Читаем без скачивания Скульпторша - Майнет Уолтерс

— Но вы только что сами сказали, что благодаря мужчинам с женщинами могут происходить самые невероятные перемены. Может быть, и Эмбер сильно изменилась под влиянием своего любовника.

— Этого я отрицать не стану, но если это был любовник Эмбер, тогда я могу указать на ложь, которую вам преподнесла Олив. В любом случае, она должна была точно знать о содержании писем, потому что или Эмбер сама бы рассказывала ей о них, или она нашла бы способ незаметно распечатывать и снова запечатывать их. Она всегда лезла в чужие дела и совала свой нос туда, куда ее совсем не просили. Конечно, сейчас будет весьма неучтиво с моей стороны говорить так про нее, но я помню и то, что всем сотрудникам школы приходилось быть очень внимательными по отношению к личным вещам, пока там училась Олив. Особенно ее интересовали чужие дневники и записные книжки. Они ее притягивали к себе, как магниты.

— Марни, та самая, которая работает в «Уэллс-Фарго», почему-то решила, что Гэри был неравнодушен к Олив. Может быть, это именно для него она так наряжалась и следила за собой?

— Возможно.

Некоторое время женщины сидели молча, наблюдая в окно, как на город опускались сумерки. Полосатая кошка сестры Бриджит, старая и облезлая, свернулась в клубок на коленях у Роз, и та по привычке время от времени поглаживала мурлыкающее существо с той же беспечной нежностью, которую проявляла к Миссис Антробус.

— Как жаль, — пробормотала Роз, — что у меня нет возможности найти какой-нибудь независимый источник и через него проверить, делала ли Олив тот аборт, о котором говорила, или нет. Но никто, конечно, не подпустит меня к ее медицинской карте и на пушечный выстрел. Может быть, только с ее разрешения, да и то вряд ли.

— Предположим, вам удастся доказать, что никакого аборта не было. Что изменится тогда? Отсюда вовсе не будет следовать, что в ее жизни не было близкого мужчины.

— Это верно, — согласилась Роз. — Но если так рассуждать, то наличие аборта обязательно говорило бы о том, что такой мужчина, несомненно, был. С какой энергией я бы продолжила свое расследование, если была бы уверена в том, что он существует!..

Сестра Бриджит слишком долго рассматривала Роз.

— И, раз уж на то пошло, с уверенностью бросила бы вообще заниматься этим делом, если смогла бы убедиться в отсутствии такого мужчины? Мне кажется, дорогая, вы должны больше верить в свое умение понимать людей и давать им оценку. Иногда инстинкт подсказывает нам ответы ничуть не худшие, чем письменное заявление.

— Но пока моя интуиция говорит о том, что Олив виновна, как сто чертей.

— Не думаю, что вы правы. — Веселый заливистый смех монахини разнесся по комнате. — Если бы вы действительно так считали, то не стали бы ехать столько миль и беседовать со мной. Вы могли просто разыскать своего приятеля полицейского и поделиться с ним своими заключениями и выводами. Уж он-то, наверняка, с радостью принял бы вашу новую точку зрения. — В глазах сестры Бриджит плясали озорные огоньки. — А на меня, как вы знаете, можно положиться только в том случае, если вы боретесь на стороне Олив.

Роз улыбнулась.

— Неужели это означает, что сейчас вы уже не верите, что это она совершила убийства?

Сестра Бриджит вгляделась в пространство за окном.

— Нет, — честно призналась она. — Я по-прежнему нахожусь на перепутье.

— Ну, спасибо и на этом, — усмехнулась Роз. — А от меня вы требуете глубокой веры. Немного лицемерное заявление, вы так не считаете?

— Похоже на то. Но она выбрала вас, Роз, а не меня.

Роз приехала на свою квартиру около полуночи. Зазвонил телефон, и она хотела снять трубку, но после третьего звонка включился автоответчик. «Айрис, — пронеслось в голове Роз. — Никому больше не взбредет в голову звонить мне в такой неурочный час, даже Руперту». У журналистки сейчас не было никакого настроения беседовать с подругой, и только из любопытства она нажала на кнопку, чтобы все-таки прослушать сообщение Айрис.

«Интересно, где ты сейчас бродишь, — донесся до нее невнятный голос Хэла, утомленного дневными заботами и выпивкой. — Я звоню тебе в течение нескольких часов. Нажрался, как свинья, и в этом есть твоя вина, женщина. Уж слишком ты худощава, хотя, какая разница. Черт возьми! — Он басовито рассмеялся. — Я увязаю в дерьме, Роз. И я, и Олив. Сумасшедший, злой и очень опасный для знакомства. — Он вздохнул. — Отсюда и до самого до Инда нет женщины прекрасней Розалинды. Кто ты такая? Немезида? А ведь ты мне врала, ты об этом знаешь? Ты обещала оставить меня в покое. — Раздался звон бьющегося стекла. — О Господи! — взревел Хоксли. — Я уронил эту проклятую бутылку!» — На этом послание заканчивалось.

