Читаем без скачивания Искатель. 2013. Выпуск №1 - Антон Жуков

— Так устроены квантовые компьютеры, — заметил Эхуд.

— Но мама умерла в нашей ветви.

Игорь вспомнил день похорон, кладбище Тель-Йосеф, ряды белых надгробий, показавшиеся ему расположенными в ряд костяшками домино, вспомнил отца, ничего не понимавшего и не хотевшего понимать. Папа с удивлением оглядывался по сторонам и думал, наверно, что находится на представлении, репетиции религиозного обряда. Отец мало что понял даже тогда, когда раввин закончил чтение кадиша и кто-то из мужчин (сам Игорь не решился бы, не смог) разорвал на отце рубашку. Потом они вернулись домой — вдвоем — и никогда ни до, ни после не ощущали такой близости друг с другом, даже в детстве, когда папа поднимал его на руки, целовал в нос и укладывал спать в кроватку, из которой он мог выбраться, потому что знал уже, как опустить одну из стенок, — это было первое его внятное воспоминание…

— Да, — кивнул Эхуд. — В нашей, конечно.

Должно быть, он тоже подумал о памятнике на кладбище Тель-Йосеф, куда однажды поехал вместе с Игорем — на третью, кажется, годовщину смерти, это было через несколько месяцев после того, как они начали работать вместе.

— Значит, — продолжал рассуждать Игорь, не столько создавая картинку в своем воображении, сколько прилепляя на нужные места уже установленные элементы мозаики, чтобы они больше не сдвинулись, — запутанное состояние существовало уже тогда.

— Конечно, — кивнул Эхуд. — Вот чего мы не учитывали ни в экспериментах, ни в обсчете результатов: предполагалось по умолчанию, что события происходят здесь и сейчас. Мы наблюдаем явления, происходящие в настоящее время в нашей ветви. А это не так. То есть, возможно, и так, но всего лишь как частный случай, очень, по-видимому, специфический, как приближение Ньютона в теории относительности.

— Эхуд…

Игорь редко говорил с другом о своих чувствах. К слову не приходилось. Работа. Он понятия не имел, есть ли у Эхуда женщина. Странно, почему он сейчас подумал об этом? Сколько раз бывал у него дома, сколько часов они провели, обсуждая результаты экспериментов и разбираясь в каскаде формул квантовой физики, сколько выпито кофе, съедено бурекасов и шницелей… Эхуд жил один и, похоже, не собирался обзаводиться семьей. Игорь привык к этой мысли, хотя сам же ее придумал.

Он хотел спросить, есть ли у Эхуда женщина, но вместо этого задал вопрос, вертевшийся не на языке, а глубоко в подсознании. Он знал, что Эхуд не ответит, а если ответит, то абстрактно-научно и совсем бестолково с житейской точки зрения. Но все равно…

— Эхуд, так получилось, что мы с отцом полюбили одну женщину. Так получилось, что она дважды спасла отцу жизнь.

Он оговорился. Дважды? Нет, в первый раз отца спасла мама. А во второй…

Или…

— Игорь, — участливо проговорил Эхуд, — я все понимаю. Не такой уж я… По тебе все видно.

Он помолчал.

— Ты пробовал говорить с ней? Сейчас, после…

— Да. Она опять в своем мире, не воспринимает почти ничего из того, что ей говорят, опять вяжет, только теперь не фракталы, а абстрактные узоры.

— Игорь… Ты сам писал о том, что квантовые системы высокой сложности, будучи один раз перепутаны, неизбежно остаются в той или иной степени перепутанными, какие бы эксперименты над ними ни проводили. Чем выше сложность…

— Ты хочешь сказать…

— Прислушайся к себе. Просто закрой глаза и прогони все мысли. Медитируй. Разве не это практикуют буддисты? Чистое подсознание — это и есть мозг в состоянии квантового компьютера. Перепутывание происходит именно тогда. Думаю, что только тогда, но это нужно доказать. Посиди в тишине, хорошо? Я займусь статьей, не обращай на меня внимания. Расслабься. Опусти руки и не сжимай кулаки. Твой мозг все еще в перепутанном состоянии с мозгом этой женщины. И с мозгом твоего отца. И так будет всегда. Расслабься. Закрой глаза…

Голос Эхуда завораживал. Эхуд не говорил ничего особенного — такого, о чем бы сам Игорь не подумал. Эхуд не был гипнотизером — никогда не обладал такими способностями. Он и слов не подбирал, Игорь чувствовал, что Эхуд произносил первое, что приходило в голову. Но что-то… Руки действительно показались Игорю плетьми, повисшими вдоль тела. Ног он не чувствовал вовсе. Он закрыл глаза, он точно их закрыл, ощущал сомкнутые веки, но почему-то продолжал видеть и не сразу понял, что видит не лабораторию и не Эхуда, склонившегося над клавиатурой и одним пальцем набиравшего математические знаки. Он видел и это, знал, что Эхуд протянул руку и взял из стопки журнал: номер «Physical Review» за прошлый месяц. Игорь это знал, но видел и другое: предзакатное солнце (почему предзакатное? Сейчас утро…) освещало женскую фигуру, на фоне окна Тами казалась тенью. Он не мог разглядеть ее лица, но знал, что смотрит Тами на него. Смотрит и видит. «Да, — сказал он себе, — Тами слепа в этой ветви, но сейчас (ты можешь наконец это понять и принять?) вы общаетесь в другой реальности, где она…»

— Я люблю тебя, — произнес он вслух и подумал, что Эхуд услышал, но друг никак не отреагировал на его слова.

— Я люблю тебя.

Кто это сказал? Он сам? Тами? Эхо, которого не было в комнате?

Он услышал громкое хлопанье крыльев, подошел к окну и, выглянув, увидел справа, у входа в дом, большое дерево, все в огромных елочных украшениях. Птицы били крыльями, другие сидели молча и будто смотрели на Игоря, ожидая. Чего?

Он обернулся. Теперь лицо Тами было освещено, и взгляд…

— Ты видишь меня?

Она кивнула и, протянув руку, коснулась его руки. Он наклонился, она коснулась его лица, провела пальцем по щеке, и он не удержался, поцеловал ее в губы.

— Я люблю тебя.

Сейчас он точно знал, что это сказала Тами.

В каком-то из миров те же слова произнес отец, и Игорь не испытал ревности. Слова отца были обращены к единственной женщине, которую он любил всю жизнь: Рае, Раечке.

Игорь все глубже погружался в океан, и этим океаном был он сам. Он находил в себе мысли, которые еще не успел подумать и которые ждали его в будущем, он проплывал мимо них, не понимая, но ожидая, что они придут вовремя.

— Посмотри, там опять цапли, — сказал он, когда поцелуй то ли закончился, то ли продолжался, но уже в иной реальности, потому что поцелуй не может закончиться, в этом Игорь был сейчас уверен: где-то начавшись, он продолжается в другом мире, переходя от одной его сути к другой.

— Я знаю, — сказала Тами, улыбаясь. — В октябре цапли всегда садятся на это дерево. Я их слышу, а вижу не здесь, и потому знаю, как это красиво.

— Ты живешь во всех своих мирах? — спросил он, зная ответ. — Миры — как фракталы, которые ты вяжешь?

— Фракталы… — повторила Тами. — Я не знаю, что это. Ты потом объяснишь, хорошо? Ты не уйдешь больше?