Читаем без скачивания Совокупность лжи - Дэвид Игнатиус

Феррис пытался на ходу придумать, что делать. В посольстве никто не знает, где он. Если его похитят, пройдет много часов, прежде чем они поймут, что что-то случилось. В кармане лежала коробочка с зубным мостом с ядом внутри. Он никогда не надевал его. Зачем он вообще носит его с собой? Они же сейчас найдут ее. Он все еще думал, что делать, когда услышал треск двери, которую распахнули ударом ноги. Лежа на полу, он не мог видеть происходящего, но услышал женский голос, громкий и властный. Женщина говорила по-арабски. Он сразу узнал голос Алисы.

— Отпустите его! Живо! Мои друзья из «Ихван Исан» будут очень разгневаны, если узнают, с каким неуважением вы отнеслись к гостю.

— «Ихван Исан»? — повторил мужчина с дубинкой. — Во имя Аллаха!

Они отошли от Ферриса, и тот встал с пола, рядом с Алисой. Она смотрела на них немигающим взглядом, железно и непреклонно. Она не кричала и не угрожала, но ее поза, выверенные арабские фразы и, более всего, ее бесстрашие заставили этих молодых людей уважать ее.

— Спасибо, — сказала она по-арабски. — Да наградит вас Аллах добрым здоровьем.

Мужчины ответили традиционными фразами, приветственными и миролюбивыми.

В кафе вошел молодой мужчина в длинном белом халате. Он стал рядом с Алисой, и напавшие на Ферриса люди снова сдвинулись назад, уважительно кланяясь. Должно быть, это Хиджази, тот человек, к которому приехала Алиса, подумал Феррис. Мужчина протянул ему руку для приветствия, а потом повернулся к людям, которые только что собирались похитить Ферриса.

— Братья, — обратился он к ним. — Вы опозорили город Муту и кровь товарищей Пророка, здесь пролитую. Этот гость приехал вместе с мисс Алисой Мелвилл, другом арабов. Вы обошлись с гостем хуже джахил, неверующих. Извинитесь перед ним, попросите прощения за ваше некультурное и грубое поведение.

Мужчины принялись бормотать извинения и пожимать Феррису руку. Они действительно очень сожалели, но не о том, что стукнули по голове Ферриса, а о том, что оскорбили Хиджази. Феррис с удивлением посмотрел на Алису.

Хиджази настоял на том, чтобы они посидели и попили чаю со сластями. Феррису очень хотелось уехать, но он знал, что это будет оскорбительно по отношению к городу, если они откажутся соблюсти ритуал извинения. Вскоре прибыл местный доктор, чтобы осмотреть его голову. Пока они сидели в кафе, им принесли подарки, преимущественно местные сувениры ручной работы, угостили их финиками и другими сластями, а тот мужчина, который ударил Ферриса по голове, пытался предложить ему деньги, но Феррис отказался. Понятно, в бедуинских племенах всегда улаживали споры таким способом. Уже почти стемнело, когда церемония извинений закончилась и им позволили уехать.

Когда они отъехали на безопасное расстояние от города, Феррис повернул руль «мицубиси», свернув на боковую дорогу, остановил машину и посмотрел на Алису. Всего за пару минут она стала для него совершенно другим человеком. Прежде он полюбил в ней свободный и непокорный дух, теперь же он с не меньшим уважением оценил характер женщины с железной силой воли.

— Похоже, ты спасла мне жизнь, — сказал он.

— Быть может. Не думаю, что они сделали бы что-то серьезное. Как твоя голова?

— Болит.

— Мне очень жаль, — сказала она, наклонившись и поцеловав его. — Ты был прав. Нам не следовало ехать в Муту. Городок слишком маленький, люди слишком озлоблены. Это моя ошибка. Ты меня простишь?

Феррис кивнул. В его сознании наконец-то собрались воедино фрагменты мозаики его впечатлений от Алисы. Похоже, она одна из тех редких людей, которые открыто и всецело живут в соответствии со своими убеждениями.

— Мне понравился твой друг, Хиджази, — сказал он. — Настоящий спаситель людей. Откуда ты его знаешь?

— Как я уже говорила, его группа нам помогает. Она объединяет профессионалов по всей Иордании. Очень религиозные и очень хорошие люди. Большинство из них буквально и мухи не обидит. Часть их работает с нами в Аммане. Два врача, юрист и архитектор. Отличные парни.

Феррис замер, улыбка пропала с его лица. Сердце учащенно забилось.

— Ты шутишь? Архитектор? А какое ему дело до школы?

— Не знаю. Но архитектор — самый лучший из них. Молчаливый, но очень добрый. И с этой отметиной на лбу, от усердных поклонов во время молитв. Он вызвался бесплатно сделать проектные работы для новой школы, которую мы хотим построить.

Феррис отвернулся и закрыл глаза. Его снова несло в черную полосу.

