Читаем без скачивания Королевская кровь - Далия Трускиновская

И точно — услышали стук башмаков. Бежит кто-то параллельной улицей, спешит, а совсем вдали вроде цокот. Переглянулись. Поднялись на чье-то высокое крыльцо. Сверху-то удобнее…

Стук изменил направление — прямо к ним понесся. И выбежал на невеликую площадь человек. А за ним — огромный, чуть не с коня, кабанище. Тот самый!

Пока Жилло с братцами стояли, окаменев, нагнал кабан человека, сбил с ног, перевернул рылом на спину. Человек закричал, кабан клыками в грудь ему ударил, вспорол кафтан, выдернул клыки, второй раз нацелился…

Видеть это было выше сил человеческих. Потеряв разумное соображение, соскочил Жилло с крыльца, бросился сверху на кабана, ударил ножом — а нож от жесткой щетины отскочил. Дернулся кабан в сторону — и на другой нож налетел. Третий его сзади достал. Это Дедуля всем весом навалился на рукоять — и пробил-таки дубленую шкуру! А ножичек — почти в фут длиной, серьезный ножичек, прямо посмотреть на него приятно.

Взревел кабан дурным воем. Стряхнув в себя братцев-воришек и Жилло, отскочил. Дедуля еле умудрился нож спасти — не оставлять же его в кабаньем боку! Хлынула черная кровь.

И опять — стоят трое человек с ножами, а напротив — бешеная тварь, мерзкий вонючий оборотень. И помочь некому — далеко старуха со своим диковинным котом.

— Нариана бы сюда! — воскликнул Малыш. — Нариан! Кисонька! Сюда, мой маленький! Сюда, котище мое драгоценное!

При одном имени клыкастого котишки попятился кабан. Что-то между ними, видно, было нехорошее. Попятился, задом на каменную тумбу налетел, тумба накренилась. И, теряя кровь, понесся прочь…

— Ну, спасибо кисоньке, — сказал, вытирая о замшелую стенку нож, Дедуля. — Впервые вижу, чтобы от котов польза была.

— А ты уверен, что это — кот? — резонно спросил Жилло. — Тоже ведь оборотень!

И подошел к спасенному, нагнулся над ним. И узнал его.

Это был моряк Мак. Он лежал без сознания, с грудью, вспоротой клыками кабана. Жилло прикоснулся — и отдернул руку, ощутив кровь.

— К старухе! — немедленно решил Дедуля. — Она перевяжет. Не к лекарю же думскому, в самом деле!

Посадили Мака на сложенные в узел руки, понесли. Впереди — Малыш, он самый высокий, ему в паре несподручно. За ним — Жилло с Дедулей, они примерно одного роста, вот и тащат раненого. Так и добрались до старухиного подвальчика.

Двор оказался закрыт. То есть, хоть лбом колотись — никто отворять не выйдет. Как быть?

— Придется Денизу будить, — сказал Жилло. — Она откроет. Мало ли какой денежный гость пожаловал? Она своей наживы не упустит.

— А чем нам Дениза помочь может? — спросил Малыш. — Она же не знахарка.

— Увидишь, — пообещал Жилло.

И давно уж он не видывал такой недовольной женщины, как поднятая из постели Дениза. Только-только работников спать отпустила, только-только сама прибралась да улеглась — здравствуйте!

Однако, увидев раненого, Дениза сразу сменила гнев на милость постелила для него на лавке старую простыню, велела раздеть, сама где-то между кладовок скрылась. Жилло так и понял, что потайным ходом за старой ведьмой отправилась.

Расстегнули они с Малышом кафтан на Маке, кое-как стянули — сверточек на пол вывалился. Подобрал его Дедуля, развернул — а это вишневого бархата кусок с семью углами по краю, с тремя золотыми розами. И распорот острым клыком.

— Вот в чем кабанище клыками застрял, — сообразил Дедуля. — Гляди, Жилло, эта вот штуковина твоему дружку жизнь, может быть, спасла!

Развернул Жилло бархат.

— Очень мне это все не нравится, — говорит. — Ведь Мак не просто так ночью по городу слонялся. Его капитан Шмель ко мне послал. Это же — мое имущество, ребята! Что могло случиться? Ума не приложу! В беду капитан попал, что ли?

— Он тебе знак подает, — отвечает Дедуля. — Но только Мак и может объяснить, что это за знак такой. Где треклятая старуха застряла?!

— А вот я тебя, красавец мой, за такие слова на табуреточку усажу — и просидишь ты на ней сутки, как приклеенный, — пообещала, внезапно появляясь, старуха. — Я умею! Ну, кого там свиньи покусали?

— Какие свиньи, бабка! — воскликнул Жилло. — Кабан вот такого роста! Представляешь, ночью по городу кабан шастает и на людей нападает! Я ведь его во второй уже раз вижу.

— Во второй раз, говоришь? — спрашивает ехидная старуха. — Здоров же ты пить, голубчик. Я удивляюсь, что ты вчера только одного кабана вот такого роста увидел, а не целое стадо.

— Знаешь что, бабушка? — и Жилло оттянул ее в сторонку. — Ты про кабана у своего милого котика Нариана спроси. Сдается мне, что он тебе человеческим голосом куда больше моего расскажет.

— Что может мой котик знать о кабанах? — удивляется ведьма. — Сидит себе дома, ест, спит да мурлычет.

— А почему тогда, стоило Малышу позвать «Нариан!», кабанище деру дал? — тихонечко спрашивает Жилло. — Совпадение? Котик-то у тебя, бабушка, приметный. Шуба черная лохматая, клыки янтарные. А я целого тигра вороного ночью видел. Тоже лохматый и тоже с янтарными клыками. Так что не морочь мне голову, старая карга, а лучше раненым займись!

Усмехнулась старуха.

— Сердит ты, как я погляжу, Жилло, — говорит. — Ну да ладно. Насчет кота как-нибудь потом все объясню. И пора бы нам познакомиться. Зовут меня тетка Тиберия. Вот так и обращайся. Не то тебе Нариан больше Неду не покажет.

И заткнулся Жилло.

Выложила старуха на стол свои знахарские припасы — и сверточек вишневого бархата обнаружила. В складке золотой цветок притаился. Подняла старуха глаза на Жилло — и был в этих глазах веселый вопрос. Жилло его как будто ушами услышал.

— Да понимаешь ли ты, сынок, что это такое? — спросили глаза. — И чувствуешь ли ты, что этой бархатной штуке радоваться надо?

И сразу же отвернулась тетка Тиберия, взяв со стола, что надо, и раненым занялась. Мало ли что там на столе разбросано? Не ее, мол, дело.

Дедуля Жилло в сторонку оттянул.

— Слушай, вожак, что бы это значило? Дениза эту ведьму, не выходя из погребка, привела!

— Просто у погребка есть еще один выход — в тот дворик, — объяснил Жилло. — Похоже, что старухин подвал — тот самый выход и есть. При случае очень даже удобно.

— Да мы с Малышом тоже так подумали.

Старая ведьма перевязала Мака, настоем снотворным его попотчевала и велела мужчинам отнести его к ней в подвальчик. Там, мол, она сможет ночью к нему вставать и повязку бальзамом смачивать. Оказалось, правильно догадался Жилло. И намучились же Дедуля с Малышом, протаскивая Мака потайным ходом! Главное, лишний раз его не пошевели — стонет!

Уложив моряка на свою постель, выпроводила тетка Тиберия всех троих. Обещала утром, когда Мак придет в себя, немедленно позвать. Вернулись они в погребок и сели втроем за длинный стол.