Читаем без скачивания Красный сердолик - Филлис Уитни

Тут я вспомнила о Сондо. Прошла ли у них с Карлой ночь спокойно? Надо узнать. Я быстро встала.

Кровать Елены была пуста, грязная посуда после завтрака свалена в раковину. Она ушла, не разбудив меня, потому что у нее сегодня обычный рабочий день.

Я нашла в телефонной книжке номер Сондо и набрала его. Я прождала довольно долго, но трубку никто не снял. Это могло означать все, что угодно. Расписание Сондо зависело от того, какую работу она в данный момент выполняла. С другой стороны… но об этом я и думать не хотела.

Наскоро позавтракав, я поспешила на автобусную остановку, зная, что мир в моей душе не наступит, пока я не окажусь в магазине.

Кейту я сказала еще вчера, что он может помочь мне вечером, так что, когда я поднялась к себе в кабинет, его еще не было.

Я позвонила в отдел оформления, но телефонистка не смогла меня с ним соединить. Что опять же ничего не значило: такое у нас случалось сплошь рядом. Тогда я позвонила на четвертый этаж, и меня тут же соединили с Карлой.

— Где Сондо? — спросила я.

— Сондо? — Казалось, ее удивило беспокойство, прозвучавшее в моем вопросе. — Ну, утром мы вместе вышли из ее квартиры. Разве она не у себя в отделе?

Я с облегчением вздохнула.

— Тогда все в порядке, — заверила я Карлу, — должно быть, она бродит где-то по магазину. Ничего… не случилось сегодня ночью?

— Конечно, нет, — изумленно ответила Карла. — А что могло случиться?

Теперь, когда я немного успокоилась, мне захотелось задать вопрос с подковыркой.

— Билл говорит, что ты великолепно танцуешь румбу, Карла?

Она как будто слегка задохнулась.

— Что за чушь! Я никогда в жизни не танцевала румбу. — Последовала пауза, после которой она сказала: — Ах, меня кто-то зовет. Извини, — и повесила трубку.

Что все это значило? Неужели Билл просто поддразнил меня? Но если и так, в слове "румба" нет ничего устрашающего. Она вела себя так, словно я обвиняла ее в чем-то ужасном.

Я встала и начала беспокойно ходить из угла в угол. Вскрылось столько удивительных вещей. Крис пряталась в окне в то самое время, когда убивали Монти. Об этом даже страшно было подумать. Елена тайком проникает на квартиру к Монти и сжигает письмо. Потом отказывается что-либо объяснить. И все время где-то поблизости маячит Карла.

У меня возникло такое чувство, как будто я должна что-то сделать. Но я не знала, что именно. Пустое место на стене привлекло мое внимание; оно продолжало меня дразнить, и я в ответ состроила ему гримасу.

— Ну, держись, — пригрозила я. — Я еще вспомню, что там было.

Кейт выбрал именно этот момент, чтобы войти в кабинет; он был явно обескуражен, обнаружив, что я разговариваю сама с собой. Взглянув на меня как-то исподтишка, он бочком направился к своему столу.

— Кейт! — обратилась я к нему. — Доброе утро. Как поживаешь? Мне нравится, когда люди что-нибудь говорят, когда приходят на работу.

— Вы снова это почувствовали, как и я, правда? — спросил он.

Я тупо посмотрела на него.

— Я имею в виду: тогда было то же самое. Нервы напряжены до предела, и мы чего-то ждем. И тогда мистер Монтгомери…

— Ах, прекрати, — потребовала я. — Конечно, нервы у нас расшатались. То, что происходило вчера у Сондо, кого угодно выведет из равновесия.

— Я не об этом, — мрачно возразил он. — Мисс Уинн… может быть, я слишком много болтал вчера вечером?

— Я не припомню, сказал ли ты вообще хоть что-нибудь.

— Но я сказал, — настаивал Кейт. — И не должен был этого делать. Если вы вспомните, пожалуйста, никогда не говорите об этом никому. Я вас очень прошу.

— Разумеется, не скажу, — пообещала я.

Я не старалась вспомнить его слова. Мои мысли были сконцентрированы на Сондо; мне не нравилось, что в отделе оформления никто не снимает телефонную трубку. Сондо пришла на работу рано. Так где же она? Я должна поговорить с Мак-Фейлом и рассказать ему обо всем, что знаю. Но я не решалась это сделать. Неужели меня останавливала странная угроза Елены? Да нет, скорее всего мне не хотелось еще сильнее впутывать в дело Крис, которая оказывалась главным свидетелем преступления.

Кейт неожиданно поднял голову.

— Конечно, этого не может быть, но… это голос Тони Сальвадора.

Это действительно был Тони, взбешенный донельзя: он приближался к нашему кабинету. Я услышала еще и другой голос — Сильвестра Геринга, пытавшегося его успокоить.

— Полегче, Тони, — убеждал Геринг. — Она просто исполнила свой долг, сообщив полиции то, что знала. Ты не можешь обвинять…

— Я знаю, что она сделала! Она специально все подстроила, чтобы меня арестовали. Но я до нее доберусь!

Я выбежала в коридор и встретила их у двери.

— Привет, Тони. Мы были уверены, что тебя выпустят, но все равно волновались. Какое счастье, что ты лично примешь участие в оформлении витрин сегодня вечером.

— Я разделаюсь с Сондо Норгор, и никто не помешает мне это сделать. Даже если они опять засадят меня в тюрьму.

— Полегче, полегче, Тони, — увещевал его Геринг, не отпуская от себя.

— Я скоро вернусь, — пообещала я Кейту и последовала за Тони и Герингом в отдел оформления.

Я хотела увидеть Сондо, чтобы убедиться, что с ней все в порядке.

В отделе никого не было. Никто из оформителей витрин еще не пришел, Сондо тоже отсутствовала. Мы собрались на военный совет у нее в кабинете. На зеленом растении до сих пор висела красная шляпа, на столе располагалось последнее творение Сондо. Овечка, изготовленная из трубок свернутой белой бумаги. Очаровательное маленькое существо с потупленными, окаймленными длинными ресницами глазами. Ширма, предназначавшаяся для серого окна, стояла рядом с рабочим столом Сондо, и я взглянула за нее из чистого любопытства. То, что я увидела, заставило меня задохнуться и прижаться к Герингу, ища у него опоры.

Женское тело, прикрытое только атласным розовым нижним бельем, лежало за ширмой в неуклюжей позе лицом книзу.

— Она здесь! — закричала я. — Здесь, на полу.

Геринг оттолкнул меня в сторону, за ним устремился Тони. С минуту они стояли, глядя вниз и не говоря ни слова. Затем Геринг повернулся ко мне с меланхолической улыбкой на лице.

— Все в порядке, мисс Уинн. Это не то, что вы подумали.

Это была не Сондо. Присмотревшись, я заметила, что неуклюжее расположение рук и ног объяснялось не смертью, а неодушевленностью. На полу лежала Долорес, любимица Тони.

Я разразилась несколько истерическим смехом, но Тони встал перед манекеном на колени и взглянул на меня так, что мой смех тут же прервался.

— Если перед нами дело рук Сондо, она поплатится и за это, — пригрозил Тони.