Читаем без скачивания Люби меня по-немецки - Агата Лель
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Закинув ногу на ногу, она со скучающим видом листает журнал, бегло посматривая на наручные часы.
— Ульяна Дмитриевна, эта девушка утверждает, что она ваша близкая родственница, — с извиняющимся видом поджимает губы Альбина.
— Так и есть, ближе не придумаешь, — цежу сквозь зубы и натягиваю приторную улыбку: — Здравствуй, Вика. Что ты здесь делаешь?
Сестричка откладывает журнал и поднимается с дивана. Ох, чёрт, бедняжка снова перепутала отделы и купила платье для девочек шести лет. Наверное, тот удар качелями по голове в средней школе не прошёл даром.
— Я пришла поговорить. Тётя Оля сказала, что поймать тебя можно только на работе. Ты же как пчёлка, всё кружишься, кружишься…
— Поговорить? Что-то срочное? — открываю дверь кабинета и пропускаю гостью вперёд. Вика, манерно покачивая бёдрами вплывает в мою обитель, и с любопытством осматривается по сторонам.
— А у тебя тут действительно шикарно. Моя сестрёнка большая шишка. Круто. — Не спрашивая разрешения плюхается на моё кресло и крутится вокруг своей оси.
Сложив руки на груди с спокойно смотрю на её проказы и гадаю, какого рожна она здесь забыла. Наши отношения никогда не были слишком близкими — всё-таки большая разница в возрасте даёт о себе знать, а после её выходок на воскресном барбекю я и вовсе стала относиться к ней с предельной осторожностью.
— Кажется, ты перепутала парк аттракционов и серьёзную организацию. Карусели за углом, здесь ворочают миллионами.
— Ой, брось, не будь букой. Неужели ты не рада меня видеть?
— Если бы ты не пыталась залезть в трусы к моему мужчине, восторг был бы правдоподобнее.
— К твоему мужчине? — Вика, крутящая до этого в руках подставку для концелярии, зависает. — К какому именно мужчине? Олегу Шмелю или Курту Рейнхарду?
Ах вон оно что! Маленькая заноза. Выходит, она в курсе моей махинации.
Оборачиваюсь на дверь и, убедившись, что та плотно запрета, отбрасываю церемонии:
— Как ты узнала?
— Мы с подружками ходим каждое воскресенье в 'Сохо", — чувствуя себя явно на коне, Вика неторопливо поднимается и, обойдя стол, становится напротив, в точности отзеркалив мою воинственно настроенную позу. — Ты смогла обвести вокруг пальца всех, но не меня.
— А тебе не кажется, что совать нос в дела взрослых — признак плохого воспитания?
— Мне уже восемнадцать и стопудово я первая на него глаз положила! Когда я увидела его тогда в ресторане, в твой день рождения, то просто дар речи потеряла. Подумала, что это какой-то розыгрыш, но потом ты притащила его на воскресные шашлыки по-прежнему представляя всем как Олега… Ну, знаешь ли, это уже перебор! Тебе что, одного мало? Это со мной Курт должен встречаться!
— Это ещё почему?
— Потому что я подхожу ему больше! Я молодая, обожаю тусовки, знаю наизусть все его песни и, — запрещённый приём, — у меня нет морщин.
— У меня нет морщин! Мне всего лишь тридцать!
— А мне на двенадцать лет меньше.
А это уже хук под дых.
Может, вызвать охрану и с почестями выдворить её отсюда? Хотя показывать свои эмоции это практически расписаться в своём поражении.
— Понятия не имею, почему ты выдаёшь Курта за Олега, но меня это и не очень-то интересует, — демонстративно рассматривает окрашенные алым ногти. — Я всего лишь хочу, чтобы ты уступила Рейнхарда мне.
— Уступила? Курт не место в общественном транспорте и он сам в состоянии выбрать, с кем ему быть. И он выбрал меня — сморщенную тридцатилетнюю курагу. Да, представь себе, ты и твои персики остались не у дел.
Вика щурит подведённые чёрным карандашом глаза и улыбается. Очень и очень недобро.
— Значит, не хочешь по-хорошему?
— Будешь меня преследовать и подкладывать на стулья кнопки?
— Нет. Я всего лишь съезжу в гости с тёте Оле и дяде Диме. Они давно меня звали, да всё некогда было…
— Не смей ничего рассказывать моим родителям! — шиплю, теряя контроль.
— От чего же? Ты их обманываешь! Ты вообще всех обманываешь! Может, Курт и Олег тоже не в курсе о наличии в твоей жизни друг друга? — и словно между прочим: — Кстати, последнего я нашла в фейсбуке, пожалуй, напишу ему и спрошу, какого чёрта его возлюбленная представляет его именем другого мужчину.
Обложила со всех сторон, маленькая дрянь.
Было ясно с самого начала, что ничем хорошим эта авантюра не закончится, и в ходе последних событий я бы точно со дня на день рассказала родителям всю правду. Но сама! Кто знает, что наговорит им эта продуманная пиранья…
А Олег! Если она возьмёт и действительно напишет ему, он решит, что всё это время я наставляла ему рога, что на самом деле совсем не так! Да, мы расстались, и теперь я точно уверена, что навсегда, но я не хочу, чтобы он считал меня шлюхой и переходил на другую сторону улицы, едва завидев меня идущую навстречу.
Что делать? Разумеется, не идти у неё на поводу. Всем известно, что шантажистов надо осаждать грубо, не оставляя ни единого шанса для манёвра.
— Делай, что хочешь. Мне плевать, — говорю нарочито безразлично и опускаюсь в своё кресло.
— Уверена? Я прямо сейчас позвоню дяде Диме! — не сдаётся сестрёнка, но пыл явно подрастеряла.
— Господи, неужели ты думаешь, что даже если я вдруг лишусь рассудка, пойду на твои условия и передам тебе на поруки Курта, он как безмозглый телёнок воспылает к тебе любовью и поведётся?
— На это, — тычет Вика на своё выдающееся декольте, — ведутся все.
— Но не он. Курт мой и ты его не получишь! — открываю папку с документами и делаю вид, что страшно увлечена.
— Ну и отлично! Чтобы ты знала — я просто так не сдамся!
Не глядя на кузину жму на селектор.
— Альбина, зайди, будь добра.
Через несколько секунд открывается дверь и в кабинет заглядывает секретарша:
— Да, Ульяна Дмитриевна?
— Альбина, пожалуйста, проводи эту незнакомую мне
