Читаем без скачивания Сталинград - Владимир Шатов

 На участке между заводами «Баррикады» и «Красный Октябрь» захватчики находились от Волги в четырехстах метрах. Овраги, идущие к Волге с запада, насквозь простреливались автоматным и артиллерийским огнём немцев.

 - Теперь передвигаться вдоль берега можно только по-пластунски. – Устало заметил генерал Чуйков.

 - А нам отсюда всё равно никуда уходить нельзя! – твёрдо ответил посеревший от усталости Крылов.

 - На той стороне Волги для нас земли нет! – сказал Василий Иванович и склонился над тёмной от пыли картой.

 Из морских пехотинцев, охранявших командный пункт стрелкового полка дивизии Гурьева, выжил лишь один человек. Его правая рука была перебита осколком, и стрелять он не мог. Тогда солдат сложил в пилотку гранаты и бросал их левой рукой, вырывая зубами чеку. Во втором взводе роты охраны в строю осталось четверо бойцов, которые израсходовали все боеприпасы. Солдаты послали раненого в тыл с донесением: «Перед нами крупные силы противника… Открывайте огонь по нашей позиции. Прощайте, товарищи, мы не отступили».

 Самая мучительная и грандиозная битва Второй мировой войны развернулась во всю мощь вокруг города на Волге. Незаметно наступила вторая половина тревожного октября. Двадцать второго числа выпал первый снег и резко похолодало. Он лёг не окончательно, но земля была промёрзшая, ледяная.

 - Так и замёрзнуть можно… - подумал комбат 13-й гвардейской дивизии, лёжа на запорошенном сухим снегом взломанном асфальте.

 Каждый день, каждый час случалось в его жизни в Сталинграде что-то новое и страшное. Накануне немецкий снайпер тоже уложил его в воронку и не давал шевелиться до ночи, стреляя после каждого движения. Три часа он провёл на лютом морозе, и ногти слезли с обмороженных пальцев.

 - Хорошо если отрастут, - огорчился Михаил Кошевой, - но видать будут кривые, как у чёрта…

 Во время вчерашнего обеда вражеский снаряд пробил потолок в землянке, но не разорвался и только рассержено шипел на полу.

 - Ну что, ребята, вынесите его и давайте обедать… - спокойно предложил он.

 - Поесть спокойно не дадут! – пробурчал боец Шелехов и, схватив горячего гостя, выбросил его за дверь.

 Из-за таких пустяков уже никто в это время не клал в штаны.

 - Ко всему привыкаешь. – Сказал капитан после сытной трапезы.

 - Даже к смерти… - согласился Григорий.

 Рассвет этого дня застал Кошевого на левом фланге своего батальона. Чтобы сократить путь к КП полка, он пошёл по открытому месту между несколькими разрушенными зданиями. Вдруг спереди в сантиметре от его уха с треском прошла пуля вражеского снайпера.

 - Сейчас ещё пуля, - мелькнула мгновенная догадка, и тогда мне конец!

 Михаил упал, будто подкошенный, но вперёд головой.

 - Надо было назад, - понял он запоздало, - по направлению полёта пули.

 Снайпер оказался малоопытный, не учёл этого обстоятельства и больше не стрелял. От жестокой стужи, проникавшей от земли, Михаил спасался, крутясь в овчинном полушубке, но так, чтобы не заметил враг. Этого не увидели даже в батальоне, хотя с тревогой наблюдая за ним.

 - Шашек для дымовой завесы нет, - вспомнил офицер, кусая себе губы от ярости и бессилия, - а то бы вытащили...

 Весь день Григорий ходил сам не свой. Он много раз порывался броситься к лежащему посредине небольшой площади сыну, но каждый раз его удерживали.

 - Неужель погиб Миша? – изводил душу Григорий.

 Только когда стемнело Кошевой, одним броском очутился в спасительном окопе.

 - Дайте водки! – первое, что сказал он боевым товарищам.

 - Держи, - обрадовался Григорий и протянул трясущимися руками флягу с самогоном.

 - Наверное, уже во второй десяток раз, костлявая промахнулась косой! – пошутил неунывающий комбат. – Может сама косая?

 Город Сталинград, с его гигантскими заводами, большими административными зданиями и современными жилыми домами,  превратился в непроходимые развалины.

 - Чем больше наша авиация и артиллерия разрушают город, - сказал Паулюс начальнику штаба 6-й Армии, - тем легче русским его защищать.

 - Как вообще можно воевать в таких условиях? – отозвался генерал-лейтенантом Шмидт.

