Читаем без скачивания Неладно что-то в нашем королевстве, или Гамбит Минотавра - Джаспер Ффорде

— Гениально! — ахнула я.

— Пока все в стадии начальных разработок, но, надеюсь, однажды я смогу предсказать причину по одному взгляду на событие. А потом займусь неизвестными вопросами к известным ответам.

— Например?

— Например, вот тебе ответ: «Господи, нет, все в точности наоборот!» Я всегда хотел понять, каков тут вопрос.

— И в самом деле, — кивнула я, все еще не в силах сообразить, как можно, глядя на цифру девять, понять, квадрат ли это трех или корень из восьмидесяти одного.

Майкрофт улыбнулся и поблагодарил маму за яичницу с беконом, которую она как раз поставила перед ним на стол.

Отъезд леди Гамильтон в восемь тридцать опечалил Гамлета. Он ходил злой и произносил длинные монологи о том, как болит его сердце и как жестоко обошлась с ним судьба. Он утверждал, будто Эмма — его единственная настоящая любовь и с ее отъездом жизнь его станет напрасной, утратит смысл, и лучше бы ему умереть… и так далее и тому подобное, пока Эмма не перебила его и не сказала, что она весьма ему признательна, но ей уже действительно пора, а то она опоздает (правда, так и не смогла объяснить куда).

После этого принц минут пять поливал ее на чем свет стоит, обозвал шлюхой и демонстративно удалился, бормоча что-то насчет хамелеонов. С его уходом мы наконец смогли пожелать ей доброго пути.

— До свиданья, Четверг, — сказала Эмма, пожимая мне руку. — Ты всегда была очень добра ко мне. Надеюсь, и ты получишь мужа обратно. Позволь сделать маленькое замечание, которое, как мне кажется, может оказаться тебе полезным.

— Я вся внимание.

— Не ставь Пачкуна форвардом. Он лучше в защите, особенно когда его прикрывает Биффо. И если хочешь победить — играй жестко.

— Спасибо, — медленно проговорила я. — Вы очень добры.

Я обняла ее, и мама тоже, чуть натянуто, поскольку так и не избавилась от подозрений, будто Эмма крутит роман с папой. Спустя мгновение наша гостья исчезла — наверное, точно так же исчезает для других папа, когда останавливает время.

— Ну вот и все, — сказала мама, вытирая руки о фартук. — Я рада, что она снова обрела своего мужа.

— Да, — неуверенно согласилась я и отправилась на поиски Гамлета.

Погруженный в глубокие раздумья принц сидел на скамейке в розарии.

— С вами все в порядке? — спросила я, усаживаясь рядом.

— Скажите мне правду, мисс Нонетот: я нерешителен?

— Ну… не особенно.

— А теперь честно!

— Возможно… самую капельку.

Гамлет испустил стон и закрыл лицо руками.

— Какой же я тупой, негодный раб! Раб этой пьесы со всеми ее разночтениями, имя которым легион и благодаря которым ученые пишут тома, пытаясь объяснить мое поведение! Вот я люблю Офелию, а в следующее мгновение обхожусь с ней как жестокая скотина. Я то вздорный подросток, то зрелый мужчина, то печальный одиночка, то острослов, поучающий актеров их мастерству. Кто я: философ или унылый тинейджер, поэт или убийца, нерешительный трус или человек действия? Вдруг я и правда сумасшедший или нормальный человек, притворяющийся сумасшедшим, а то даже сумасшедший, притворяющийся нормальным? Судя по всему, отец мой был кровожадным чудовищем — так, может, в свете этого поступок Клавдия не столь ужасен? Действительно ли я видел призрак отца, или то был переодетый Фортинбрас, пытающийся учинить раздор в Дании? Сколько времени я провел в Англии? Сколько мне лет? Я видел шестнадцать разных фильмов, две пьесы, прочел три комикса, прослушал радиопостановку. Все — от Оливье до Гибсона, от Берримора до Уильяма Шатнера в «Совести короля».[66]

— И?

— Да все они разные! — Он огляделся по сторонам, с тихим отчаянием разыскивая свой череп, нашел его и медитативно таращился на него несколько секунд. — Вы представляете себе, под каким давлением я нахожусь, будучи ведущей драматической загадкой в мире?

— Наверное, это невыносимо.

— Так и есть. Мне бы полегчало, пойми меня хоть кто-нибудь, — но никто не понимает. Знаете, сколько книг обо мне написано?

— Сотни?

— Тысячи. И как же на меня клевещут! Обиднее всего этот самый эдипов комплекс. Мамин поцелуй на ночь становится все дольше и дольше. Найду этого Фрейда — морду набью. Моя пьеса — полная и законченная белиберда: четыре акта болтовни и один акт действия. Какого черта все ее смотрят?

Гамлет поник головой и тихо-тихо всхлипнул. Я положила руку ему на плечо.

