Читаем без скачивания Памятники Византийской литературы IX-XV веков - Сборник

Старайся хорошо управить жизнь свою. Если будешь беспечен, то имущество твое сожрут твои слуги и присвоят его себе. Наступит время неблагоприятное, и земля не принесет плода, а у тебя не будет отложенного хлеба и других семян для пропитания своих людей. Захочешь купить — и не окажется у тебя денег. Посмотришь на слуг своих и станешь рассчитывать их пищу, чем бы их накормить. Восплачешь горько и будешь думать, к кому бы пойти и занять необходимое, и нет дающего тебе. Тот, к кому ты обратишься, скажет тебе: «Поверь, у меня было, но до тебя другие попросили у меня, и я дал им, и у меня осталось только то, что достаточно мне самому». И наступит тогда для тебя позор и горе; позор потому, что просил и не получил, печаль потому, что неоткуда взять. Потом ты пойдешь к другому, но и этот ответит тебе то же, а если и даст, то самую малость, да и то после поручительства и. с ворчанием, и лишь затем, чтобы получить от тебя больше, даст деньги в рост. Мало того, если отыскался дающий, подобный большинству людей, то он потребует проценты и попросит имущество твое в залог, ты же с готовностью, услужливо заключишь с ним сделку и условишься о сроке.

И вот срок истек, заимодавец требует свои деньги вместе с процентами. Ты же станешь задерживать, не имея чем заплатить. После многих напоминаний, когда ты ничего ему не дашь, он станет грозить тебе. Потом он будет отыскивать тебя на рынке, или в претории, или в церкви в праздничный день, желая перед народом показать, что он выше тебя и богат, он скажет тебе: человек, разве я взял у тебя долг и зачем ты не отдаешь моего имущества? Ты хочешь, чтобы я лишил тебя средств?

Он говорит тебе это, потому что ты тут беспомощен, и он уже оставил тебя без средств. Если ты промолчишь, то все станут говорить, кто про себя, а кто и открыто: «должник неимущий», и «злой день настал для должника», а если станешь ему перечить, то все рассмеются и скажут тебе: «Как тебе не стыдно, забыть стыд перед человеком, сделавшим тебе добро!» А он обратится к ним со словами: «Вы видите, господа мои, это бесстыдство?» Тогда ты, как будто ехидна укусила тебя в сердце, будешь мучиться много дней и либо откажешься от семенных запасов, либо расплатишься с ним, отдав за бесценок то, что приобрел многими трудами и потом. Если не сделаешь этого, он возьмет с тебя залог и обещание удвоить процент и процент процента, а когда размер его возрастет, тебя, некогда счастливого, а теперь жалобно плачущего, повлекут в темницу.

Я мог бы порассказать тебе об этом, и много другого, но сейчас довольно с тебя, если ты разумен. Говорится ведь, что разумному мужу достаточно будет и одного слова, а бестолкового не вразумят и дела. Поэтому должен ты бороться в жизни своей и безотказно сносить тяготы труда, ибо не лжет сказавший «в поте лица твоего ешь хлеб твой» [250], и Соломон говорит: «Бог дал тяжкий труд сынам человеческим, и невозможно прожить жизнь иначе, как потовым трудом» [251].

Если имеешь друга в ином месте и он проезжает городом, в котором ты живешь, не помещай его в своем доме, но пусть он пристанет в другом месте, а ты посылай ему все нужное, и он еще более будет тебе благодарен. Если же ты остановишь его в своем доме, то послушай, сколько из–за этого родится неприятностей. Во–первых, ни жена твоя, ни дочери твои, ни снохи твои не будут иметь свободы выходить из комнаты своей и распоряжаться в доме как следует. А если уже им будет необходимая нужда выйти, то друг твой вытянет шею и устремит на них свои глаза; когда ты стоишь вместе с ним, то, конечно, он притворно потупит свою голову, но все–таки будет подсматривать, какая у них походка, как они поворачиваются, как подпоясаны и какой у них взгляд; попросту говоря, будет их оглядывать с головы до ног, а после станет передразнивать перед своими домашними и осмеивать. Точно так же он найдет дурными твою прислугу, твой стол, весь порядок. Еще будет расспрашивать о твоем имуществе: есть ли у тебя то, есть ли другое. Но что много об этом говорить? Если он найдет удобный случай, он будет делать любовные знаки твоей жене, будет на нее смотреть бесстыдными глазами; если может, то и соблазнит ее; если же и нет, то все–таки, когда уйдет, похвастает, чем не следует, а если он не скажет, то враг твой в ссоре с тобой будет о том кричать.

