Читаем без скачивания Абсолютная альтернатива - Илья Те

Но чудовищное могущество, освобожденное этим тщедушным, презираемым современниками существом, — презираемом, как ни смешно, как раз за слабость, — виталоа вокруг меня, махая черными крыльями. Говорят, в минуты ярости или смертельной угрозы близким, человек способен выломать люк горящего танка или поднять рухнувшую бетонную плиту, весом в десятки тонн. Нечто подобное Именно это только что и произошло.

Тьма исчезла. Удивленно, я осмотрелся вокруг. Точка, из которой мой разум мог лицезреть окружающее, находилась в воздухе за бортом грузового автомобиля, на высоте примерно полутора или двух метров — и. о Отдельно от царя Николая!

С неописуемым удивлением, я еще раз медленно огляделся.

Внутри грузовика, примерно в двух шагах от меня, трясло плечами мое бывшее тело-носитель. Внизу, как бы чуть ниже меняпрямо подо мной, Келлер и боец охраны застыли каменными изваяниямигоплитами. Я вспомнил, что за минуту до этого, возле машины находилось четверо человек: царь Николай, Келлер, солдат сопровождения и Войеков. Опустив взгляд, я увидел сапоги, стоящие на подножке автомобиля, гвардейский мундир, пояс с кобурой огромного маузера и руки в перчатках, впившиеся в дощатый борт.

Войеков!

Отвернувшись от плачущего Николая, почти не отдавая себе отчет, я спрыгнул с подножки на землю. Перемены показались мне потрясающими! С одной стороны, оказавшись в голове Воейкова, я стал выше ростом и ракурс с которого теперь приходилось наблюдать за окружающим миром существенно изменился. Всего на несколько сантиметров, но казалось, словно я передвигаюсь на каблуках или поднялся на цыпочки. Плохое зрение Воейкова также дало себя знать. Глаза у адъютанта оставались прежними, очки его — такими же сильными, однако привычка видеть мир глазами царя Николая — обладателя почти абсолютного зрения, — вносилао в картинку существенные коррективы. Окружающее напоминало взгляд через мутное стекло — линии вокруг чуть размылись, предметы выглядели нечетко. Впрочем, дДело привычки впрочем, подумал я.

Сказать, что обмен телами произвел на меня сильное впечатление, — значит не сказать ничего. Я осматривал себя, оглядывался вокруг, но сознание, по большому счету, пребывало в шоке, ведь я впервые мог наблюдать процесс перемещения разума в новое тело. Прецедент с поселением в мозге самого Николая Второго произошел в бессознательном состоянии и сравнивать тогда мне было не с чем. Между тем, в процессе реинкарнации, если совершившееся только что было возможно назвать этим словом, отмечалось множество невероятных моментов.

Прежде всего, я хорошо запомнил сам факт «переноса». Он осуществлялся не «мгновенно», как можно было подумать, но вполне последовательно — со смещением точки моего зрения в пространстве по горизонтали и вертикали. Я отчетливо помнил, что на две-три секунды, пока я перелетал из царя в Воейкова, мир смещался вокруг меня. Все это означало, что нечто, составляющее основу матрицы моего разума, является не порождением, мозга царя или его адъютанта, не проекцией, а вполне независимым образованием (вероятно энергетическим), способным некоторое время пребывать отдельно от человеческого носителя!

Кроме осознания независимости, меня поразило также сохранение моей виртуальной папки.

В данный момент, по прежнему, виртуальная энциклопедия висела рядом со мной в правом верхнем углу, относительно лица Воейкова. В то же время я помнил, что в процессе «полета разума», эта папка смещалась куда-то в центр, ближе к месту, с которым ассоциировалось мое свободное «Я», то есть к точке моего зрения, ибо зрение в тот момент являлось … круговым, вернее, если можно так выразиться «шаросторонним». И права-лева «относительно лица» для меня в тот момент просто не существовало!

Рука Воейкова потерла мой новый лоб и ощутила, что, н. Не смотря на холодный воздух, кожа покрылась потом.

Выводы из «перемещения» следовало сделать простые. Моя матрица, вероятно, являлась независимой сущностью. А значит (вполне возможно!) я мог менять тела независимо от Его Величества Каина!

