Читаем без скачивания Горячая работа на холодной войне - Михаил Ефимович Болтунов

Местные жители нередко приглашали советского офицера в английские клубы: от фешенебельных, для именитых мужей города, до обычных «пабов», где собирался трудовой люд пропустить по кружечке пива после рабочего дня.

Хозяйка квартиры миссис Ханна относилась к Николаю тепло, по-матерински. Порою, как любящая мать, ворчала и выговаривала за излишние, на ее взгляд, хозяйственные траты. Особенно, когда он отказывался надевать штопаные-перештопаные носки, хозяйка грозилась пожаловаться на него Сталину за чрезмерное «расточительство».

Такие же добрые чувства питали к Ивлиеву и другие англичане. Как-то рано утром в спальню к нему постучала хозяйка.

— Ники! — сказала она взволнованным голосом. — Выгляните в окно на улицу!

Каково же было удивление, когда лейтенант увидел припаркованные у дома машины. Это английские знакомые приехали поздравить его с победой Красной Армии под Сталинградом. Признаться, это было трогательно до слез.

Британцы в те нелегкие годы открывали для себя Россию, «загадочных русских». Было немало странностей и нелепиц. Как-то Ивлиева позвал к себе местный начальник главпочтамта. Его мать-старушка при первом знакомстве попросила Николая подойти поближе и неожиданно стала ощупывать его голову. «Она ищет рога, — усмехнулся главный почтовик, — ведь вы приехали из коммунистической страны».

Ладно старушка, а то ведь девушки из вспомогательного корпуса английских военно-морских сил за утренним чаем вполне серьезно спрашивали Ивлиева, правда ли, что в Советском Союзе, когда рождается ребенок, ему, как жеребенку в табуне, ставят «тавро», дабы не перепутать с другими детьми. Оказывается, подобные страшилки распространяли антисоветски настроенные поляки из корпуса Андерса.

Так что наряду с основной работой приходилось бороться и с такими, несомненно, вредными мифами.

Что же касается непосредственных обязанностей, то они были весьма разноплановыми. Приходилось контролировать ремонт и вооружение советских коммерческих судов, которые производили союзники, участвовать в предварительной приемке английских боевых кораблей, заниматься обеспечением захода в порты наших судов. Ивлиев нередко выезжал в Исландию для организации текущего ремонта малых кораблей, построенных в США для Советского Союза.

Много работал с документами, переводил инструкции по эксплуатации артиллерийских установок, адаптировал их под наши правила управления огнем.

Начальник советской военной миссии в Лондоне контр-адмирал Николай Харламов в своей книге «Трудная миссия» дает такую оценку его деятельности.

«Помнится, осенью 1944 года в бухту Кефлавик (Исландия) зашел отряд больших охотников (БО), нуждающихся в ремонте. Для обеспечения ремонта я направил туда лейтенанта Н.В. Ивлиева, офицера конвойной службы в английской военно-морской базе Халл (Гулль). Николай Васильевич принял все меры, а дней через десять «БО» снова были в строю. Затем на английском фрегате лейтенант сопровождал их до Мурманска. Кстати, Ивлиев нередко выходил в море в составе союзных конвоев. Его можно было встретить на борту и канадского эсминца «Хайда», и английского сторожевого корабля «Сигал».

Кстати, тот поход в Мурманск, о котором вспоминает адмирал Харламов, надолго запомнился не только самому Ивлиеву, но и офицерам и матросам английского фрегата «Сигал». Дело в том, что большие охотники, построенные по ленд-лизу в США, хоть и носили столь грозное название, но на самом деле были малыми кораблями для действия в прибрежной зоне.

Приняв суда в США, советские моряки решили идти домой своим ходом. Американцы пытались всячески отговорить коллег от столь опасного плавания. Один из американских адмиралов так и заявил: «Только железные люди способны идти осенью через океан на таких утлых, к тому же деревянных суденышках».

Однако они дошли до Исландии, провели ремонт и двинулись дальше, к северным берегам Советского Союза. Сопровождал охотников единственный боевой корабль — фрегат «Сигал». На его борту и находился лейтенант Ивлиев.

«Мы вышли из бухты Кефлавик, — рассказывал Николай Васильевич, — что на западном побережье Исландии, огибая остров с юга. Шли в шторм, среди минных полей, выставленных союзниками по фарватеру шириной всего в одну милю. Обстановка усугублялась наличием дрейфующих мин, сорванных с якорей. Днем подсвеченные мины видны издалека и их можно уничтожить. Ночью же при нулевой видимости и при полном затемнении кораблей, эти рогатые «монстры» возникали вдруг у самого борта, и тут уж приходилось полагаться на судьбу. Малейшее прикосновение, и маленький катер вместе с экипажем разнесет в щепки».

Николай Ивлиев во время этого многодневного, тяжелого перехода почти непрерывно нес вахту у экрана локатора, тревожно наблюдая, все ли корабли в строю, нет ли отставших.

Войдя в советские территориальные воды и передав отряд охотников под охрану кораблей Северного флота, фрегат «Сигал» развернулся и отправился в обратный путь. Лейтенант Ивлиев передал экипажам охотников прощальный семафор с поздравлениями по поводу окончания героического перехода Исландия — Мурманск. Сам же Николай Васильевич, не ступив даже на родную землю, возвращался к месту своей службы в Великобританию.

…Шторм не прекращался. Море свирепствовало. Была нелетная погода, но неожиданно на фрегат поступило сообщение с другого судна: советский самолет, сопровождавший английские корабли, упал в воду. Летчик остался на плаву. Не медля ни секунды, Ивлиев обратился к капитану «Сигала» и попросил разрешения воспользоваться сигнальным фонарем «Ратьера» для передачи сообщения на советский эсминец, идущий следом. Английским морякам было непривычно видеть офицера в роли сигнальщика. Но тут уж не до церемоний.

Приняв сигнал, эсминец на глазах удивленных британцев развернулся и форсированным ходом направился к месту падения самолета.

Вечером в кают-компании командир фрегата зачитал телеграмму: советское командование благодарило английских моряков за участие в спасении пилота. В свою очередь капитан произнес тост в честь «разносторонней подготовки офицеров русской морской школы».

Однако повоевать Ивлиеву пришлось не только на море, но и на суше. Группа офицеров, в состав которой входил и Николай Васильевич, в июне 1944 года, вслед за высадкой десанта в Нормандии, также сошли на берег. Они, правда, в боевых действиях не участвовали, ибо у них была другая задача — изучить только что захваченные немецкие военные укрепления так называемого «Атлантического вала». Правда, по дороге в Лилль ночью они сбились с пути и едва не заехали на территорию немецкого штаба. Помог им француз, который рассказал о немцах и спас советских офицеров от явного пленения.

Счастливо закончился и его последний военный переход из Ньюкасла в Мурманск. Дело в том, что небольшой группе наших офицеров было поручено препроводить в Советский Союз на двух английских транспортах десять тысяч репатриированных советских граждан.

На головном транспорте этими многочисленными и весьма не простыми пассажирами руководили три офицера — Борисенко, Иванов и он, Ивлиев. Большинство репатриированных, пройдя ужас фашистских концлагерей, подневольный труд, издевательства и унижения, хотели