Читаем без скачивания Третья степень - Эндрю Гросс

Нельзя было сбрасывать со счетов и возможность взрыва. Мы знали, что в доме спрятано большое количество взрывчатки, и хорошо помнили, что произошло в Ринкон-центре два дня назад.

Штурмовая группа была готова, снайперы заняли свои места на крышах окрестных домов и за бронированными полицейскими машинами. Синди Томас находилась рядом с нами, так как девушка по имени Мишелл ей доверяла: она могла пригодиться в том случае, если дело дойдет до переговоров.

Я очень волновалась. Больше всего на свете мне хотелось, чтобы весь этот кошмар поскорее закончился и в нашем городе больше не пролилась ничья кровь.

– Как вы думаете, им известно, что они окружены? – спросил Траккио, не сводя глаз с серого дома.

– Если и нет, – улыбнулся Молинари, – то скоро они об этом узнают. – Он посмотрел на Щербака и кивнул ему. – Капитан, можете звонить.

Глава 97

А в доме номер 722 между тем началась паника. Роберт, схватив автоматическую винтовку, занял место у одного из окон, откуда ему было видно все, что происходило перед домом.

– Там целая армия! – закричал он. – Все вокруг заполнено копами!

Джулия визжала и вела себя как сумасшедшая.

– Я же говорила, чтобы вы убирались из моего дома! – орала она не своим голосом. – Я говорила, чтобы вы катились ко всем чертям! – Она посмотрела на Мэла: – Ну и что нам теперь делать? Что нам делать, я спрашиваю?

Мэл казался спокойным. Он подошел к окну и выглянул на улицу, осторожно раздвинув шторы, после чего направился в свою комнату и вскоре вернулся оттуда с большим черным чемоданом на колесах.

– Возможно, погибать, – невозмутимо ответил он.

Мишелл все это время молчала, чувствуя, как бешено колотится сердце. Иногда ей казалось, что оно совершает не меньше тысячи ударов в секунду. В любой момент может начаться штурм, и сотни вооруженных до зубов полицейских ворвутся в дом. Ее мучили противоречивые чувства. С одной стороны, ей было очень страшно, а с другой – стыдно за предательство, которое она совершила по отношению к своим друзьям. Значит, она предала и то дело, ради которого все они сражались, не жалея своих жизней. Но ведь она помогала им убивать невинных женщин и детей, а теперь, возможно, с ее помощью, этим преступлениям будет положен конец.

Неожиданно зазвонил телефон. Все быстро повернулись и долго смотрели на аппарат, словно не веря своим ушам. В наступившей тишине эти звонки показались им ударами колокола.

– Возьми трубку, – приказал Роберт Мэлу. – Ты же хотел быть лидером.

Мэл медленно подошел к телефону и после пятого или шестого звонка взял трубку. Какое-то время он молча слушал, сохраняя абсолютное спокойствие.

– Стивен Хардуэй, – гордо произнес он через минуту. – Да, я слышу вас. – Он наконец положил трубку и оглядел присутствующих. – Они сказали, что у нас есть последний шанс остаться в живых. Все, кто хочет, могут покинуть этот дом с поднятыми руками. Другой возможности не будет.

В комнате повисла гнетущая тишина. Роберт по-прежнему стоял у окна и смотрел на улицу, Джулия прислонилась спиной к стене и дрожала как осиновый лист. Ми-шелл хотелось крикнуть, что это она во всем виновата.

– Ну что ж, – произнес Роберт, – лично меня они этим не запугают. Живым я им не дамся. – С этими словами он поднял винтовку, осторожно подошел к парадной двери, на мгновение повернулся к друзьям, подмигнул им в знак прощания, а потом резко рванул на себя дверь и выбежал из дома. Когда до припаркованного на обочине дороги фургона оставалось несколько метров, он поднял винтовку и начал стрелять в сторону полицейских.

В ответ раздались два громких хлопка. Всего два. Роберт остановился и, обернувшись, посмотрел в сторону дома. На лице его отразилось удивление, на груди быстро расплывалось большое красное пятно.

– Роберт! – завизжала Джулия и, разбив пистолетом оконное стекло, высунула руку и стала палить во все стороны без разбора. Но вот она дернулась, упала и больше уже не двигалась.

В этот момент в крайнее окно влетела черная канистра, откуда стал с шумом вырываться слезоточивый газ. Вторая канистра влетела в среднее окно, за ней последовала еще одна. Комната быстро заполнилась сизым дымом.

Мишелл закрыла лицо руками, но это не помогло.

– Мэл, – закричала она, оглядываясь по сторонам. Он стоял у дальней стены, и на его лице не было ни страха, ни отчаяния. В правой руке он сжимал мобильный телефон.

– Я не выйду отсюда, – спокойно сказал он.

– Я тоже, – эхом отозвалась Мишелл и покачала головой.

