Читаем без скачивания Падая за тобой. Книга вторая - Иман Кальби

Она говорит это преднамеренно медленно. Отчеканивая слова, словно пытаясь выпороть меня каждым произнесенным слогом. Типа больно сделать.

А мне все равно. Мне жаль Мадину, конечно. Я миллионов не пожалею на то, чтобы она пришла в себя. Но вот ребенок… Это ужасно говорить, но сейчас я даже рад, что ребенка нет… Потому что я нелюдь… Сын нелюдей… Потому что таким, как я, плодиться нельзя… Нам не нужно продолжать свой генокод. Мы должны вымереть… Что хорошего мы можем принести людям….

Я молча разворачиваюсь и направляюсь на выход. Мне больше нечего им сказать… А им-мне… У них своя правда и они от нее не отступятся…

–И что? Вот так уйдешь, Алмаз? К ней бежишь? Даже не навестишь свою жену?!-кричит мать срывающимся голосом.

Я не реагирую. Никак.

И да. Я еду к Ней… И эта поездка дастся мне тяжелее всего…

Глава 23

Камила

Кавказский мужчина- камень. И кажется, ничего не может его сломать. Ничего не может переломить его гордый хребет, такой же, как хребет кавказской горной гряды… Завоеватели, поработители приходили сюда- и не могли потушить воли и огня во взгляде гордых сынов этих краев. И погода их не может остановить, они все равно будут и дальше продолжать взбираться на свои горы… Даже любовь они попытались подчинить своей сильной воле… Даже ее вычеркнули из жизни, заменив условностями, традициями и непреложностью силы обычаев… Но есть одна слабость, ахиллесова пята кавказского мужчины, которая может его уничтожить так же легко, как иголка жизнь Кощея Бессмертного- это бесчестие… В тот момент, когда чудовищная, удушающая картина произошедшего сложилась перед Алмазом в единый пазл, когда он узнал всю правду, когда видел страх перед ответом за грехи, но не видел раскаяния в глазах отца, когда услышал металлический голос матери, сухой, без раскаяния и сожаления, когда смотрел на меня и пытался в моем печальном, понимающем взгляде прочитать весь тот ужас и несправедливость, которые произошли со мной в тот день в его отчем доме, куда он собирался привести меня как свою жену- за мужем, за его защитой – я видела, как потухает огонь в его глазах. За секунду мой каменный непреклонный Алмаз стал словно сломанным… Он ничего не говорил, но мое сердце разрывалось от одного взгляда на него… Все иссушила эта проклятая правда в нем… В нас… И если женщина как кошка. Она живучая… Дай ей только отлежаться, дай ей напиться любовью, как водой, она расцветет снова, я знала, что он не оправится от этого… Это бесчестие будет жить теперь с ним всегда…

Поняла, что все знает, когда увидела на пороге дома. Боже, как же страшно было смотреть в эти красные от лопнувших капилляров глаза, в это вмиг осунувшееся лицо. Разорванная футболка, окровавленные кулаки… Я точно знала- Капиев дал ему последний бой, и Алмаз его проиграл… Потому что был обречен проиграть… Можно выиграть в схватке, которая ведется на честных условиях, с достойным противником. Но этот бой с самого начала был бесчестным и неравным…

Я помню этот день как сейчас. Проснулась в ставшей за эти недели столь знакомой постели, когда его уже не было. Чувствую на руке что-то- смотрю, а это то самое кольцо с булыжником… Одел его на безымянный палец мне, сам. И горько стало, и приятно от этого… Сама не знаю, почему. Прошла в кухню- а там сидит Руслан. Кофе попивает. Тысячу лет его не видела.

–Салют! Мне доверена ответственная задача сопроводить принцессу в ее новый замок…-улыбается, но скорее дежурно. Я его понимаю. Друзья и компаньоны всегда не любят вот таких вот вечно доставляющих проблемы друзьям и партнерам женщин.

–Королева… Вдовствующая…– отвечаю мрачно, наливая себе кофе…

–Нуу.. Это ты погорячилась. Так дальше пойдет, и правда станешь законной королевой, его… Вон, смотри, сколько всего для тебя… Прям как в песне у Стаса Михайлова… Совсем наш Алмазик пропал. Того и глядишь, серенады тебе под окнами петь начнет…

Я молчала, потому что размусоливать все эти темы с ним не хотела…

–Могу узнать, что за дом? Или я теперь лишена права голоса и даже права на информацию?

Допил одним залпом, хлюпнув смачно.

–Эти ваши санта-барбары без меня, Камила. Приедет, сама все спросишь. Поехали. Там мало мебели. Он специально такой особняк взял, чтобы ты сама все обставила по своему вкусу.

Я нервно закусила губу, но промолчала. Вот и дожили. Он без меня решает, куда меня селить… Я даже не содержанка теперь. У этих хоть есть право выбора. Барби его, наверняка, сама себе квартирку выбирала…. Я скорее домашний питомец, которого держат в красоте и чистоте, заботятся, играются с ним, кормят, вот только мнения его никто не спрашивает…

Доехали до столицы молча. Дом был правда очень красивым. Я даже придраться не нашла к чему про себя… Сработал гребанный профессиональный крен- вместо того, чтобы негодовать на него, мысленно проговаривая речь-отповедь, я ходила по комнатам и придумывала будущие интерьеры…

Зазвонил телефон. Машинально подняла. На другом конце была Карина. Блин, совсем забыла ей отписаться и сказать, что мой побег накрылся медным тазом. Ни машина, ни документы не понадобятся… Но когда бы я успела позвонить… Вчера Алмаз так увлекся моим «воспитанием», что я до сих пор вся ощущаю себя, будто катком переехали.

–Будь ты проклята, Камила! Будь ты сука, проклята!-слышу на другом конце голос и впадаю немного в шок…

–Ты чего?

–Все из-за тебя! Тварь! Если он умрет, я вас обоих сгною… Ненавижу….

–Карина, что ты несешь?!-кричу я в ответ, мысленно ужасаясь своей самой нехорошей догадке и тут же слышу ее страшное подтверждение.

–Приходил твой ебарь и так избил моего Арсена, что он в реанимации!!! Почему вы не оставите нас в покое? Почему тебе все мало?! Мало он за тебя страдал?!

Я бросаю трубку, не желая слушать бред этой несчастной женщины. А у самой все внутри похолодело… Вот и всё… Вот и наступила точка невозврата… Осталось теперь только догадываться, что именно слил Алмазу Капиев, признался ли о сыне или только о родителях… В последнем я не сомневалась. Этот урод в жизни не упустит повод воспользоваться припрятанная за пазухой заточкой… А эта тайна была именно заточкой-острой, тонкой и ржавой…

Слышу, как открывается дверь и машинально подрываюсь ко входу. А там Он… И мне все ясно