Читаем без скачивания Гибель пилота - Спригг Кристофер Сент-Джон

– Полагаю, речь идет о rigor? – вставил Крейтон.

– Да, rigor! Окоченения не было ни когда епископ сидел у тела, ни когда врач осматривал его. Обнаружив пулевое ранение в голове, мы посчитали, что rigor отсутствует из-за того, что Фэнис был застрелен после крушения – за несколько минут до того, как епископ осмотрел тело, и окоченение не успело наступить даже к тому моменту, когда на место трагедии прибыл врач. А когда мы вернулись к теории о том, что Фэнис совершил самоубийство и застрелился перед крушением, rigor стал камнем преткновения. По всем физиологическим законам у обычного человека, которым был Фэнис, окоченение должно было начаться в то время, когда возле него сидел епископ, а к тому времени, когда прибыл врач, оно должно было развиться в полной мере. Но этого не произошло.

– Да, Бастейбл был совершенно уверен в этом, – кивнул Крейтон.

– Этому есть только одно объяснение: Фэнис был убит до крушения, задолго до крушения – предыдущим вечером. Почему? Потому что ранение говорит о том, что он был убит задолго до того, как окоченение успело и наступить, и пройти. Вспомните первое предположение Бастейбла: он считал, что к тому времени, как он увидел тело, окоченение уже окончилось. Но показания епископа заставили его думать, что окоченение еще не наступило. На самом же деле оно и наступило, и окончилось в самые естественные сроки. Это значит, что Фэнис не был убит в крушении, а, зная о том, что rigor mortis проходит за сутки, можно предположить, что Фэнис был убит предыдущим днем.

– О! Ну, конечно! – воскликнул Крейтон.

– Теперь вы понимаете мою точку зрения? – триумфально спросил Брей. – Как бы ни объяснялось отсутствие окоченения, оно было несовместимо с версией о суициде Фэниса. Окоченение не наступило к тому времени, когда Фэниса осмотрел врач, и сначала мы подумали, что он был убит после крушения. Но, согласно заключению медиков, Фэнис не был застрелен после крушения.

С другой стороны, если rigor успел как начаться, так и окончиться, то Фэнис был убит за какое-то время до крушения. Но это также расходится с данными медиков – ведь, судя по ним, он был застрелен за минуту-другую до удара головой о приборную панель. Как ни объясняй отсутствие окоченения, получается нелогично. И все же я не мог поверить в версию о суициде. Доктор Бастейбл должен был установить время смерти, но для этого ему было нужно провести внимательный осмотр тела. Но он прибыл на место слишком поздно, и уже нельзя было выяснить точное время смерти. Лишь приблизительное. К несчастью, он принял на веру рассказ о крушении – это было вполне естественно. Так что он лишь удостоверился, что искра жизни покинула тело.

Я придумывал всевозможные теории, но ни одна из них не подходила. Судья Иннес предоставил единственно возможное объяснение. Фэниса не было в том аэроплане!

– Что? – удивленно воскликнул Крейтон.

Вэйн молчал. Он смотрел на сыщиков с холодной улыбкой.

– Фэнис был застрелен накануне, – спокойно продолжил Брей, – и почти сразу после этого получил удар по голове неким орудием – чтобы симулировать удар о приборную панель. Этот удар скрыл и пулевое ранение, но, на случай обнаружения пули, преступник выбросил пистолет на аэродроме – чтобы все можно было принять за самоубийство.

– Зачем вообще было стрелять в него? Почему не убить его сразу ударом по голове? – удивился Крейтон.

– Потому что не так-то легко подойти к сильному мужчине и уложить его одним фатальным ударом в висок, да так, чтобы удар выглядел естественной раной, полученной при крушении. Обычную дубинку для этого нельзя использовать – рана получится явно не той формы. К тому же Шеф мог быть невысоким человеком и не особо искусным, если надо применить грубую силу. Нет, выстрел вполне объясним.

– Но я все еще не понимаю, каким образом тело извлекли из-под обломков, если на самом деле Фэнис был убит накануне? – задумался Крейтон.

– А я уже понимаю, – ответил Брей. – Вэйн взлетел на клубном самолете, вошел в штопор и врезался в землю так, чтобы его было незаметно с аэродрома. Будучи обывателем, я ошибался, так как не знал, что опытный пилот может намеренно разбить аэроплан и сохранить свою жизнь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Теперь я понимаю, что это согласуется с полученными на дознании показаниями технического эксперта из министерства авиации, – вставил Крейтон. – Он сказал, что вся сила удара пришлась на конец крыла, и его удивила гибель пилота.

