Читаем без скачивания Девушки - Вера Щербакова

Но она не выдержала, скоро вышла на веранду и туг увидела шедшего по размокшей и глинистой дороге Колю. Он шел босой, в подвернутых брюках, под зонтиком: зрелище, достойное того, чтобы смотреть на него.

На веранде поднялся хохот, щедро посыпались разнообразные советы, вроде: «Зонт-то, зонт держи прямеё над куполом!» или: «Ноги смотри не замарай!»

Лизочка смеялась со всеми вместе: уж очень Коля походил сейчас на длинноногую цаплю под зонтом.

Отыскав Лизочку среди других, Коля улыбнулся ей.

— Как ты догадался зонтик захватить, вот чудо! — поспешила проговорить Лизочка, складывая зонт, чтобы как-нибудь замаскировать свое радостно вспыхнувшеё лицо.

— Да я и не догадался. Это соседка по даче дала. Она уже садилась в поезд, ей зонт был не нужен.

— Соседка? Какая? Наверное, та, навязчивая? — нахмурясь, спросила Лизочка, небрежно бросая зонт на плетеный стул. — Опекать, значит, взялась тебя? Мило!

— Ничего не опекать: ну, дала и дала, раз дождик, — смущаясь, от того, что их слышат, проговорил Коля.

— Ах, дождик? Почему-то она никому другому не предложила своего зонта, а именно тебе! — наступала, разгорячась, Лизочка, совершенно не придавая значения тому, что они не одни. — Странно, здороваться вдруг стал с ней, а теперь зонт… — продолжала она.

— Ну, Лизочка, я был у них, покупал молоко. Нельзя же так, человек сам первый здоровается…

— Хорошо, а зонт? Зачем ты взял его? — с язвительной любознательностью допрашивала Лизочка.

— Да, с зонтом я сплоховал.. — признался Коля, чувствуя себя загнанным в тупик. — И черт меня дернул взять его, все равно промок!

Лизочка украдкой взглянула в расстроенное лицо Коли, и гнев её стал утихать.

«С ним и поссориться всерьез нельзя. Хороший мой!»— подумала она и как ни в чем не бывало начала расспрашивать Колю, удачно ли им поработалось прошлой ночью, после её ухода.

«Вот всегда она такая: вспылит, а потом самой же неудобно», — отметил про себя Коля, впрочем безо всякой обиды на Лизочку.

— Да, я приехал с хорошей новостью: сладили мы с отсекателями! — отвечал он, принимаясь подробно толковать Лизочке, как все это выглядит в применении к потоку.

— Ребятам скореё расскажи, что мне одной объясняешь? — возразила Лизочка, ударяя в «вечевой колокол» на общий сбор.

И вот Коля, подбрасываемый молодыми, сильными руками, летал вверх и вниз под дружный крик: «Качать автора!..»

— Я не автор, ребята, я не автор! — пробовал возразить Коля, придерживая руками очки, но голос его тонул в ликующих возгласах.

— Николашу моего не уроните! Ох, не уроните моего Николашу! — кричала, требуя осторожности, Лизочка, бегая вокруг ребят.

Глава 24

Когда в середине лета задумывались о дне отъезда с дачи, становилось грустно. Но наступил сентябрь, погода изменилась, полили дожди, и все вдруг заметили, что на даче неудобно жить: на завод далеко ездить, вечером сходить некуда — то ли дело в городе!

Пора, пора! Снялись все одновременно, как птицы перелетные, уложили на грузовик вещи и поехали с песнями.

Особенно счастливыми были новые студентки — Сима и Ирина. Есть чему радоваться: экзамен в вечерни»! техникум выдержан.

Варя с Лизочкой подарили девушкам портфели, а Коля сфотографировал их с обновками для «всеобщего обозрения».

В этот день возвращения с дачи Ирину Фомину ждал дома большой сюрприз. А позаботились о нем девушки, так хитро и осторожно поведя все дело, что до последней минусы ни о чем нельзя было догадаться.

Войдя в комнату, Ирина бросилась целовать Юрку: сын вернулся в город на день раньше матери и находился под безраздельной опекой Прасковьи Яковлевны.

— Мама, мама, посмотри-ка! Ты не видишь, что нам в подарок от тети Вари, от тети Симы, от тети Лизы! — блестя глазенками, вскричал Юрка. — Четыре дяденьки тащили. Ух, ну и тяжеленное!.. Да гляди же!

В углу, между окном и диваном, поблескивало черной зеркальной поверхностью пианино.

Ирина ахнула и села прямо на кровать. Юрка, к своему удивлению, увидел, как лицо матери вдруг сморщилось, стало жалким, словно у маленькой обиженной девочки, и слезы покатились по щекам. Давно уже прошли те времена, когда она частенько плакала при нем, и мальчик не на шутку испугался, заревел в голос. Спрятанные соседкой на кухне девушки, нарушив разработанный Симой план поздравления, вбежали в комнату и принялись обнимать и утешать Ирину, А Юрка уже снова крутился на круглом винтовом стуле для пианино. Этот стул, честно говоря, нравился ему больше, чем сам инструмент.

Ирина подошла к пианино.