 Уличный бой, особенно в крупном городе, резко отличается от полевого сражения. Борьба здесь идёт за отдельные дома, а внутри домов – за этаж, лестничный пролёт и каждую квартиру.

 - «Крысиная» война! - прозвали её высокомерные немецкие генералы.

 В Сталинграде противоборствующие стороны располагались не далее ста метров друг от друга, местами даже до двадцати пяти метров.

 - Большое расчленение, дробность боевых порядков подразделений и частей, действующих мелкими штурмовыми группами, – учили офицеры новобранцев, - вот одна из главных особенностей городского боя.

 Во многих местах тяжёлые огневые средства и штурмовая авиация не могли вести огонь, не рискуя нанести удар по своим позициям. Поэтому в борьбе за огневую инициативу решающая роль принадлежала гранатомётчикам, стрелкам противотанковых ружей, и в первую очередь снайперам.

 ... В начале ноября 1942 года обескровленный батальон капитана Кошевого оборонял небольшой участок разрушенного метизного завода.

 - Немцы начали сосредоточиваться перед фронтом соседней части, в овраге, рядом с нашими передовыми траншеями. – Сказал он Григорию, рассматривая передвижения противника в трофейный бинокль.

 - Што с того? – потянулся жилистым телом невозмутимый сержант.

 - Может потребоваться помощь снайперов…

 После звонка в штаб полка им прислали пятёрку знаменитых снайперов – Зыкина, Двояшкина, Куликова, Морозова и Шайкина. С ними прибыл капитан Ракитянский, старый сибирский охотник.  

 - Вам прислали первое отделение, - сказал он Михаилу, - самых лучших.

 - Нам такие и нужны!

 Снайперская группа дивизии была разбита на отделения, по три пары в каждом. Глебу Морозову понадобился временный напарник и Григория отправили к нему учиться.

 - Начинающего снайпера всегда выпускают в паре со "стариком". – Вальяжно сказал кряжистый и хитроватый вологодский мужик. - Это правило целиком себя оправдало.

 - Да я ж только на время…

 - Если не научишься, считай навсегда. – Хмыкнул Морозов и пошутил: – Немцы тебя с удовольствием снимут с довольствия!   

 Приходя на новый участок, снайперы обычно первый день посвящали наблюдению и разведке. Ещё на исходной они получили данные, собранные старшим группы у командиров, наблюдателей, разведчиков и артиллеристов. Информация помогла правильно разбить секторы наблюдения между отделениями.

 - Стрелять в первый день запрещается.

 - А я думал, сразу начнём палить…

 - После гибели моего напарника Лёшки Дмитриева, - Глеб заметно помрачнел, - который успел сделать всего один выстрел, не изучив предварительно расположение снайперских гнёзд врага и необдуманно выбрав огневую позицию, все стали твёрдо держаться этого правила.

 Ночью шло ускоренное оборудование огневых позиций – истинных и ложных. Долбили амбразуры в стенах домов, расчищали подходы к ним. Истинные позиции тщательно маскировались.

 - Маскировка ложных позиций требует не меньшего труда. – Учил Григория бывалый снайпер.

 - Почему?

 - Противник должен принять их за истинные.

 В амбразуре одной ложной позиции установили чучело-макет стрелка с разбитой осколком винтовкой.

 - Приманка должна упасть при попадании пули вражеского стрелка. – Сказал дотошный Глеб.

 На каждого из группы оборудовали несколько позиций, числом до пяти. Русские снайперы держались твёрдого правила: «Менять позицию после каждого выстрела!»

 Выбор и оборудование позиций в городском бою имели решающее значение. Вот почему утром, когда снайперы заняли места, старший группы лично обошёл их, проверил, как оборудованы позиции, и "закрыл" неудачно выбранные.

 - Деревянных домов избегай, так как они быстро загораются при обстреле… Позиции старайся выбирать на удалении 800-1000 метров от немецких снайперов, на верхних этажах, карнизах и чердаках каменных зданий.

 - А почему?

 - Они дают хороший обзор.

 Устроив и замаскировав амбразуру, Морозов расположился в глубине здания, чтобы не быть замеченным и не обнаруживать себя выстрелом. Григорий спрятался неподалёку. Пока не рассвело, они могли поговорить.

 - Запомни простое правило, - поучал новичка Морозов, - винтовкой по сторонам не водить.

 - Не понял…

 - Цель сама должна подойти под выстрел.

 - Как это?

 - А вот так, - самодовольно протянул снайпер, - прицелился в точку, где может пройти немец и ждёшь.

 - Долго?

 - Иногда несколько часов смотришь в прицел как привязанный.

 - Ужас! – удивился Григорий и поинтересовался, - а почему нельзя выискивать цель?