Читаем без скачивания Неформальная экономика. Курс лекций - Светлана Барсукова

Что же относится к легальной части «второй экономики» советского периода?

• Наиболее распространенной и наиболее изученной формой легальной частной деятельности являлись личные подсобные хозяйства (ЛПХ). Их могли возделывать как колхозники или работники совхозов, так и люди, никак не связанные по роду деятельности с сельским хозяйством. Хозяйственная деятельность колхозников в рамках ЛПХ обычно не ограничивалась садово-огородными работами, но включала труд по выращиванию домашней птицы, мелкого домашнего скота и строго ограниченного поголовья крупного скота. И хотя труд в ЛПХ был вполне легален, реально он осуществлялся в тесной связи с нелегальной деятельностью. Это и регулярное игнорирование ограничений на площади земельных наделов, и поголовье крупного скота, и приобретение краденых с колхозных полей удобрений, и использование общественного транспорта и техники в личных целях и т.д. Колхозные рынки также зачастую переходили черту легальности, поскольку являлись ареной реализации продуктов либо непосредственно украденных, либо произведенных с помощью краденых средств. В силу этого производство и реализация продукции через колхозные рынки были существенно недооценены государственной статистикой [73] .

• Вторым значительным сегментом легальной частной деятельности было жилищное строительство . Это были жилищностроительные кооперативы (ЖСК), личная собственность граждан и собственность колхозов. Подобное жилищное строительство, несмотря на формальную легальность, было тесно связано с существованием черного рынка строительных материалов, неформального найма строительных рабочих, практикой взяток и других попыток обойти действующее хозяйственное законодательство.

• Вполне легальной была частная практика отдельных профессиональных групп , таких как стоматологи и протезисты, врачи, учителя и т.д. Многие хозяйственные руководители и отдельные индивиды пользовались услугами так называемых шабашников – хорошо организованных отрядов строителей-мигрантов [Шабанова, 1985]. Существовала и практика частной деятельности в качестве охотников или добытчиков ценных металлов (так называемые старатели). Однако свою продукцию последние должны были сдавать только государству и по строго фиксированным ценам. Это подтолкнуло развитие черного рынка, куда сбывалось то, что удалось утаить от государства.

Иные формы частной хозяйственной инициативы были исключены из легального пространства. Но и вполне легальная частная деятельность во избежание налогов и идеологического осуждения была скрываемой. Результатом многочисленных инструкций и нормативов стала повсеместная практика их нарушений. Формы преодоления сковывающих запретительных правил были чрезвычайно разнообразными, а масштабы поистине впечатляющими. Это не носило формы сознательного протеста, а являлось неотъемлемым элементом хозяйственной практики советского человека. Соответственно практически вся советская «вторая экономика» может быть определена как теневая, так как даже легальная частная деятельность всегда имела определенные нелегальные грани.

Значительную часть «второй экономики» составляли нелегальные формы экономической активности , а именно:

• воровство . Речь идет о разворовывании общественной собственности. Эта практика носила тотальный характер и воспринималась как естественное право советского человека, как одно из не оговариваемых, но подразумеваемых условий трудового контракта с государством. И дело не только в получаемой таким образом существенной надбавке к заработку строителя коммунизма. Воровство являлось материальной базой «второй экономики». Впрочем, оно могло и не иметь осязаемой формы. Скажем, использование служебного транспорта в личных целях являло собой, скорее, воровство рабочего времени. Существовали и более изощренные формы воровства. Речь идет о списании части произведенной продукции, которая проводилась по документам как пропавшая при транспортировке, хранении и пр. Затем такая продукция могла быть реализована на черном рынке. Но было бы упрощением думать, что целью подобных действий была исключительно личная выгода. Зачастую подобные нелегальные действия были призваны упрочить положение руководства, добивающегося такими нелегальными операциями бесперебойной работы предприятия. Так, списанная продукция могла быть обменена на тот компонент производственного процесса, оперативный доступ к которому был крайне затруднен бесконечными административными согласованиями;

• спекулятивные перепродажи . В советских условиях перепродажа дефицитных товаров по повышенным ценам испытывала жесткую конкуренцию со стороны продажи по неизменной цене, но нужным людям. Спекуляция соперничала с блатом. В первом случае на выходе получалась дополнительная денежная сумма, во втором – дополнительные потребительские возможности, далеко выходящие за границы товарного мира. Отношения блата выступали ограничителем масштабов спекуляции [Lеdeneva, 1998];