— Да говорите же, что за чудо! Откуда оно взялось, девоньки мои милые? — спрашивала она, взволнованно перебирая пальцами клавиши. — Варя, Сима, что же вы молчите? Если это подарок, то знайте, он слишком дорогой для меня, и я не могу принять его… — запинаясь, договорила Ирина, предвидя буйные возражения со стороны подруг.

Особенно Сима бывала невоздержанна в таких случаях. Ирина искоса, с затаенным опасением, посмотрела на девушку. Мет, ничего: переглядываются, ласково пересмеиваясь, и, кажется, совсем не собираются уговаривать её.

— Да вы что: долго еще будете мучить меня! — закричала Ирина, непритворно сердясь. — Ограбили, что ли, кого, где деньги взяли?

— Счастливый твой Юрка, — выиграли: вот где! У казначея вон спрашивай, у Лизочки, — отвечала Сима, оставив за собой право первой объявить об этом Ирине.

Ирина всплеснула руками:

— Не может Сыть!.

Но Сима гремела:

— Пять тысяч!.. Ты себе представить не можешь, Ира, до чего это удачно! Ну тютелька в тютельку на пианино! Вот вам и бригадный фонд! Кто первый приду- мал организовать его? Я! Простите, не я, а Лизочка. Да не все ли равно?.. У нас все общеё, даже инициатива. Так-то вот, любезные товарищи, — ораторствовала Сима, воображая перед собой огромную аудиторию слушателей. — На выигрыши мы решили преподносить друг другу подарки, кому что нравится. Это уж идея моя. Теперь дальше: если мы внесли в наш так называемый бригадный фонд по сторублевой облигации от каждого тиража и успели уже выиграть пять тысчонок, то сколько же мы выиграем, соображайте, любезные товарищи, соображайте… если внесем…

Оратора энергична прервали общими усилиями, применив при этом физический метод воздействия.

— Ой, пустите, платье измяли!.. Трое на одну, нечестно! — пищала Сима, барахтаясь на диване под тяжестью павалившихся на неё подруг.

Юрка не принимал участие в общей свалке, а прыгал на одном месте и визжал от восторга. В эту минуту соседка приоткрыла дверь в комнату, любопытствуя узнать, что происходит у Ирины.

— На улице, гляньте-ка народ под вашим окном собирается. Форточку хотя бы закрыли.

Ирина махнула на неё рукой: «Не мешай, мол!»— но форточку закрыла и велела сыну замолчать.

Тень раздумья легла вдруг на её лицо. Она молча, встревоженная чем-то, посмотрела на подруг. Варя следила за нею исподтишка, подмигивая девушкам.

— Переживает наша Ирочка! А я знаю, какая муха укусила её, — шепнула она им.

— Так что же, Ирина, давай выкладывай на бочку, как говорят, свои сомнения, — с ласковой насмешливостью попросила Варя — Тут все свои, стесняться некого… Правда, Симок?

— Ах, да отдубасить её для назидания другим, вот и весь разговор! — запальчиво воскликнула Сима, но тут же осеклась, увидев насупленное личико Юрки. — Ну, ну, малыш, мы шутим….

Ирина прижала к себе сына и, наклоняя к нему свою черноволосую, с прямым загорелым пробором набоку голову, спросила:

— Ты не знаешь, Юрочка, почему все эти деньги истратили именно на нас с тобой? — И, подняв голову, адресуясь уже прямо к Варе, добавила — Нельзя так, я не согласна. Нужно по справедливости разделить деньги на всех. А я стала бы выплачивать вам ваши доли.

Возгласы неудовольствия, негодования и возмущения так и посыпались на голову Ирины. Сима, размахивая руками, взывала к её совести, приглашая Юрку рассудить их, а Лизочка, надрываясь, кричала, что она больше не казначей, раз предъявлен ей вотум недоверия, и она теперь ни за что не отвечает.

— Вот что, разлюбезные мои, позвольте мне сказать, — вступилась Варя, требуя внимания. — Ира, ты особенно слушай, тебя касается: пианино мы купили тебе по двум причинам. Первая: Юрке в детсаду, сама знаешь, пророчат музыкальную будущность. Вторая: все участники нашего добровольного фонда высказались за то, чтобы этот выигрыш истратить на тебя. Следующий, — кто его знает, может, он окажется в пятьдесят тысяч и болеё, — уже баста, как скажет Сима, не жди! Все, прения закрыты, — повелительным жестом закончила свою речь Варя.

Ей долго аплодировали, и Ирина в том числе, предварительно расцеловав всех по очереди.

— Хорошие вы мои! Ну как бы я жила без вас?! — твердила она.

— Друзья, будем считать, что с сентиментами покончено, — потребовала Сима. И вдруг воскликнула — Удивляюсь, девочки, почему это мне с вами всегда весело и приятно? Люблю вас, верно, чертей полосатых… Варя, не сердись, это я не по поводу твоего полосатого платья… Ну, да ладно, — частила Сима, несколько застеснявшись своих «никому не нужных нежностей". — А сейчас я открываю танцы доупаду. Ангажируйте друг друга, прошу? — щегольнула Сима иностранным словцом, пускаясь в пляс.