Читаем без скачивания Тайна России - Михаил Назаров

В заключение следует сказать, что космополитом стать просто, тогда как национальное самосознание требует длительного созревания. После казенного злоупотребления патриотизмом не все открывают в нем для себя жизненно важную ценность — к таким людям следует проявлять терпение. Вдумчивых западников, как и в XIX в., вылечит от иллюзий и "ошибок ума" сам Запад: "не столько от споров и разъяснении логических, сколько неотразимою логикой событий живой, действительной жизни, которые весьма часто, сами в себе, заключают необходимый и правильный вывод" (Достоевский Ф. "Дневник писателя", январь 1877 г.). Тем же, у кого непреодолимые препятствия и "ошибки сердца" исключают причастность к российской судьбе во всей ее исторической полноте, — разумнее согласиться на мирное сосуществование с русской культурой, осознав, что народ не может подлаживать к ним свою историю и судьбу.

Декабрь 1989 г.

Первый вариант статьи: "Наш современник" (М. 1990. с. 9). Доклад "Русская идея и современность", отрывки из которого приведены в сносках, был прочитан на VI Всезарубежном съезде русской православной молодежи в Монреале в августе 1990 г.; напечатан в газете «Единение» (Сидней. 1991. с. 1–4), сербском журнале "Нове идеje" (1992, jан. — фебр.); отдельной брошюрой (М., 1991; Ставрополь, 1992); в сокращении в сборнике "Русский крест" (СПб. 1994) и др. изданиях.

Ниже — еще один отрывок из доклада "Русская идея и современность".

В прошлом разговоры о русской идее выглядели как романтическая неудовлетворенность западным рационализмом и несовершенством человеческого бытия. В сегодняшнем мире, при небывалом нарастании греха, речь идет не об отстаивании русской особенности, а о единственном пути спасения мира…

Русские грешат не меньше других народов, писал Достоевский, но они воспринимают грех именно как грех, не ища ему оправдания. Так это или нет, но сегодня в этих словах можно видеть глубочайшее различие между прежним состоянием всего мира и сегодняшним. Сегодня размыто ощущение между добром и злом, утрачены сами критерии греха, что позволяет злу выступать под маской добра. Маска марксизма уже сброшена. Но на Западе силы зла избрали другую маску — и лицо стоящего за ней увидено далеко не всеми.

Прежде всего его не рассмотрели наши западники, которые судят о Западе именно по этой маске: высокий уровень жизни, личные свободы. "Прорабы перестройки" в сегодняшнем СССР стремятся вернуть Россию в "общечеловеческую семью" народов, не отдавая себе отчета в проблемах этой «семьи». Свобода, демократия, рынок выдвигаются в виде некоей панацеи, которая автоматически оздоровит страну. Отсутствует понимание того, что все это действует лишь при правильном духовном наполнении, при ощущении абсолютных ценностей. Западные демократии существуют в историческом масштабе очень короткий срок, и сохранившийся на Западе христианский фундамент еще скрепляет их. Но что будет по мере дальнейшего разрушения этого фундамента?

Непонимание этого царит и на самом Западе: такова нашумевшая статья американца Ф. Фукуямы "Конец истории" — о том, что в западном мире уже достигнуто окончательное общество, лучше которого ничего не возможно; общество, в котором идеологическое творчество заменяется экономическим расчетом, комбинацией хозяйственно-экономических мотивов. Сходные мысли рассмотрены в книге француза Ж. Бодрийяра «Америка»: Америка — это «рай», ибо американцы осуществили "выход из истории и культуры", у них "мир без прошлого и без будущего — только настоящее"; и "человечество неизбежно придет к американской модели", но "добиться американского результата можно только путем отказа от старого культурного багажа, чтобы не сказать хлама", ибо традиционная "культура связывает", "Будущее принадлежит людям, забывшим о своем происхождении…тем, кто не отяготил себя старыми европейскими ценностями и идеалами" (цит. по радио «Свобода» 22.2.89)

Здесь верно подмечены черты американской цивилизации, бросающиеся в глаза европейцу, но истолкованы они в безрелигиозном духе: "Спасение не в Боге, не в государстве, а в идеальной форме практической организации жизни". А что касается Истины: "верно лишь то, что работает" (радио "Свобода")…

То есть, самодовольное непонимание России Западом коренится в разном отношении к целям цивилизации, и фраза "Спасение не в Боге… — грозит обернуться иным "концом истории": апокалипсисом. Зерно предоставленного самому себе человеческого эгоизма неизбежно даст такой плод; саморазрушение здесь запрограммировано думаю, в этом смысл слов апостола Павла: …тайна беззакония уже в действии, только не совершится до тех пор, пока не будет взят от среды удерживающий теперь" (2 Фес. 2:7–8). На этом уровне русская идея есть стремление выполнить роль Удерживающего.