— Как зовут архитектора?

— Забыла. Но он хороший парень. Стой, вспомнила. Его зовут Садики, «друг», по-арабски. Омар Садики. Отличный парень. Они все хорошие. И нам, видит Бог, нужна их помощь.

Феррис замер, не открывая глаза. У него появилось ощущение пустоты внутри. Он подверг любимую опасности, яд его работы коснулся ее. Феррис взял Алису за руку. Он не мог глядеть ей в глаза. Нужно быстро придумать, что сказать, как защитить ее. Сейчас лучше не делать ничего. Если он скажет хоть что-нибудь, даст ей толчок в любом направлении, он подвергнет опасности и ее, и Садики, и все остальное.

— Эй, что с тобой? — спросила Алиса. — У тебя рука, как ледышка. Поехали-ка домой. У тебя, наверное, шок.

— Ага, — сказал Феррис, снова глядя на нее. — Знобит немного. Нам лучше ехать дальше.

Феррис завел мотор, и они снова выехали на Королевское шоссе. Солнце быстро садилось, и он включил обогреватель. Алиса принялась возиться с радиоприемником. Феррис едва мог заставить себя посмотреть на нее. Когда они приехали в Амман, солнце уже зашло за холмы на западе.

Глава 23

Амман, Вашингтон

Пока Феррис отсутствовал в выходные, на его имя пришло срочное сообщение от главного инспектора ЦРУ с требованием немедленно прибыть в штаб-квартиру для обсуждения «важного дела». Подробностей в послании не было. В понедельник Феррис отправил срочное сообщение Хофману с просьбой позвонить сразу же, как он появится в своем кабинете. Но ответа ему пришлось ждать семь часов. Он перечел свое послание начальнику. «Что случилось, Эд? Похоже, я под следствием».

— Именно так, — сказал Хофман. — Я сам недавно узнал. Поэтому и не звонил так долго. Надо было повидаться кое с какими людьми.

— И что же я натворил? — спросил Феррис. Первой его мыслью были неполадки с накладными расходами.

— В том-то и проблема. Не знаю, и мои люди из управления главного инспектора мне не сказали. Не могли или не хотели. Может, и не знали, но в этом я сомневаюсь.

— Это нельзя замять? В том смысле, можно подумать, мне сейчас больше заняться нечем. Если мы хотим отпраздновать двадцать второе декабря, как планировали, то сейчас все как раз идет к развязке.

— Попытаюсь, но эти парни из управления — абсолютные засранцы. Представь себе, скажем, управление внутренней безопасности в самой провальной в мире полиции: копов бьют, преступники снимают урожай, а парни из управления подводят под расследование полицейских за то, что они брали бесплатные пончики в «Семь-одиннадцать». Вот тебе наше управление ГИ. Они строят свои карьеры на костях оперативников. Извини, но так оно и есть.

— Но я ничего плохого не делал. По крайней мере, не могу вспомнить.

— Боже, я уверен, что это не так. Но тоже не могу ничего припомнить, навскидку.

— Эд, это не смешно. По крайней мере, для меня. Что мне делать?

— Езжай домой. Быстро. Лети ближайшим самолетом. Поговори с этими ребятами и выясни, в чем дело. И тогда мы придумаем, как с этим разобраться.

Феррис подумал об Алисе, об Омаре Садики, и его желудок снова начало сворачивать в узел.

— Я не хочу уезжать из Аммана сейчас. Все уже готовится, что называется, на сковородке. Уезжать сейчас — хуже не придумаешь.

— Понимаю. Но у тебя нет выбора. Эти парни — хорошие гады. Если ты не явишься по вызову, они пришлют кого-нибудь, и ты отправишься домой в наручниках. Не пытайся их наколоть. Уж поверь мне, один раз в жизни я перешел им дорогу, и они мне чуть задницу не порвали. У меня есть хороший юрист, я свяжусь с ним и выясню, чем мы можем помочь тебе. Но сначала тебе придется с ними встретиться. Позвони им сегодня, назначь встречу на послезавтра, и вперед. После того как ты поговоришь с ними, встретимся с юристом и выясним, какого черта нам надо делать. Если ты сразу появишься на встрече в сопровождении юриста, они просто еще сильнее постараются прижать тебя.

Днем Феррис встретился с Алисой в «Интерконтинентале», рядом с ее офисом, чтобы выпить по чашке кофе. Он сказал, что ему надо срочно ехать домой, на первом же рейсе «Роял Иорданиан эрлайнз» в Европу, завтра рано утром, а оттуда — в Вашингтон. Сказал, что мать заболела и он не может оставить ее одну. Феррис заранее подумал, какая ложь будет самой безопасной, и решил сказать именно это.

— Я видела, что тебя что-то беспокоит, еще в субботу, — сказала Алиса. — Ты был очень печален все время, пока мы ехали домой. Ты уже знал, да?