Читаем без скачивания Джон Р. Р. Толкин. Биография - Хамфри Карпентер

Кроме того, ему по должности полагалось курировать аспирантов и принимать университетские экзамены. Вдобавок он довольно много подрабатывал «вольнонаемным» в качестве экзаменатора со стороны в других университетах: у него было четверо детей, и приходилось делать все, чтобы хоть как-то увеличить свои доходы. В двадцатых и тридцатых годах Толкин побывал экзаменатором во многих британских университетах и проводил бесчисленные часы за проверкой экзаменационных работ. После Второй мировой он ограничил свою деятельность тем, что регулярно принимал экзамены в разных колледжах в Ирланди, много путешествовал по Эйре[49] и обзавелся там большим количеством друзей. Это пришлось ему по вкусу. Куда менее приятным, скажем прямо, нудным и неблагодарным занятием была проверка экзаменов на аттестат зрелости (его как раз ввели в британских средних школах), за которую он брался до войны каждый год, чтобы подработать. Конечно, для него было бы лучше посвятить это время научным исследованиям или творчеству, но забота о семье вынуждала Толкина каждое лето заниматься этим унылым делом.

Немало времени отнимали также административные обязанности. Не следует забывать, что в Оксфорде, в отличие от многих иных университетов, профессор не становится автоматически влиятельным лицом на своем факультете. У него нет власти над наставниками из колледжей, которые, по всей вероятности, составляют большинство сотрудников факультета, поскольку наставников назначает колледж и перед профессорами они ответственности не несут. Так что, если профессор хочет внести какие-то существенные изменения в политику факультета, ему приходится действовать не авторитарно, а убеждением. А Толкин, вернувшись в 1925 году в Оксфорд, хотел внести очень существенные изменения: он желал реформировать некоторые аспекты выпускных экзаменов на факультете английского языка и литературы.

За годы, миновавшие после Первой мировой, прежний разрыв между «языком» и «литературой» сделался еще шире, и обе клики — а то были именно клики, академические разногласия между которыми подкреплялись личной неприязнью, — со злорадным наслаждением вмешивались в учебные программы друг друга. «Язы» заботились о том, чтобы студентам «лита» приходилось убивать уйму времени на штудирование весьма специфичных областей английской филологии, а лагерь «литов» настаивал на том, что студенты «яза» должны на много часов забросить свою специальность (древне- и среднеанглийский) и посвятить эти часы разбору произведений Мильтона и Шекспира. Толкин считал, что это нужно исправить. Еще больше его огорчало то, что в лингвистических курсах упор делался на теоретическую филологию, вместо того чтобы заставить студентов побольше читать средневековую литературу. Его собственная любовь к филологии всегда была основана на хорошем знании литературы. И потому Толкин твердо решил изменить и это тоже. Он предложил также уделять больше времени изучению исландского — отчасти в надежде на это он и основал клуб «Углегрызов».

Для воплощения его замыслов в жизнь требовалось согласие всего факультета, а между тем сперва предложения Толкина восприняли в штыки. Даже К. С. Льюис, не бывший тогда еще его личным другом, оказался в числе тех, кто поначалу выступал против предложений Толкина. Но с течением времени Льюис и многие другие перешли на сторону Толкина и принялись активно его поддерживать. К 1931 году Толкину удалось добиться того, что большинство его предложений были одобрены единогласно. («Я об этом и мечтать не смел», — писал он в дневнике.) Учебные программы факультета были изменены, и впервые за всю историю оксфордского факультета английского языка и литературы было достигнуто нечто похожее на настоящее согласие между «язом» и «литом».

Помимо лежавшей на них ответственности за преподавание и административных обязанностей, профессорам Оксфорда, как и любых других университетов, полагалось уделять немало времени научным исследованиям. Современники Толкина возлагали на него в этом отношении большие надежды, поскольку его глоссарий к книге Сайзема, издание «Сэра Гавейна и Зеленого Рыцаря» (совместно с Э. В. Гордоном) и статья об «Ancrene Wisse» продемонстрировали, что в области ранне- и среднеанглийского западного Мидленда Толкин не имеет себе равных. От него ожидали новых важных исследований на этом поприще. Толкин и сам рассчитывал продолжать работу в этом направлении. Он пообещал «Обществу по изданию древних английских текстов» подготовить к публикации кембриджскую рукопись «Ancrene Wisse» и глубоко и всесторонне изучил данную ветвь среднеанглийского, столь любимого им языка с «обликом джентльмена, пусть даже провинциального джентльмена». Однако же подготовка текста к печати была завершена только через много лет, а большая часть научных изысканий Толкина так и не увидела свет.

Одной из причин этого был недостаток времени. Толкин решил посвятить большую часть своей деятельности в Оксфорде преподаванию, и уже одно это ограничивало его возможности исследователя. Много времени съедала и проверка экзаменационных работ ради денег, необходимых семье. Но, помимо всего этого, проблема состояла еще и в перфекционизме Толкина.

Толкин самозабвенно совершенствовал и оттачивал каждую написанную строку, будь то статьи или сказки. Это шло от его душевной преданности своему делу, не позволявшей относиться к работе иначе как с исключительной серьезностью. Прежде чем достичь печатного станка, материал непременно старательно вычитывался, пересматривался, вычищался и полировался — в этом Толкин был полной противоположностью Льюису, который отправлял рукописи издателю, почти не правя. Льюис отлично сознавал эту разницу и писал о Толкине: «Он был чрезвычайно требователен к себе. Одно лишь упоминание о публикации заставляло его пересматривать текст. А в процессе редактирования в голову ему приходило так много новых мыслей, что вместо окончательного варианта прежней работы его друзья получали первый набросок новой».

Это и есть основная причина, по которой Толкин позволял себе отправлять в печать лишь малую часть написанного. Но труды, которые Толкин все же опубликовал в течение тридцатых годов, стали важным вкладом в науку. Его статью о диалектах в чосеровском «Рассказе Мажордома» необходимо прочесть любому, кто желает разобраться в местных вариациях английского языка XIV века. Она была зачитана в Филологическом обществе в 1931 году, но опубликована только в 1934-м, и то с типичными для Толкина извинениями, что текст, с точки зрения автора, недостаточно отредактирован и улучшен. А его лекция «Беовульф: чудовища и критики», прочитанная в Британской академии 25 ноября 1936 года и опубликованная в следующем году, открыла новую эпоху в истории литературоведческого анализа этой великой англосаксонской поэмы.