Читаем без скачивания Не повторяется такое никогда! - Алексей Николаевич Калинин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Колька! Это сын мой! — уточнил он — Ещё тот жук был. Он в Ленинграде с мужичком познакомился, так этот мужичок гитары сам делает. Колька ему импортные детали и струны привозил из загранки, а тот ему гитару сделал. Шестиструнку. Пять лет они сотрудничали, да вот… — ненадолго замолчал он — В общем Колькин товарищ заказал ему двенадцатиструнку, гитару сделали и оплатили, но они погибли на одном корабле. Вот её мне и привезли, раз сын платил, то решили для него. Она в той комнате стоит, в деревянном футляре. Иди принеси! — попросил меня дед.
Я положил Гибсон на небольшой столик и пошёл в другую комнату. Мне сразу бросился в глаза чёрный гитарный футляр. Взял и принёс в зал.
— Открывай! — махнул дед — Чего ты растерялся?
А у меня натурально задрожали руки, если это то о чём я думаю? Если это гитара того самого мастера, то…
Я открыл и мои глаза загорелись. Это она, моя прелесть! Именно такая о какой я мечтал всю прошлую жизнь. Вы, наверное, думаете, чего он так распереживался? Я вам объясню! Ленинградская фабрика щипковых инструментов славилась своими двенадцатиструнками, но…, всё-таки это не ручная сборка. А тут ручная работа, плюс импортные составляющие, индивидуальный дизайн и главное — пожизненная гарантия качества. Мастер отвечает за своё изделие, а такая гитара стоит от тысячи рублей. Полновесных советских рублей, когда рубль был равен трём-четырём долларам США. Представили гитару стоимостью в три-четыре тысячи долларов? Я подчеркну, советскую гитару. Мать твою это чудо! ЧУДО!
Чёрная, испанская, 12-ти струнная гитара — ручной сборки. Мечта каждого опытного гитариста.
В том моём «прошлом-будущем», я чуть не купил такую прелесть, но сделка сорвалась не по моей вине. Как я тогда расстроился! А тут, вот она, та моя мечта лежит передо мной в реале. Я ошеломлённо посмотрел на дедка.
— Сергей Павлович, это просто чудо, а не гитара! Как вас за них не убили? И та гитара и эта, они же бешеных денег стоят! Фантастика!
— Понравилась смотрю струмента? — усмехнулся дедок.
— Да это гитарная Страдивари! — ответил я.
— Ну Страдивари или Страдивари я не знаю! — поменял дед ударения с предпоследнего на последний слог — А вот умеешь ли ты этим пользоваться, покажи!
— Валентина Васильевна, может Анатолия сюда позовём, боюсь мы тут больше чем на полчаса задержимся! — повернулся я к Вале и встретился с её ревнивым взглядом, но она тут же взяла себя в руки и кивнула мне соглашаясь.
— Я схожу за ним! — подскочила она.
— Да я сам! — подорвался я.
— Ты пока настраивай! — посмотрела она на гитару со странным выражением лица — Долго наверное?
— Да нет! — ответил я — Умеючи недолго!
— Как раз умеючи долго! — встрял дедок и мы улыбнулись.
— Настраивай, я быстро! — махнула она рукой и пошла в прихожую.
— Ну тады я чайник поставлю! — сказал дедок и поковылял на кухню — У меня вроде где-то пряники были?
Я же достал красавицу и стал приводить в порядок. Я так увлёкся гитарой, что забыл про всё. Даже Гибсон не вызвал во мне таких эмоций, может потому, что там в прошлом-будущем у меня он был? Может быть!
Вот я настроил и попробовал взять барре и сыграть испанские мотивы. И вот гитара зазвучала! Это было божественно! Невероятно! Я наслаждался игрой, звуком, тембром! Чудо! Хочу! Хочу!!! ХОЧУ себе такое чудо!!![40]
Я остановился, открыл глаза и посмотрел вокруг. Все трое сидели за столом и затаив дыхание смотрели на меня.
— Мечта! — вырвалось у меня, и я нежно провёл по гитаре рукой.
— Верю! — по доброму улыбнулся Сергей Павлович — Молодец, что наше ценишь больше иностранного. А спой-ка что-нибудь душевное! — попросил он.
Я молча кивнул и на секунду задумался. «Берёзы» Расторгуева, понял я, будет самое то.
— Отчего так в России берёзы шумят?
Отчего белоствольные всё понимают?
У дорог прислонившись по ветру стоят,
И листву так печально бросают!
Я пойду по дороге, простору я рад,
Может это лишь всё, что я в жизни узнаю,
Отчего так печальные листья летят,
Под рубахою душу лаская![41]
Когда допел за столом стояла тишина, казалось они не дышали всю песню.
Тут дед всхлипнул и сказал: — Да сынок, удивил ты меня! Сильно удивил, я то думал ты из этих, ногодрыгов, а ты наш, русский! А про войну, есть что?
Есть, как не быть!
— А на войне, как на войне,
Патроны, водка, махорка в цене,
А на войне не лёгкий труд,
А сам стреляй, а то убьют!
А на войне, как на войне,
Подруга вспомни обо мне,
А на войне не ровен час,
А может мы, а может нас![42]
Когда я допел, дед Сергей встал и доковылял ко мне. Пристально уставился мне в глаза.
— Как ты смог написать такую песню? Пацан ведь совсем, как?
— У меня прадед воевал, дед воевал, отец офицером был. Я с детства про войну слышу, а мужики когда выпьют в выражениях не стесняются и правду-матку рубят от души. Вот и написалось. Жаль отец не услышит, ему бы понравилось! — опустил я глаза.
— А что с ним? — посмотрел он на меня.
— Погиб на учениях, гранату собой накрыл! — ответил я.
— Бывает! — задумался он — Что-нибудь ещё сыграй! — потребовал он.
Секунду подумав я запел «Плывут туманы белые», потом «Не повторяется», потом «С добрым утром любимая», «Как здорово» и закончить решил песней «Просто так» Трофима.
— Вот бы взять и стать везучим,
Чтобы всё как у людей!
Чтоб тепло в мороз трескучий,
Чтобы лето без дождей.
Чтоб друзья звонили чаще,
Узнавая, что да как?
Чтоб негаданное счастье,
Просто так![43]
Я пел и думал о Валентине, прекрасно понимая, что никакого просто так у нас не будет. Такого у меня никогда в жизни не было, скорее всего больше и не будет. Я о таком даже не слышал, у меня рядом с ней просто срывает крышу. Или это и есть то самое, о чём в песнях поют и о чём все мечтают? Тогда
