Читаем без скачивания Я - оборотень - Window Dark

Ее понурый взгляд заметил наперсточник и моментально отреагировал:

— Женщина, выиграла — веселись, проиграла — не сердись.

Понаблюдав полчаса за игрой, я постепенно понял всю систему. Наперсточник был не один. Его опекали четыре напарника.

Первый находился слева от него. У этого было простоватое лицо и серая болоньевая куртка. Всем своим видом он косил под деревню. Лишь синие фирменные «адидасовские» штаны выдавали более солидную обеспеченность.

Второй стоял справа от наперсточника. Он был одет в полный «адидас», яркий и красочный. Лет ему было столько же, сколько и первому — двадцать пять. У него было самоуверенное лицо. Он то и дело помогал наперсточнику подстегивать толпу.

Остальным двум было под сорок, и одеты они были попроще. У одного имелась небольшая бородка, у второго — рыжая щетина.

Система была откатана на все сто. Вначале один из них вносил полтинник и поднимал стаканчик, часто проигрывая, оставляя тем самым инициативу толпе. Если никто не хотел вносить свою кровную сотню, то левый или правый помощник быстрым движением приподнимали свой стаканчик. После этого всегда находился какой-нибудь лопух, твердо уверенный, что шарик лежит под оставшимся нетронутым стаканом. Внося стольник, он нагибался вниз. Вместе с ним нагибались все соратники наперсточника, надежно заслоняя стаканчики от посторонних глаз. Подняв стаканчик, играющий тупо смотрел на пустое место. Тем временем кто-нибудь из четверых, подсовывал сжатый в кулаке шарик под третий стаканчик, и наперсточник придвигал его на место, где еще секунду назад стоял второй. После этого напарники выражали соболезнования, и все крутилось дальше.

Ни один стольник, ни даже полтинник не уходил от находчивых ребят в посторонние руки. Кроме того они обладали талантом в нужный момент настраивать игру. Как только один мужик оставил у них в тщетных попытках отыграться обручальное кольцо, тут же один из сорокалетних поставил свой перстень за пятьсот и не остался в накладе. Вершиной их творчества явилось выуживающие у одного работяги пятьсот за кон.

Он подошел видно после получки и сразу поставил не полтинник, а сотню. Разумеется, он проиграл.

— Если очень постараться, каждый может отыграться, — балагурил наперсточник.

— Еще сотню, — заявил работяга.

— Э, нет. Два стаканчика — двойные ставки.

Мужик кивнул, открыл кошелек, достал пачку сотен и отсчитал две бумажки. Оставшиеся деньги сильно заинтересовали наперсточника.

— Ставь триста, — предложил он.

Мужик подумал о том, что хорошо бы не только отыграться, но и выиграть стольник.

— Держи, — он отдал еще сто.

Наперсточник улыбнулся и продолжил:

— Да чего там, ставь четыре.

— Нет, — сказал мужик, памятуя о проигрыше.

Левый напарник быстро приподнял стаканчик, показывая мужику, что его счастье находится не в нем.

— Ставь, — зашептал «адидас», подмигивая и кося глазами на правый стакан.

— Пойдет, — согласился играющий и вытащил еще одну купюру.

— А давай полкуска, — предложил наперсточник.

— Ставь, верное дело, — посоветовал один из сорокалетних.

Мужик нехотя добавил еще сотню.

— А может шестьсот?

— Нет, — решительно сказал работяга, закрыл бумажник и нагнулся за стаканчиком. Парни и мужики склонились за ним.

— Эх, не повезло, — наперсточник и напарники приняли исходное положение. Мужик ошарашено смотрел на них, внутренне понимая, что его обобрали, но доказать уже ничего нельзя.

Дальше уже смотреть стало неинтересно, и я протиснулся сквозь толпу к проезжей части. В этот момент я почувствовал на своей спине пристальный взгляд. Обернувшись, я заметил, что за мной наблюдает парень лет двадцати, стоящий у дверей "Детского мира". Я резко развернулся и направился к автобусной остановке. Около нее я снова обернулся назад и увидел, что парень следует за мной, а рядом с ним шагает еще один. Я вскочил в подошедший автобус и сразу же осознал, что сделал ошибку; парни прыгнули вслед за мной. На следующей остановке один из них вышел, но второй остался, украдкой поглядывая на меня.

Я задумался, прикидывая дальнейший план действий. Надо было как можно скорее оставить автобус. Если у преследователей есть тачка, то они по более короткому пути нагонят автобус и будут следовать за ним, пока на конечной остановке водитель не высадит всех пассажиров. И тогда их будет человек шесть-семь против меня одного. От погони следовало оторваться пока на хвосте висел лишь один.

На ближайшей остановке я покинул автобус. Парень, разумеется, вылез вслед за мной. Я неторопливо шел вдоль забора, за которым завершалось строительство современной девятиэтажной общаги. ("Вот повезет кому-то", подумал я). Парень следовал за мной шагах в десяти. Заметив щель в заборе, я юркнул туда и рванул к недостроенному зданию. Сзади послышалось пыхтенье парень упорно протискивался в эту же щель, но в дутой куртке это было сделать не так то просто. Я нырнул в отверстие подъезда, приглашая парня сделать то же самое, пролетел через все здание и выпрыгнул из окна на противоположной стороне. Пока парень будет разыскивать меня по всем этажам, я успею далеко уйти; в худшем случае он увидит меня из окна, но даже при таком раскладе я уже сделаю порядочный запас в метрах. Не оглядываясь, я обогнул пятиэтажку, перебежал через дорогу и скрылся за углом овощного магазина.

На мое счастье я оказался в известном мне районе. Я бывал здесь неоднократно, и сориентироваться на местности для меня не составляло теперь особого труда. Он был застроен пятиэтажками — кирпичными и панельными. Но не строгими прямоугольными кварталами: дома стояли под невообразимыми углами друг к другу. Кроме того повсюду были разбросаны в беспорядке детские сады и школы. Даже дороги для машин пролегали здесь сплошными изгибами и извилинами. Казалось, поверхность земли встряхнули, смешав в кучу все, что попалось под руку. В общем здесь получилась такая путаница, что затеряться в ней было пара пустяков.

И, действительно, не дожидаясь, когда вдали замаячит уже знакомая фигура, я повернул еще раз, проскочил несколько дворов, перемахнул через школьную изгородь, пробежал мимо торгового центра и остановился лишь в следующем за ним дворе, неловко подвернув ногу. Идти я не мог и поэтому забрался в сумерки подъезда, где бессильно плюхнулся на прохладные каменные ступени, отдышался, стараясь не тревожить поврежденную ногу, чтобы она успокоилась как можно скорее.

Положение оставалось скользким. Пока преследователь один, мне бояться нечего — ему не найти меня в одиночку. Но шло время, сюда, вероятно, уже прибыло подкрепление. Скоро они могут взять район в плотное кольцо, из которого будет очень затруднительно вырваться.