Читаем без скачивания Кровные узы - Роберт Асприн

— Но я никогда не терпела неудачу в битве…

— …Как, например, в случае нападения на Терона? — улыбнулся повелитель преступного мира.

— Нападение было успешным. Мы просто избрали не ту цель, — упрямо возразила Ченая.

— Избавь меня от отговорок. Каждый, имеющий дело с колдовством и богами, весьма успешно постигает искусство оправданий. Я знаю только то, что сверхъестественное вмешательство требует более дорогой цены, чем готово заплатить большинство умных людей.

— Ты говоришь с уверенностью человека, имеющего большой опыт общения с богами и колдовством.

Вместо ответа Джабал сорвал с лица маску.

Тщеславие заставляло его скрывать свои неестественно постаревшие черты от всех, кроме самых близких сподвижников, но в таких случаях, как этот, его внешность могла оказаться красноречивее слов.

— Я только однажды имел дело с колдовством, — мрачно произнес он, — и вот результат. Потерянные годы жизни — вот цена, которую я заплатил за то, чтобы не стать калекой. Хотя я и не сожалею о сделке, я крепко подумаю, прежде чем заключу еще одну. Тебе вообще-то приходило в голову, что рано или поздно и тебе придется платить за свое везение… за каждый бросок костей, который ты делаешь мимоходом, чтобы показать свой так называемый «талант»?

Увиденное лицо оказало на Ченаю желаемое Джабалом действие. Она покачала головой в молчаливом сочувствии, отводя взгляд от этого старика, которому еще недавно рукоплескала.

— Твое благородное происхождение наделило тебя естественной надменностью, — не останавливаясь, продолжал повелитель преступного мира, сознательно не надевая маску, — и твоя вера в собственную неуязвимость усилила ее до пропорций, утомляющих терпение и вызывающих тошноту. Похоже, ты уверовала, что можешь делать все, что хочешь, со всем, с кем захочешь, без оглядки на последствия. Возможно, верхом твоей наглости является предположение, что твое несдержанное поведение люди не просто принимают, а оно их восхищает. Но правда состоит в том, что люди находят твои выходки попеременно смешными и раздражающими. Если они или устанут быть снисходительными, или тебе действительно удастся собрать воедино что-либо, что покажется настоящей угрозой, истинные силы этого города раздавят тебя словно блоху, вместе со всеми, кто пойдет за тобой. Его обидные намеки вывели Ченаю из шока.

— Пусть только попробуют, — бросила она. — Я смогу…

Джабал улыбнулся, следя за ее лицом, когда она осеклась посреди предложения, впервые почувствовав собственную самонадеянность.

— Вот видишь? И это, сидя здесь, завернутая в одеяло, после того, как тебя швырнули на середину залива. Мое предположение: кто бы ни сделал это с тобой, он был просто раздражен. Если бы этот некто действительно вышел из себя, тебя забросили бы гораздо дальше. И все же ты упорствуешь в том, что не имеет значения, кого ты задеваешь.

Ченая сидела, склонившись вперед, закутавшись в одеяло не только от холода, но и от слов, и мыслей тоже.

— Меня действительно настолько не любят? — спросила она, не поднимая глаз.

На мгновение Джабал почувствовал жалость к девушке. Он тоже пережил время, когда, отчаянно нуждаясь в друзьях, встречался лишь с тем, что все его попытки не замечали или понимали не правильно. Частица его души захотела утешить Ченаю, но вместо этого он неумолимо продолжил, пользуясь ее рухнувшей обороной.

— Ты дала людям слишком мало поводов любить тебя. В город нахлынуло новое богатство бейсибских пришельцев, но жители города еще не забыли, как тяжело зарабатывали на жизнь. Ты бахвалишься своим состоянием, сознательно провоцируя нападение со стороны тех, кто по-прежнему живет в нужде, а затем хвастаешь своим мастерством или везением, чтобы убить их. Если одному из них удастся как-нибудь темной ночью перерезать тебе глотку, сомневаюсь, что тебе хоть кто-нибудь посочувствует. Большинство сочтет, что ты это заслужила, больше того, напросилась сама. Далее осмелюсь высказать предположение: существуют даже такие, кто втайне надеется, что такое произойдет и будет ранканской знати, недооценивающей опасностей этого города, преподан наглядный урок. Потом, твой сексуальный аппетит. Вкусы в этом городе различны, часто пресыщенны, но даже самая последняя шлюха, гуляющая по улицам рядом с Обещанием Рая, может получить себе мужчину, не хватая его прилюдно за промежность.

— Ты говоришь это только потому, что я женщина, — возразила Ченая. — Мужчины так поступают на каждом шагу.

— Что не делает им чести, — твердо оборвал ее Джабал. — Ты настойчиво выбираешь наихудшие примеры для своего поведения. Ты предпочла забыть об утонченности, женственности ради прямолинейной грубости мужчин. Более того, ты пыталась взять за образец худших из мужчин. Как я предполагаю, ты наблюдала за гладиаторами, когда им давали женщин в ночь перед тем, как они должны были выйти на арену. Но вспомни, гладиаторы считаются животными большинством людей, включая их самих. Более того, они знают об огромной вероятности того, что им не пережить следующий день, поэтому их мало заботят мысли о будущем или о том, чтобы произвести хорошее впечатление на партнера. И еще одна маленькая подробность: гладиатор обычно имеет дело с заточенными в тюрьмы шлюхами или рабынями. Если он попытается использовать свой боевой подход в отношении свободной женщины из таверны, сомневаюсь, что это сочтут приемлемым сама дама и другие посетители. Если ты хочешь нравиться, хочешь, чтобы тобой восхищались, ты не должна прилюдно смущать людей… да и наедине, если быть точным. Изнасилование не вызывает восхищения, независимо от того, какой пол творит его.

— Но Темпуса уважают, а он известный насильник.

— Темпуса уважают как воина, несмотря на… его недостойное обращение с женщинами. Я еще не слышал, чтобы кто-нибудь, включая его же людей, отзывался о его сексуальных привычках как о восхитительных. Помнишь, я сказал о цене, которую нужно платить за то, что имеешь дело с колдовством? Если мои сведения точны, часть цены, которую Темпус платит за «благоволение богов», состоит в том, что женщин он может брать только силой. По крайней мере, таково оправдание, какое он сам дает своему поведению. Какое оправдание ты даешь своему?

Извини, если я был излишне резок, критикуя твое самомнение, — сказал он, — но я твердо убежден, что это самое опасное качество, которое только можно иметь в Санктуарии. Ты недавно спросила меня о моих взаимоотношениях с колдовством, мне пришлось немало вынести.

Непрошеные образы прошлого захлестнули его мысли. Образы, обычно ограничивавшиеся его снами.

— Когда-то, до того, как твой кузен прибыл в город, я со своими людьми заправлял Санктуарием. Наместники и гарнизон были продажны и неэффективны, и власть должна была принадлежать тому, у кого хватило сил взять и удержать ее. У нас хватило, но это привело нас, и меня в частности, к убежденности в собственной неуязвимости. Соответственно мы в открытую ходили по улицам, похваляясь своей силой, переполненные жаждой заставить кого-нибудь испытать нас. Следствием чего явился тот факт, что, когда Темпус появился в городе, мы стали очевидными мишенями, вначале для него лично, а затем для пасынков, присоединившихся к нему. Мои владения были захвачены, мои силы рассеяны, а залечить мои раны стоило очень дорого. И во всем этом виноват один человек, тот самый, которого ты пытаешься спровоцировать своими шуточками.