– Ты действительно храбрая девочка, – грустно улыбнулся Мэл.

Она смотрела, как он набирает роковой номер. Через секунду из черного чемодана на колесиках раздался звонок. За ним последовал второй звонок, потом третий...

– Ты помнишь? – сказал Мэл и сделал глубокий вдох. – Нет ничего страшнее жизни, правда, Мишелл?

Глава 98

Когда прогремел взрыв, мы все находились за полицейскими машинами примерно в ста футах от дома. Из окон вырвались оранжевые языки пламени, а из-под крыши повалил черный дым. Я успела заметить, как дом приподнялся, оторвавшись от фундамента, а потом разлетелся на куски.

– На землю! – закричал Молинари. – Всем лечь на землю!

Взрывной волной нас отбросило назад. В последнее мгновение я схватила Синди за руку и толкнула ее на землю, прикрыв своим телом от осколков стекла. Поблизости раздались громкие крики полицейских.

Через секунду я подняла голову и огляделась вокруг.

– Боже, какой ужас, – прошептала Синди.

На том месте, где стоял дом, теперь была лишь груда дымящихся обломков.

– Мишелл, – прошептала Синди. – Где же ты? Выходи.

Ветер подхватил языки пламени, и вскоре огонь уже бушевал вовсю. Глупо было ожидать, что в этом аду мог уцелеть хоть один человек. Выжить при таком взрыве было практически невозможно.

Где-то рядом громко завыли сирены, воздух заполнился треском раций и громкими голосами полицейских: "На Седьмой улице в доме номер 722 произошел мощный взрыв..."

– Может быть, ее там не было? – тихо спросила Синди, глядя на дымящиеся обломки.

Я обняла ее за плечи.

– Синди, они убили Джилл.

Позже, когда пожарные залили водой огонь, а медики начали собирать разбросанные взрывом останки, я подошла к груде обломков. Неужели все закончилось? Сколько человек здесь погибло? Четверо или пятеро. Хардуэй скорее всего мертв, но был ли там Чарлз Дэнко? Огаст Спайс?

В это время на место взрыва прибыла Клэр и сразу же приступила к осмотру обгоревших тел, точнее, тех фрагментов, которые от них остались.

– Клэр, я ищу белого мужчину, – сказала я ей. – Примерно лет пятидесяти.

– Не знаю, – пожала она плечами. – Сейчас я могу сказать лишь, что здесь четыре тела. Чернокожий мужчина, застреленный на дороге возле фургона, и три человека, погибшие внутри дома. Двое из них женщины.

– Ты в порядке? – спросил подошедший сзади Молинари. Он только что сообщил в Вашингтон о взрыве и теперь решил лично осмотреть место.

– Это еще не конец, – вместо ответа сказала я, показывая рукой на дымящуюся груду обломков.

– Дэнко? – догадался он. – Медики дадут нам ответ на этот вопрос. Во всяком случае, его организация уничтожена. Что он может сделать один?

Вдруг я увидела женский берет, выглядевший довольно нелепо среди обгоревших обломков. Я подняла его и осмотрела со всех сторон.

– Да будет услышан голос народа, – сказала я Молинари, протягивая ему берет. Его украшал знаменитый символ движения борцов за мир шестидесятых годов.

Глава 99

Чарлз Дэнко бесцельно бродил по улицам Сан-Франциско, обдумывая ситуацию, сложившуюся после неожиданного взрыва в Беркли. Погибли его товарищи, его верные и преданные друзья. Они погибли за правое дело, как мученики, как истинные герои, как и его брат Уильям много лет назад.

"Я бы убил всех этих людей прямо сейчас, в эту минуту, на этом самом месте, – думал он, глядя на спешащих по своим делам прохожих. – Но сейчас не время".

Он знал, что настала его очередь и медлить нельзя, так как очень скоро полиция может напасть на его след. Впрочем, если сохранять осторожность и хладнокровие, можно продержаться даже несколько дней. А уж этими-то качествами он обладал вполне. "Ты погиб, мой верный друг, – вспомнил он Роберта. – И вы, мои преданные товарищи, мои бойцы". Господи, как трудно сдержать себя в такую минуту. Глаза его потемнели от ярости. Эти полицейские, агенты ФБР и прочие прислужники государства сейчас радуются своей победе и с глупой гордостью считают себя истинными "защитниками" народа.

Но все они заблуждаются. Они не понимают, что речь идет о священных принципах справедливости и мести. Эти две идеи прекрасно сочетаются, дополняя друг друга. Он всегда считал себя борцом за правду, но дело не только в этом. Он продолжил дело убитого брата, унаследовав все его принципы и подхватив знамя борьбы против несправедливости и лжи. Таким образом, им всегда двигали два чувства – справедливости и мести, а это двойная мотивация и двойная ненависть.