Роз подумала о том, насколько идиотски она сейчас, должно быть, выглядит со стороны со своей дурацкой улыбкой. Она перемотала пленку на автоответчике к началу, поставила его в положение «автомат» и отправилась в спальню, где почти сразу и заснула.

Телефон зазвонил на следующее утро в девять часов.

— Роз? — послышался в трубке уже трезвый и взволнованный голос.

— Слушаю.

— Это Хэл Хоксли.

— Привет! — бодро ответила журналистка. — А я и не знала, что у тебя есть номер моего телефона.

— Ты же сама дала мне свою карточку. Забыла?

— Ах, да. Чем могу помочь?

— Я пытался дозвониться до тебя еще вчера и оставил свое сообщение на автоответчике.

Роз улыбнулась прямо в трубку.

— Прости, — тут же нашлась она. — У меня пленка была на последнем издыхании, и все, что я услышала, это невыносимое потрескивание, от которого я чуть не оглохла. Что-нибудь случилось?

— Нет. — Было слышно, как Хэл облегченно вздохнул. — Я просто хотел узнать, как у тебя прошла встреча с О'Брайенами.

— Я виделась с Матушкой. Мне это интервью обошлось в пятьдесят фунтов. Но дело того стоило. Если ты сегодня не слишком занят, я могу приехать и все лично доложить в подробностях. И еще попрошу тебя об одолжении: мне нужна фотография отца Олив и доступ к ее медицинской карте.

Казалось, Хэл был счастлив помочь хоть чем-то.

— Насчет последнего и не мечтай. Только сама Олив имеет право потребовать свою карту. И легче прорваться к секретным файлам государства, чем узнать те данные, о которых ты просишь. А вот с фотографией Роберта Мартина проще. Думаю, что мне удастся уговорить Джеффа Виатта сделать ксерокопию его снимка, который хранится в полицейском архиве.

— А как насчет фотографий Гвен и Эмбер? Ты можешь попросить его снять копии и с них?

— Ну, это зависит от того, сможешь ли ты на них спокойно смотреть. Те, которые я помню, были сделаны посмертно. Если они тебе нужны на фотографиях живые, то обратись к душеприказчикам Мартина.

— Хорошо, но, если возможно, я бы хотела посмотреть и те, которые сделаны после их смерти. Разумеется, я не стану их публиковать, если не получу на то должного разрешения, — пообещала Роз.

— Тогда приготовься к тому, что фотографии, сделанные полицейскими, всегда отвратительного качества. И если твоему издателю удастся вытянуть негатив так, чтобы в книге было хоть что-то видно, он заслужит медаль. Ладно, я посмотрю, что можно сделать в этом направлении. Когда ты ко мне приедешь?

— Сразу после полудня. Годится? Мне еще надо кое-кого навестить. Да, и достань мне фотографию самой Олив.

— Постараюсь. — Он помолчал пару секунд и неожиданно добавил: — Говоришь, только потрескивание? Ты уверена в том, что больше ничего не слышала?

ГЛАВА 12

Здание в Долингтоне на Хай-стрит, в котором находилось агентство Питерсона по продаже недвижимости, сохраняло впечатляющий внешний вид. В стеклянных витринах красовались завлекающие плакаты, освещенные лампами, и старательно зазывали клиентов. Но, как и в Саутгемптоне, здесь экономический спад тоже оставил свои следы, и молодой служащий, сидящий в одиночестве в кабинете с четырьмя столами, уныло подводил итоги: проходит еще один рабочий день, а ни одного дома не продано. Поэтому он подскочил, как ужаленный, увидев, что открылась входная дверь, и на его лице тут же возникла дежурная улыбка продавца.

Однако Роз тут же отрицательно замотала головой, чтобы у молодого человека не появились ложные надежды.

— Простите, — как бы извиняясь, начала она. — Я пришла сюда не для того, чтобы что-нибудь купить у вас.

Он весело рассмеялся.

— Понятно. Тогда, может быть, вы решили что-то продать?

— Нет.

— И это тоже мудро. — Он предложил ей стул. — Все же главным на рынке остается покупатель. А продавать свой дом нужно только в том случае, если вам не терпится переехать в другое место. — Он уселся на стул с другой стороны стола. — Итак, чем могу вам помочь?

Роз протянула ему свою визитную карточку.

— Я пытаюсь разыскать людей по фамилии Кларк, которые продали свой дом вашему агентству три или четыре года назад и куда-то уехали. Никто из соседей не знает их нового адреса. Так вот, я надеюсь на то, что вы мне поможете найти их.