Читаем без скачивания Музыкант-2 - Геннадий Марченко

- Егор! Мальцев!

Лида, несмотря на высокие каблуки, бегом кинулась ко мне, обвила мою шею, обдав ароматным облаком изысканных духов.

- Ты выглядишь просто на миллион! - отстраняясь от Клемент, сделал я ей комплимент.

- Да и ты неплохо смотришься. Видела по телевизору, как ты голы бразильцам забивал...

- Да ладно, всего-то один.

- Все равно молодец... А ты знаешь, - она разом посерьезнела, на переносице пролегла складка. - Знаешь, ведь и правда, у меня выявили меланобластому. Но к счастью, на ранней стадии, поэтому опасности удалось избежать, хотя обследования у врачей прохожу регулярно. Страшно представить, что было бы, не послушайся я твоего совета и не обрати внимания на разраставшееся пятнышко на коже.

- Вот и молодец, что заботишься о своем здоровье.

Пощебетали еще немного о всяких глупостях, потом я, сделав вид, будто только что вспомнил, хлопнул себя по лбу.

- Чуть не забыл, у меня же песня для тебя.

- Серьезно? А что за песня?

- Вот, текст, ноты... Тебе когда на сцену?

- Сейчас Рашид Бейбутов выступает, значит, через один номер выходить мне.

- Отлично, тогда я подожду здесь, а после твоего выступления найдем где-нибудь фортепиано и порепетируем. Не против?

- Конечно не против! Я заранее уверена, что песня замечательная.

- И вот тут я не буду возражать.

Мы вместе в голос рассмеялись, на нас тут же зашикала какая-то бабушка в очках, видно, дежурная, пришлось сбавить обороты. А после того, как Лида отработала свой номер - незнакомую мне песню на музыку Баснера и стихи Дербенева - мы уединились в одной из комнатушек ЦДРК, где следующий час посвятили музицированию.

- Пою - и слезы наворачиваются, - констатировала Лида, когда решили, что пора заканчивать.

- Да уж, сам сочинял - чуть не плакал.

Хотя у меня-то слезы наворачивались от мысли, что стащил я песню у своего друга Володи Мигули, которого не станет в середине 90-х. Боковой амиотрофический склероз, от которого еще не придумали спасения, да и покушение ускорило течение болезни. Мда, как говорится, давился, но жрал. Это точно про меня.

Последние дни перед отлетом прошли в суете, да тут еще Катька огорошила, что они с ее возлюбленным собираются в сентябре сыграть свадьбу.

- Вы что, не могли на август мероприятие запланировать? - набросился я на нее. - Ведь я же из Лондона не смогу прилететь специально на ваше бракосочетание! Нет, может, меня и вызовут на товарищеский матч с югославами, но он 4 сентября, а вы расписываетесь 11-го, следующую субботу. Да даже если бы и четвертого - кто бы меня отпустил перед игрой?

- Ну что ты кипятишься, мы вчера только заявление подали, а там, оказывается, настоящая очередь.

- Все с вами ясно... А жить где думаете? Я все равно улетаю, наверное, и живите в нашей 3-комнатной...

- Игорь настаивает, чтобы мы снимали квартиру.

- Независимости захотел, значит... Ну-ну.

Оно и понятно, жить в чужой квартире - не каждому мужику приятно, если он хочет чувствовать себя полноценным главой семьи. Но ладно бы нормальная хата, своя, а то ведь мыкаться по съемным... Сам прекрасно помню, как мотался от одной квартиры к другой, когда первое время жил в Москве.

- А знаешь что... Сделаю-ка я вам свадебный подарок. Был позавчера на собрании в Союзе композиторов, узнал, что начинают строить кооперативный дом, а пайщиков не добирают. Так что мне будет еще не поздно впрячься, купить для вас 'двушку', например. Как вы на это со своим Игорьком посмотрите?

- Егорка, ты золото!

Катька повисла на мне, прижимаясь к моей груди своими объемными выпуклостями, и я невольно крякнул. Не будь я братом по крови - точно возбудился бы. Хотя... Нет, блин, нужно, судя по всему, снова бежать под холодный душ. Беда просто какая-то с этими бабами.

5 августа, накануне отлета, мы с Лисенком устроили прощальный вечер. В свободной от посторонних квартире почти три часа предавались плотским утехам. А напоследок я узнал такое, что чуть в обморок не грохнулся.

- Ежик, хочу тебе что-то сказать, - тихо произнесла одевающаяся Ленка, не поднимая глаз.

- Что любишь меня? Я тебя еще больше люблю.

- Нет... Ну, в смысле, люблю, конечно, просто... Просто у меня задержка месячных.

Оп-па! Вот это финт ушами! Я так и сел, непроизвольно ощупывая глазами живот подруги. Если срок и есть, то небольшой, пока еще ничего не заметно.

- Нормально, - пробормотал я. - У гинеколога была?

- В женской консультации? Еще нет, вот хотела на днях сходить... Егор, я не хочу делать аборт, не хочу убивать нашего ребенка! - с жаром выдохнула мне в лицо Ленка.

- А кто говорил про аборт? Если у нас будет ребенок - я только рад. Правда, родителям еще нужно сказать, твоим и моей маме, да еще учитывая мой контракт с 'Челси'...

- Я думала про это, ничего, рожу - и мы будем тебя ждать с дочкой. Родители помогут, я уверена.

- Почему с дочкой?

- Я знаю, что будет дочка.

- Ну, в принципе, хоть бы кто, лишь бы здоровый, - изрек я философски. - Небось уже и имя придумала?

- А как же - Анастасия.

- Почему Анастасия?

- В честь моей бабушки, ты же знаешь ее, какая она у меня замечательная!

- Ну да, имел честь... А что, нормальное имя, Анастасия Егоровна - звучит. В общем, как посетишь гине... женскую консультацию - сразу пиши, а то я там от разных мыслей с ума сойду... Блин, а ведь нужно будет тогда и свадьбу сыграть. Не станешь же ты рожать, не будучи замужней женщиной! Если ты беременна, и если меня вызовут на игру сборной 4 сентября, то как раз могли бы и сыграть.

- Ага, а ты знаешь, какая очередь в ЗАГС?

- Точно, мне же Катька говорила.... Они, кстати, со своим хахалем женятся 11 сентября, представляешь! А заявление подали вот только на днях. Ничего, задействую связи, за один день распишут, - уверенно заявил я, подумав задним числом, что мог бы и для сестренки постараться с более ранним сроком росписи.

Провожать меня в 'Шереметьево' утром следующего дня заявились все: и мама с Андрейкой, и Ильич, и Катька с Пашкой, и бабушка с дедушкой, и Лисенок... Это не считая Ряшенцева, который приехал меня лично напутствовать.

- Егор, помни, что за тобой - вся советская страна, весь советский футбол, - дыша на меня табаком, наставлял президент Федерации футбола. - Не урони, так сказать, честь, держи высоко знамя советского спорта!

- Понял вас, Николай Николаевич, не подведу! - пообещал я исполненным драматизма голосом.

Ну а дальше прощание, объятия, слезы... С Лисенком при всех, не скрываясь, целуемся в губы, и вот я уже смотрю из иллюминатора на проносящиеся под шасси самолета плиты взлетно-посадочной полосы. До свидания, Москва, и здравствуй, Лондон!

Глава 11