Читаем без скачивания Властитель Вселенной - Шервуд Смит

Она встала, и последние клочки ее желтой рясы упали на землю. Легкий ветерок ласкал ее тело, и солнце согревало ее своими лучами, когда она начала спускаться вниз навстречу новой жизни и тем, кто шел к ней.

Осри отодвинулся от стола, не в силах проглотить больше ни кусочка. Рядом с ним погрузился в беседу с Монтрозом отец; лицо его было спокойно в первый раз с тех давних пор, когда они сидели на веранде его дома на Шарванне. Эйя вернулись на борт «Телварны», и с ними Жаим – следить за процессом заправки и поддерживать связь. Но все остальные были здесь, даже Ивард.

Настроение у него было каким-то непонятным: и радость, и горечь сразу. Он пил легкие, дорогие вина, которые ему предлагали – он не пил уже... Телос знает, как давно он напился в последний раз. С легким потрясением он вспомнил, как они отмечали повышение приятеля-офицера на Меррине, как раз перед тем, как он ушел в отпуск.

Долго ли прожил Квизран после этого повышения?

От этого воспоминания ощущение грусти усилилось: что бы ни случилось теперь с ними, возврата к старым временам уже не будет: Танри Фазо, светлой памяти архон Шарванна, мертв, и шакалы пострашнее Ноккера с его бандой бесчинствуют в некогда мирном Меррине.

В попытке отвлечься от воспоминаний Осри огляделся по сторонам под звуки замысловатых мелодий разных миров.

«Это не только вино», – сообразил Осри, переводя взгляд с одного лица на другое. Все, что ему довелось испытать за этот день, разом дало о себе знать. Ему нужно было время обдумать случившееся, понять его.

В противоположном углу развлекал пеструю компанию молодых Чангов обоего пола Локри; рассказ его то и дело вызывал у них взрыв смеха. Ивард сидел между Вийей и Монтрозом, раскрасневшись и блестя глазами то ли от жара, то ли от возбуждения. Осри заметил, что Монтроз часто поглядывает в его сторону. Вид у Иварда, правда, был довольный – он смотрел за танцем в невесомости, который исполняли в самом центре комнаты несколько танцоров, и среди них – Марим с развевающимися светлыми волосами; почти обнаженное тело ее было украшено лентами с колокольцами и бубенчиками.

И все же центром притяжения оставался Брендон, одетый в неизвестно откуда взявшийся шикарный костюм. Он сидел на нем словно сшитый по заказу – богато расшитый камзол, туго облегающие черные штаны, высокие блестящие ботинки. Эренарх держался в обществе безупречно, деля внимание поровну между присутствующими, занимая их легкой, но приятной беседой. Осри с любопытством наблюдал за его диалогом с Бабулей Чанг, старые глаза которой сияли весельем.

Осри сравнил это с тем, что видел совсем недавно, и сам поразился тому, насколько важным это ему показалось. Он понял, наконец, что напомнила ему смена шутовской имитации поведения дулу на непринужденное светское изящество: то же самое было тогда и с Маркхемом. Тот, окончив свой анекдот, повернулся и вышел из помещения с точно таким же уверенным изяществом.

И все же, почему это так важно для него? Осри попытался стряхнуть туман, клубившийся в голове от спиртного.

– Ты молчишь, сын, – прервал его размышления Себастьян Омилов. – Что-то не так? – Отец хранил на лице вежливую улыбку, но глаза вдруг сделались тревожными.

«Он видит во мне всего лишь капризного ребенка, которого надо развлекать».

Мысль эта родилась в той же части мозга, которая искала смысл в том, что он видел, которая настаивала на важности этого.

– Я просто устал, папа. Не забывай, мы причалили вскоре после того, как я сменился с вахты.

– Мне кажется, здесь все идет к концу, – сказал Омилов. – Хотя должен признаться, мне не хочется улетать отсюда.

– Так наслаждайся, пока мы здесь. – Осри выдавил из себя улыбку. – Бери пример с меня.

Тут Бабуля Чанг нажала кнопку на своем подлокотнике, и мелодичный звон оборвал разговоры и музыку.

– Пора, – сказала она, почти не повышая голоса, – выслушать то, что имеет рассказать нам наш почетный гость о происходящем в мире.

Легким движением Брендон переместил свое кресло в середину собравшихся.

– Артелион пал, – произнес он ясным голосом, мягко, но почти безразлично. Эти слова его были встречены мертвой тишиной. – Мои братья убиты, а мой отец заключен в каком-то тайном месте и ожидает перелета на Геенну. Трон моего отца занял Эсабиан Должарский, и все эти события являются частью его мести за поражение под Ахеронтом двадцать лет назад.

Снова молчание. Брендон оглянулся; эмоции его были скрыты за щитом невозмутимости, который Осри всегда считал проявлением слабости.