– Точно, – ответил Брей. – Кажется, что Хартиган притворялся самым бестолковым учеником, в то же самое время являясь пилотом, завоевавшим себе репутацию в Голливуде, проделывая подобные трюки. Не так ли, судья?

Судья Иннес молча кивнул.

– По-видимому, Фэнис заподозрил, что Вэйн является лучшим пилотом, чем хочет казаться, – предположил Крейтон. – Я припоминаю, как епископ рассказывал о небольшом инциденте, когда Фэнис вошел в штопор, а Вэйн самостоятельно вышел из него. Это может все объяснять. А Уинтерс всегда говорил мне, что Вэйн преувеличивает свои страхи летать. «Рисуется», – по словам Уинтерса.

– Хорошо, – продолжил Брей. – Вэйн благополучно разбил самолет…

– Не вполне благополучно, – перебил его Крейтон. – Теперь я помню, что на дознании кто-то из свидетелей сказал о том, что Вэйн повредил себе руку. Предполагалось, что это произошло, пока Вэйн вытаскивал пилота. На самом же деле это, скорее всего, случилось во время аварии.

– Хорошо, – кивнул Брей. – Сразу же после аварии Несс выскочил из ангара на спасательной машине. На самом деле он ждал инцидента, сидя за рулем и с заведенным мотором.

– Да, – заметил Крейтон, – на дознании он объяснил свое проворство тем, что он как раз ремонтировал двигатель, так что в нужное время он оказался заведенным.

– Он выехал из гаража на полной скорости, а за его спиной скрывалась фигура, которую было едва видно, так как ее скрывало водительское сиденье. На фигуре был летный шлем и цветастый шарф, из-за чего мы приняли ее за эксцентричного Томми Вэйна. Но это был не Томми Вэйн – это был труп Фэниса.

Крейтон негромко присвистнул от удивления. Судья казался уставшим и постаревшим. Томми Вэйн все еще улыбался.

– Оставшаяся часть проста, – продолжил Брей. – Тело Фэ­ниса опустили на землю, а Вэйн надел шлем и шарф. Панель управления, конечно, заранее испачкали кровью и волосами с головы Фэниса и, вероятно, слегка помяли, чтобы создать видимость смертельного удара при аварии. Ремень безопасности порвался, когда Вэйн вызвал крушение, таким образом была создана идеальная видимость к тому времени, когда прибыл Рэнделл, а вслед за ним епископ, мисс Сакбот и леди Лаура.

Был лишь один недостаток. Епископ Кутамандры обладал некоторыми медицинскими познаниями, и он же сидел у тела в то время, когда должно было начаться трупное окоченение, но оно не началось. Это можно было объяснить тем, что rigor по каким-то причинам наступил после обычного срока, но когда он заговорил об этом с доктором, оказалось, что тот также не нашел признаков окоченения и заключил, что оно уже окончилось. Этот недостаток разрушил всю схему, так как из-за него началось расследование. Крейтон начал рассматривать прошлое Фэниса и обнаружил письмо от химика, которое дало нам ниточку, с которой размотался весь клубок.

– Это все? – с насмешкой спросил Вэйн. – Выяснили, кто Шеф? И поскольку вы совершенно уверены, что это Шеф убил Фэниса, я поздравляю вас: вы остаетесь все так же далеки от раскрытия убийства!

– Если бы не убийство Несса, я должен был решить, что Шеф является плодом вашего воображения. Но Несс был убит. А вас там не было. И я думаю, что убийца Несса убил и Фэниса. Признаю: я все еще далек от того, чтобы определить личность Шефа, и надеюсь найти его при помощи конфискованных бумаг. – Брей взглянул на судью Иннеса. – Поможете нам? Вы знаете какого-нибудь лос-анджелесского преступника, связанного с Хартиганом?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Судья и Вэйн переглянулись.

– Я не знаю никакого лос-анджелесского преступника, с которым был бы связан Хартиган, – медленно ответил Иннес. – И, кажется, я уже и так достаточно навредил парнишке, которого мы с женой так любили. – Он мягко взглянул на юношу.