Читаем без скачивания Покоренное сердце - Барбара Доусон Смит

Саймон взял со столика серебряный поднос и с усмешкой повертел его в руках.

— Я вижу, ты взялся за старое. Опять принимаешь товар у воров и переливаешь его в слитки.

Таггерт оскалился, как загнанное в угол животное.

— Нет такого закона, чтоб запрещал скупать старое серебро. Вы ничего не докажете.

— Вот тут ты ошибаешься. — Саймон перевернул поднос, на нижней стороне его стояло клеймо. — Мне ничего не стоит разыскать хозяев тех вещей, которые ты еще не успел переплавить. В полиции наверняка имеются заявления об их пропаже.

— Человек приносит ко мне вещь, я ее покупаю. Я не обязан знать, где он ее взял. Это вообще не мое дело.

— Я тут допрашивал Призрака, — сказал Саймон. — Он сказал, что сбыл часть награбленного как раз тебе.

Это был хорошо просчитанный риск. Если Таггерт действительно что-то брал у Призрака, его непременно выдаст какой-нибудь знак — бледность, дрожание век, подергивание щеки или еще что-нибудь.

Таггерт насупился.

— Да врет он все, этот ваш Призрак. Он водит вас за нос. А вы так сразу ему и поверили.

Саймон рванулся вперед, схватил Таггерта за горло; и прижал к стене.

— А как тебе понравится, если я отправлю тебя на виселицу?

Карие глазки-бусинки торговца испуганно забегали. Лицо его побагровело.

— Пустите, — прохрипел он. — Я никогда не видел вашего Призрака.

— Но должен знать, где он. Слухами земля полнится.

— Не знаю… я… ничего.

Пальцы Саймона сильнее сдавили толстую шею.

— Если ты лжешь, я лично позабочусь, чтобы тебя приговорили к виселице.

— Да не знаю я ничего! Клянусь… могилой моей матери. Таггерт — трус, и если бы что-то знал, то уж наверное рассказал бы после таких угроз, рассудил Саймон. Он разжал пальцы, и торговец отступил назад, хватаясь за горло и задыхаясь от кашля.

Раздосадованный, Саймон вышел из магазина и вскочил на лошадь. Этот неприглядный район, казалось, насквозь был пропитан запахом нечистот. Ему отчаянно захотелось пришпорить лошадь и умчаться в Уоррингтон-Хаус к Кларе, прикоснуться к ее гладкой нежной коже, вдохнуть слабый аромат лаванды, забыться в диком безумстве страстного поцелуя.

Он запретил себе эти фантазии. Он должен думать только о леди Розабел. Сегодня он приблизится еще на шаг к тому дню, когда сможет назвать ее своей невестой: вечером должен состояться семейный обед, на котором Розабел познакомится с его семьей. Его долг позаботиться о том, чтобы мать и сестры одобрили его выбор.

Клара тоже там будет. Клара, которая даже не догадывается о том, что заставила его пересмотреть свои планы на предстоящую неделю.

«У меня большие сомнения в том, что следствие было проведено по всем правилам».

Саймон напомнил себе, что уже раздобыл неопровержимое доказательство вины Гилберта Холлибрука. Счет из лавки был найден в кустах поблизости от последнего места преступления. Адрес, указанный в счете, привел Саймона в квартиру Холлибрука. В ящике письменного стола указанного джентльмена был обнаружен бриллиантовый браслет.

Но уж слишком Гилберт Холлибрук не похож на закоренелого преступника.

Саймон снова испытал неприятный укол сомнения и направил лошадь в соседний переулок. Ему предстоит обойти еще как минимум сотню антикварных и ювелирных лавок. Он должен сделать это хотя бы ради семейства Уоррингтон. Если он обвиняет их родственника, то должен быть абсолютно уверен в его виновности.

Клер замерла, прислушиваясь к шагам, которые миновали прихожую и приближались к спальне. Ее охватила паника. Может, спрятаться в гардеробной? Или нырнуть под кровать? Загородиться портьерой?

Но у нее не осталось времени даже на это; будь что будет. Она метнулась к китайской вазе, выхватила тряпку и круто развернулась как раз в тот момент, когда маркиз, сопровождаемый своим камердинером Оскаром Эддисоном, вошел в спальню.

Маркиз тяжело опирался на трость, его костлявые пальцы крепко обхватывали резной набалдашник из слоновой кости. Он крепко сжал губы — так, словно каждый шаг причинял ему боль. Он сделал еще один медленный шаг, трость глухо ударила по ковру. Наконец он заметил Клер и остановился.

Она впервые увидела, как он стоит, выпрямившись. Он оказался ниже, чем она думала: всего на пару дюймов выше ее.

— Какого черта вам здесь нужно? — спросил он, пригвоздив ее к месту своим острым взглядом.

Клер присела в глубоком реверансе.

— Простите, милорд. Я помогала с уборкой миссис Флеминг и по оплошности забыла свою тряпку.

Вставая, она попыталась изобразить робость и смущение. Она направилась к двери, но мужчины не двигались с места, загораживая ей проход.

Мистер Эддисон, стоявший за спиной у маркиза, выпятил подбородок и свысока смотрел на нее.

— Она могла здесь что-нибудь украсть, милорд. Позвольте, я…

— Я сам улажу это дело, — через плечо бросил Уоррингтон. — Так вы, выходит, воровка, миссис Браунли? А притворялись приличной женщиной, вдовой героя, павшего при Ватерлоо. Думали нас одурачить?

«Да, но совсем в другом смысле, чем вы полагаете». Клер прикинулась оскорбленной и негодующей:

— Как вы могли такое подумать? Я могу предъявить свои рекомендации.

Она заранее запаслась письмами, якобы написанными родителями ее учеников в Кэнфилдской академии. Она выбрала тех учеников, которые жили далеко от Лондона. Если бы кто-нибудь вздумал проверить ее рекомендации, на переписку ушло бы несколько дней, если не недель. К тому времени она рассчитывала раздобыть доказательства, что некто в этом доме инсценировал ограбления для того, чтобы упечь ее отца за решетку.

Суровое морщинистое лицо Уоррингтона испугало ее. Опираясь на трость, он повернулся к своему слуге:

— Эддисон, посмотри, не пропало ли что-нибудь.

— Конечно, милорд. Сейчас я проверю по списку.

Маленький исполнительный камердинер подскочил к письменному столу, вытащил стопку бумаг и прошел в дальний конец комнаты, откуда начал осмотр ценностей.

В этот момент Клер уже не сказала бы, кто из них вызывает у нее большее отвращение. Как они смеют обвинять ее в воровстве, когда маркиз сам может оказаться Призраком? Или его камердинер мистер Эддисон совершил все эти преступления по приказу хозяина. Сам маркиз по причине хромоты вряд ли смог бы осуществить свой замысел без посторонней помощи.

— А вы следуйте за мной, — повелел ей маркиз.

— Следовать…

— Вы что, дурочка? Или плохо слышите? Уоррингтон заковылял к стульям, стоявшим возле окна. Клер смотрела, как он тяжело волочит больную ногу. Он осторожно развернулся, дойдя до стула, и, пошатнувшись, неловко опустился на сиденье.