Характерное саморазоблачение западной утопии дает один из главных противников русской идеи — А. Янов. Он пишет, что отцы американской конституции "не верили, что добродетель способна когда-либо нейтрализовать порок, "вместо этого отцы конституции полагались на способность порока нейтрализовать порок" ("Русская идея и 2000-й год", Нью-Йорк, 1988). Вслушаемся в эти слова, это прямое указание на того, «кто» стоит за маской современной западной утопии.

Устойчивое общество нельзя построить на пороке. Ведь выбивать порок пороком, как клин клином, нельзя до бесконечности: когда-то треснет, расколется сам ствол жизни, в который забивают все более крупные клинья… А размер «клиньев» все растет, особенно в области науки, мнящей себя "по ту сторону добра и зла". Радио «Свобода» (10.7.90) гордо сообщило о новом достижении американских ученых: бычкам вводятся человеческие гены, ускоряющие прибавку мяса… В этом можно видеть символ материального самопожирания человечества, забывшего, что "кроткие наследуют землю" (Мф. 5.5)…

Сама западная экономическая система построена на принципе непрерывного роста, и ей требуются все более крупные «клинья». А когда вся земля освоена, — новые рынки сбыта уже ищутся не на заморских территориях, а в духовном мире самого человека, в огромном континенте его инстинктов, где открываются и поощряются все новые виды потребностей и удовольствий.

Происходит энтропийный процесс смешения высших и низших уровней человеческого бытия… Это видно в понимании свободы: плюрализм из естественного уважения к свободе человека превратился на Западе в агрессивную войну против тех, кто не разделяет равнодушного отношения к Истине.

Эту агрессию можно видеть и в отношении к русской идее. Янов утверждает, что она "во сто крат опасней советских похождений в Африке", и настойчиво рекомендует западным политикам: "Если за последнее полутысячелетие существовал момент, когда Западу была жизненно необходима точная, продуманная и мощная стратегия, способная повлиять на исторический выбор России, то этот момент наступил сейчас, в ядерный век, перед лицом ее развертывающегося на наших глазах национального кризиса". Эта стратегия, похоже, проводится в жизнь…

Еще в прошлом веке эти агрессивно-плюралистические идеи, хоть и были в наступлении, но не господствовали над миром открыто. Они были вынуждены маскироваться. Сегодня эти идеи приобрели вид некоей вселенской миссии космополитической демократии (в духе Фукуямы), в распоряжении которой мощнейшие экономические и финансовые инструменты. В этих условиях отстаивание русской идеи может превратиться в еще один виток противостояния между Востоком и Западом. Причем задачу космополитических сил Запада облегчает и экономическая катастрофа социализма, и иллюзорные надежды многих людей в России на бескорыстную помощь "свободного мира".

Однако мы не можем уклониться от этого противостояния: сегодня русская идея как идея христианской цивилизации приобретает всечеловеческий аспект не потому, что мы выдвигаем эту претензию, а потому, что спасение мира возможно лишь на этом пути… Ради этой цели стоит быть русским.

Август 1990 г.

В наши времена никакими материально-экономическими выгодами, ни в какой империи не удержать народы, созревшие для самостоятельности и стремящиеся к ней. Для обоснования единства нужны иные аргументы.

Но национальный вопрос по отношению к сегодняшней России все чаще ставится более радикально: смеем ли мы, русские, вообще желать той или иной формы общности с каким-либо другим народом? Нет ли уже в этом посягательства на его национальное самовыражение, высшей формой которого всегда должна быть полная государственная независимость?

Ответ, наиболее распространенный как в среде западных советологов, так и в правозащитном движении в СССР, категоричен: подобное стремление к государственной общности — реакционно и есть не что иное, как империализм. Пример такого подхода — "Заявление по украинскому вопросу" в журнале «Континент», 12. Возможно, именно так проблема заостряется из-за ненормальности межнациональных отношений в СССР. Но такое положение не вечно. Ниже предлагается иная точка зрения с ориентиром на послетоталитарное будущее.