И вдруг перед глазами с пугающей ясностью всплыла картина: Маркхем лит-Л'Ранджа, рассказывающий что-то с такой же точно уверенностью в голосе, вот только на лице его всегда отражалось то, о чем он думает.

«Принятый Л'Ранджами. Неизвестного происхождения...» – вспомнились ему его же собственные презрительные слова.

Маркхем был великолепным лицедеем.

Осри вспомнил шутливую пантомиму в кадетском клубе, едва заметные преувеличения, которые тем не менее создавали законченный портрет нелюбимого инструктора, амбиции которого заметно превышали его положение. После этого Маркхем повернулся к остальным с тем же изяществом, с каким держал себя Брендон.

«Маркхем всегда был лицедеем. Он научился двигаться, наблюдая за Брендоном», – сообразил Осри, стараясь рассеять царивший в голове алкогольный туман. На мгновение ему показалось даже, будто Брендон – это Маркхем, вот только Маркхем был светловолос, а его смеющееся лицо никогда...

Он научился двигаться, а вот прятаться за щитом – нет. Вот оно что. Осри по себе знал, какое пустое занятие пытаться разозлить невозмутимых Крисархов.

«Даже когда их наказывали, они прятали свои мысли с той же легкостью, с которой читали мои».

Однако Маркхем признал, что не в состоянии обучиться этому, да никогда и не пытался.

Почему это так важно? Потому что...

Но голова его отказывалась думать, срываясь в обрывки воспоминаний, на которые накладывались старые и новые обиды, огорчения и просто обыкновенная усталость.

И сквозь все это до него доносился голос Брендона, с документальной точностью описывающий гибель «Кориона» над Шарванном, бегство на маленьком курьерском катере от рифтерского эсминца, аварийную посадку на Дис и перелет «Телварны» на Артелион. Вслед за этим он описал набег на Мандалу; страх отозвался в его словах, но никак не в голосе, когда он рассказывал о том, что застал в Зале Слоновой Кости, – об этом Осри не слышал еще ни слова. Еще страшнее был рассказ о пыточной камере, в которой они нашли Омилова. Потом в рассказе зазвучали нотки сострадания – при рассказе об отчаянном бегстве через весь дворец от преследовавших их по пятам тарканцев, о том, как Грейвинг, сестра Иварда, была убита, а сам Ивард ранен; когда же рассказ сделался почти невыносимым, он сделал юмористическое отступление, описав бой на кухне, в котором роль оружия исполняли маленькие роботы-официанты.

Голос его, наконец, приобрел окраску, и у Осри все сжалось внутри при рассказе о безумном взлете «Телварны» вдоль троса к Узлу и за пределы радиуса. Брендон по очереди отметил всех героев этого дерзкого рейда: Локри, вынесшего Иварда из дворца, спасшего Омилова, Монтроза, Жаима и Марим, в рекордное время исправивших двигатели корабля.

Все затаили дыхание, когда он поведал о появлении Эсабианова «Кулака Должара», хотя кое-кто из слушателей охнул при рассказе о последней его отчаянной попытке достать беглецов – залпе рапторов, который наверняка разорвал на части Узел, убив всех, кто на нем находился.

Потом он рассказал, что они застали на Дисе, и о том, как Вийя загнала сторожевых псов Хрима в Колдуна. Он закончил свой рассказ упоминанием о роли, которую сыграл в их спасении Осри, сумевший на последних каплях топлива привести корабль к Бабуле Чанг. Осри почувствовал, как заливается румянцем, и тут две мысли разом пришли в его голову: он не упомянул отцовский артефакт, и вторая: он ни слова не сказал о себе самом.

Осри взял со стола тубу с вином, бесцельно любуясь муаровым узором на ее поверхности. Потом надавил на скобу, выцеживая содержимое в рот. Он понимал, что ему не стоит больше пить, но рассуждать здраво был уже больше не в состоянии. Слишком много теней из прошлого разом навалились на него, не оставив ему времени на размышление.

Тем временем слушатели Брендона засыпали того накопившимися вопросами. На некоторые он ответил, но потом поднял руку. Не сразу, но воцарилась тишина.

– Я не знаю, что планирует Эсабиан в будущем, – сказал он, переводя взгляд с лица на лицо. – Но я могу сказать вам, что планирую я сам; я хочу набрать флотилию верных мне кораблей и отправиться в рейд на Геенну, чтобы спасти отца. – Взгляд его остановился наконец на лице Вийи.

Он улыбнулся ей чуть вызывающе, и она ответила ему все тем же непроницаемым взглядом. Вокруг них разразился тарарам: Чанги смеялись, выкрикивали что-то одобрительное, некоторые даже спьяну клялись принять участие в любом походе, который возглавит Брендон. Бабуля Чанг терпеливо ждала, пока шум поутихнет немного, потом наклонилась к Брендону и завела с ним какой-то негромкий разговор.