Врагу своему не верь [252], даже если он притворяется твоим другом, ибо он хочет завлечь тебя. Даже если он плачет перед тобой, то делает это не из любви к тебе, а потому, что постигло его горе или нужда. Если можешь, сжалься над ним и не презирай его, и дай ему милостыню, если имеешь и исхити его из беды его, и бог избавит тебя от печали, и послужи ему. Но не считай его искренним другом. Я знаю, ты возразишь мне, что некоторые от великой вражды перешли к великой дружбе. Но это совершается разными путями: либо враг молчит из страха, либо потому, что ищет помощи, либо из коварства и желания напакостить, либо его сдерживает кто–то сверху и он против воли молчит.

Бывает, пожалуй, что он и любит от всей души, но редко, когда один из тысяч найдется такой. Храни слова мои, ибо давний враг не делается сразу другом. Если у тебя есть сила творить добро своим врагам, не откладывая благотвори. Если он ругает тебя, пренебреги этим, но если ругает святые иконы и святыню, не пренебрегай, но даже до смерти борись за благочестие. Хорошо миловать и злых и добрых, когда милуешь, большую награду приемлешь.

Помни, чадо мое, во благоденствии твоем человека, пострадавшего из–за тебя, ибо забывающий его бога забывает. Помни водившего тебя за руку и сражавшегося за тебя в годину искушения, помни давнего друга отца твоего, помни сродников твоих, когда ты счастлив, и благодетельствуй им. Помни о них — и бог вспомнит о тебе. Может, для того и дано тебе благоденствие, чтобы ты помогал им, помни, что ни наслаждения, ни горести не вечны, но все течет и утекает, и пока не прошли дни твои, покажи, каков ты, чтобы потомки людей, облагодетельствованных тобою, как бы высеченным на камне видели твое благодеяние. Добро ли, зло ли будешь ты творить, не забудется это, но пребудет перед очами господними для воздаяния.

Пусть сыновья и дочери твои почитают тебя, ты же стыдись их и не презирай, даже если они еще несмысленны. Они ведь будут поступать так, как научатся от тебя. Стыдись также и сам себя. Человек, не стыдящийся сам себя, не станет и другого стыдиться. Не будь надменным, ибо всякий, кто неразумно надмевается, потом раскаивается. Чти старца и юношу, и почтен будешь и ими и сотворившим их. Входя в церковь, не глазей на женскую красоту, но взирай на алтарь, преклонив голову.

Много читай и многому учись. Если не разумеешь, крепись, ибо после частого перечитывания книги даст тебе бог разуметь и понять ее. Если не знаешь чего, спроси о том людей сведующих и не гордись. Ведь из–за этого, из–за нежелания спрашивать и учиться, люди остаются невеждами. Когда кто–нибудь говорит, дай ему кончить; если это добрая наука, ты получишь пользу, если нет — то и тогда получишь пользу, презрев ее. Исследуй писания, как повелел господь, но не усердствуй в этом попусту. Не спи и не оставайся в доме твоем, когда знаешь, что там змея малая или великая.

…Взяв книгу, читай ее наедине, а прочитав немного, не начинай считать листов, выбирать то, что почитаешь лучшим, и читать только это. Не получишь пользы от такого чтения. Но ты начни с самой первой страницы и читай до самой последней буквы и получишь великую пользу. Не желает прочесть всю книгу два или три раза лишь болтун, который отбирает малую часть, чтобы попустословить.

Помни болезни матери твоей [254] и не забывай сосцев ее и воздай ей добром. Если станешь господствовать над всей землей и соберешь в руке твоей все сокровища, не сможешь воздать ей равное. Помни, как она покоила тебя на своих руках, и успокой ее. Проси, чтобы бог принял молитву отца твоего и матери твоей. Помни, что нет для человека ничего желаннее чад, и если ты не родил их, то узнай это от меня. Рассказывают быль о том, как на горе Этне отец с сыном рубили дрова и внезапно вырвался из Этны огонь и, как бы разлившись, охватил пламенем горную дорогу [255]. Эти два человека оказались среди огня, и тут сын сразу схватил своего престарелого отца, положил его себе на плечи и принялся бежать, не думая о себе. Огонь по божественному делению устыдился доблести юноши, который, забыв о себе, хотел спасти отца, и, расступившись, дал им дорогу, так что оба спаслись. Памяти и похвалы достойны и те, кто после отшествия отсюда родителей умоляют о них бога, раздавая милостыню.