— Именно за вашу сложность и душевные искания мы и платим деньги. Вы — квинтэссенция трагизма, вы все подвергаете сомнению, вскрываете весь позор и предательство жизни. Требуйся нам только действие, мы бы кроме фильмов с Чаком Норрисом ничего и не смотрели. Как раз ваш путь к победе над собственными демонами и сообщает пьесе тот неочевидный ореол силы, который держит нас в напряжении на протяжении всего действия.

— Все четыре с половиной часа?

— Да, — сказала я, понимая его чувства. — Все четыре с половиной часа.

Он покачал головой.

— Хотел бы я с тобою согласиться, но ответов по-прежнему недостаточно, Горацио.

— Четверг.

— Да, и она тоже. Нужны новые решения и новые грани моего характера. Меньше разговоров, больше действия. Потому я записался на прием у этого… как его… консультанта по выходу из конфликтных ситуаций.

А вот это уже не дело.

— Конфликтолог? Вы уверены, что это разумно?

— Он поможет мне разобраться с дядей, а потом с этим кретином Лаэртом.

Я призадумалась. Энергичный Гамлет, конечно, не подарок, но, поскольку возвращаться ему пока некуда, я хотя бы получу несколько дней передышки. И я решила не мешать ему.

— Когда вы собираетесь с ним побеседовать?

Принц пожал плечами.

— Завтра. А может, послезавтра. Конфликтологи очень занятой народ, сами знаете.

Я облегченно выдохнула. Верный себе, Гамлет до сих пор сомневался. Однако, придя хоть к какому-то решению, он повеселел и продолжал уже спокойнее:

— Но хватит обо мне. Как ваши дела?

Я вкратце поведала ему о своих злоключениях, начиная с повторного устранения Лондэна и закончив необходимостью найти пять хороших игроков, дабы помочь Суиндону выиграть «Суперкольцо».

— Хмм, — протянул он, дослушав, — у меня есть для вас план. Хотите, поделюсь?

— Если только он не касается игры Биффо.

Гамлет замотал головой, опасливо огляделся по сторонам и понизил голос:

— Прикиньтесь, будто вы не в себе, и побольше болтайте. Потом — и это очень важно — вообще ничего не делайте, разве что совсем припрет. И постарайтесь, чтобы все умерли.

— Спасибо, — кивнула я, помолчав. — Запомню.

— Плик! — сказал Алан, который сердито расхаживал по саду.

— По-моему, эта птица нарывается на неприятности, — заметил Гамлет.

Алан, будучи явно не в восторге от Гамлета, решил напасть на него и произвел бросок, целясь противнику в башмак. Неудачный ход. Принц датский вскочил, выхватил шпагу и прежде, чем я успела дернуться, сделал выпад. Он был искусным фехтовальщиком и потому всего лишь срезал Алану хохолок с темечка. Юный дронт, внезапно облысевший, выпучил глаза, со смесью ужаса и восхищения наблюдая, как его перышки медленно опускаются на землю.

— Еще одна попытка, мой пернатый друг, — заявил Гамлет, пряча шпагу в ножны, — и ты пойдешь на жаркое!

Пиквик, наблюдавшая за схваткой из безопасного укрытия у компостной кучи, отважно выступила вперед и встала между Аланом и Гамлетом. На моей памяти она ни разу не проявляла подобной храбрости, но, в конце концов, хулиган Алан приходился ей сыном. Сам он стоял неподвижно, разинув клюв не то от страха, не то от благоговения.

— Тебя к телефону! — крикнула мама.

Я вошла в дом и сняла трубку. Звонил Обри Буженэн. Он хотел, чтобы я поговорила с Альфом Видерзейном и убедила его снова выйти на поле, а также интересовался, нашла ли я недостающих игроков.

— Ищу, — ответила я, листая «Желтые страницы» в разделе «Спортивные агенты». — Я перезвоню. Не теряйте надежды, Обри.

Он что-то проворчал и отсоединился. Я позвонила в «Уилсон Лонсдейл и партнеры», лучшее в Англии спортивное агентство, и с радостью услышала, что здесь можно набрать сколько угодно первоклассных крокетных игроков. Правда, к сожалению, весь их энтузиазм улетучился, стоило мне упомянуть, какую команду я представляю.

— Суиндон? — переспросил один из сотрудников «Лонсдейла». — Только что вспомнил: сейчас у нас никого нет.

— Но вы же сказали, что есть!

— Наверное, опечатка. Всего хорошего.

Короткие гудки. Я обзвонила еще несколько агентств и получила тот же ответ. «Голиаф» и Ган явно крышевали все их базы.

После этого я набрала номер своего старого тренера Альфа Видерзейна и в ходе долгого разговора сумела убедить его отправиться на стадион и сделать все возможное. Я перезвонила Буженэну и передала ему добрые вести об Альфе, но про отсутствие новых игроков решила пока не сообщать.