она знала от Питера, что в Кембридже учится дочка Турецкого, — немного задержится в Париже, и они смогут посмотреть друг на друга. Приглашение ровным счетом ни к чему не обязывающее, но чрезвычайно приятное.