Внимательно изучив окружающее, я заметил еще одну странность. Ранее я мог лишь переворачивать «страницы» энциклопедии двумя виртуальными «лапками», похожими на стилизованные человеческие ручки, мог с их помощью сместить иконку в плоскости поля зрения влево или вправо, вверх или вниз, но не мог удалить её от себя, хотя несколько раз чисто машинально пробовал это сделать. Сейчас снова, повинуясь какому-то неожиданному наитию, я потянул иконку энциклопедии вдаль — и оказалось, что ограничения исчезли!

Дернув папку, я оттащил ее от себя на несколько метров и поднял вверх, совместив с телом рыдающего Николая.

Произошедшему далее я даже не смог удивиться — слишком много бурных эмоций прошло через меня в этот день. Перед глазами всплыли красные буквы, мигающие, словно предупреждение:

Разумеется, я нажал «Да».

Возвращение обратно в тело царя прошло аналогично «смещению» в Воейкова — только без ярости Николая. Минула пара мгновений кругового зрения, смещение папки к центру «меня», короткий полет над кузовом грузовика, и взгляд на окружающее через привычные уже глаза русского Императора.

Внизу за бортом послышался шумгрохот — это в обмороке упал Воейков.

Келлер и солдат охранения склонились над ним. Министр Фредерикс всегда после визита Каина погружался в беспамятство, вспомнил я. Очевидно, то было обычный эффект от освобождения реципиента. Царь Николай находился в глубоком стрессе, а потому, вероятно, избежал потери сознания после ухода «меня». Еще бы, ведь он сам меня вытолкнул!

Я посмотрел на руки, несколько раз, будто проверяя, сжал и разжал кулаки. В теле царя я вдруг почувствовал себя комфортней, чем внутри Воейкова, вероятно, в силу привычки, сложившейся у меня почти за месяц пребывания в новом мире.

Далее, все еще не понимая, что именно делаю и зачем, я огромным усилием воли оторвал царя от мертвых жены и детей, заставил его подняться. С трудом унял в ногах дрожь, вытер со рта слюну, из глаз слезы. Ни о каком сопротивлении со стороны реципиента сейчас не могла идти речь. Окончательно сломленный потрясением и тем гигантским эмоциональным усилием, которое понадобилось, чтобы вышвырнуть меня из своего разума, Николай почти стерся. Мышление его представлялось сейчас сумбурным, почти лишенным мыслей потоком, нежели суждением человеческого существа.

В каком-то смысле Николай после убийства жены погрузился в некое аморфное, полубезумное состояние, предоставив тело в полное распоряжение возвратившегося захватчика. У меня не имелось к этому возражений — з. За минувшее время царское тело стало для меня привычным настолько, что я не испытывал ни малейшего желания менять его на иное. Воейков был моложе, но царь есть царь. Дело тут состояло не в тщеславии и не в возможностях оболочки-Императора. Просто у меня имелись дела, порученные Каином, и выполнить их гораздо более проще, находясь в телестые для монарха, нежели вдля любомго из его поданных. Кроме того, только что возник некий личный вопрос, касающийся больше царя Николая, нежели хронокорректора Каина.

Начать действовать я решил именно с «личного».

Для вендетты, средства и план есть явления второстепенные, так же как армия или оружие на войне. Главное — определиться с противником, знать его желания и мотивы. Психология — вот краеугольный камень любых противостояний. Так грызутся за молоко вшивой суки слепые щенки, так сходятся в схватке на истребление гигантские нации и народы. Противника нужно знать, нащупать, увидеть. И сейчас, я должен был это сделать!

В течение долгого времени, мой Спаситель и Бог являлся моим абсолютным хозяином. Он контролировал мою жизнь, и случай с перемещением матрицы в тело царского адъютанта по факту ничего менял. Я не знал, кем является Каин, не знал, как совершаются прыжки сквозь время, не знал пределов его могущества, не знал вообще ничего. Я по-прежнему оставался рабом, он — полновластным хозяином. С учетом того, что Каин стал совершать убийства невинных, подобная ситуация не могла меня удовлетворить.

Не имея понятия как вызвать своего повелителя на свидание тет-а-тет, я лишь лелеял некоторые догадки. По крайней мере, один способ в наличии был. Как минимум — так мне казалось.