• нелегальное производство товаров и услуг . Подпольные цеха создавали предметы первой необходимости, которых резко не хватала в эпоху всеобщего дефицита. Представителей этой деятельности называли «цеховиками»;

• коррупция . Официоз, призванный бороться с теневой экономикой, кормился от нее. И в этом смысле он был заинтересован удерживать ее в зависимом, но вполне платежеспособном состоянии. Множество взяток курсировало в пространстве нижних этажей должностных иерархий, их размер, как правило, был невелик. С ростом ранга взаимодействующих субъектов возрастает и размер взяток, поскольку, во-первых, растет уровень компетентности коррупционера; во-вторых, чем выше положение должностного лица, тем большее число взяткополучателей находится в его подчинении, что гарантирует своеобразную ренту с занимаемой должности. Соответственно высокая должность в партийной или государственной структуре на правах рентоприносящего блага становится объектом купли-продажи. Должность приравнивается к специфическому праву собственности – праву, действующему лишь в рамках неизменных правил взаимодействия чиновничьей власти и хозяйственной практики. Нелегальная экономика являлась в этом смысле не просто важным, но неотъемлемым элементом советской системы, поскольку финансовые потоки, удовлетворяющие аппетиты представителей власти, имеют своим основанием финансовую сферу нелегальной экономической деятельности. «Пока действовал страх, пока “репрессивные органы” были над партией, этот процесс удерживался в определенных рамках. Однако после того как номенклатура обеспечила себе гарантии физического существования (решение ЦК от марта 1953 года; роспуск “троек” в том же году, о чем народу объявили только в 1956-м), процесс пошел и в брежневскую эпоху – “золотой век” номенклатуры – достиг апогея, превратившись в безбрежный реализм Системы. “Теневой бизнес” сращивался с хозяйственными органами, хозяйственные – с партийными, и вместе они делили-перераспределяли, преодолевая тем самым ранговые барьеры» [Пивоваров, Фурсов, 1999, с. 193 – 194].

Итак, легальная и нелегальная части советской «второй экономики» различались лишь степенью теневизации хозяйственной практики. Но тогда встает закономерный вопрос: почему «вторую экономику» допустили? По каким причинам ей была выдана «путевка в жизнь»? Почему, несмотря на многочисленные декларации, государственные органы не отладили универсальный и тотальный контроль за экономической реальностью?

Причины развития советской «второй экономики»

По большому счету, ответы на эти вопросы распадаются на две группы. В первом случае идет отсылка к неким обстоятельствам, временным или даже случайным, которые досадным образом помешали власти полностью контролировать ситуацию в экономике (сбои в планировании, низкая политическая культура сограждан, краткость исторического периода преобразований и пр.). Из этого следует настойчивая работа по преодолению фиксируемых сбоев, варианты которой варьируют от физических репрессий до идеологического воздействия. Вторая точка зрения кажется нам более интересной и продуктивной. Так, утверждается, что возможность советской системы контролировать ситуацию в экономике носила заведомо ограниченный характер ввиду особенностей планового хозяйства. Другими словами, не посторонние шумы, а имманентно присущие советской системе факторы порождали неформальную экономическую реальность . Эти факторы не просто допускали, но делали необходимыми зоны «второй экономики». О чем идет речь?

1. «Вторая экономика» смягчала дефицит, присущий советской системе.

Как известно, жизнь простого советского человека в значительной мере проходила в очередях за самым необходимым [74] . Аналогично, производственная жизнь предприятий была немыслима без фигуры снабженца, рыскающего по стране в поисках дефицитного сырья и оборудования. Между тем, дефицит не просто создавал неудобства в повседневности, но, что значительно опаснее, питал диссидентские настроения. Какова природа этого тотального дефицита? Правомерно выделять две формы дефицита – абсолютный и относительный. Первый порождался структурными особенностями советской экономики и проявлялся в том, что потребности предприятий и населения в ряде благ зачастую превосходили абсолютный объем их производства в рамках плановой экономики. Относительный же дефицит объясняется не скудностью производства, а особенностью хозяйствования в условиях централизованного распределения ресурсов. Рассмотрим эти составляющие подробнее.