Читаем без скачивания Без компромиссов: Гонки по вертикали. Я, следователь… (сборник) - Аркадий Вайнер

Я открыл глаза и сразу же торопливо нажал кнопку звонка, поднялся с дивана, потом взял полотенце, халат и направился в душ. Пустил горячую воду и, когда кожа привыкла, начал потихоньку выводить кран с надписью «гор». Вода остывала медленно, наливалась холодом и упругостью, потом ледяные струйки стали плотными, как резина. Десятки злых острых лоз стегали, щипали, рвали сразу покрасневшую кожу, били в глаза, уши, ноздри, и я вспомнил, как мы с Шараповым мокли под невероятным ливнем в Останкине перед домом старухи Ларионихи, где скрывался беглый бандит Крот. Меня контузило тогда выстрелом, но, как сейчас помню, больше всего я переживал из-за порванного в свалке нового дакронового костюма. Смешно! Но факт – было это. Пять лет назад, и было мне тогда столько лет, сколько Сашке Савельеву сейчас. В ту ночь мы с ним и познакомились – это была зона его дружины...

Ощущение нестерпимого холода прошло, и я почувствовал, как тело наливается силой и бодростью, я чувствовал каждый мускул, каждую жилочку в себе, я понял, что я еще молодой. Я еще совсем молодой, тридцать – это не так уж и много! Нет, не много!

От махрового полотенца пошел горячий зуд, и кровь пульсировала сильно и шумно, и было мне очень легко и весело. Поставив на плитку кофейник, я вновь завалился на диван и лежа стал драить щеки электробритвой. Было всего начало восьмого, и впереди был целый огромный день, полный всяких хороших и интересных событий, и все почему-то казалось мне прекрасным.

Надел свежую сорочку, аккуратно завязал галстук и чинно уселся пить кофе, и от всей упорядоченности моего утра я казался себе человеком просто замечательным. В буфете нашел вполне съедобную булочку и плавленый сырок, так что и завтрак получился прекрасный. Я отпил два глотка, встал и вынул из внутреннего кармана пиджака бумажную ленту. В кармане она, конечно, помялась несколько, но старые сгибы были по-прежнему отчетливо видны. Прихлебывая горячий кофе, я вновь свернул ленту по сгибам крест-накрест и еще раз крест-накрест, получилась обертка-бандероль, какими опечатывают в банках пачки денег. Лента была мне интересна и непонятна. Зареченская милиция, обнаружив у покойного Сытникова при осмотре комнаты четыреста долларов, не приняла никаких мер для выяснения источника получения этих денег. Логика у них была железная: все равно старик умер, имущество выморочное, деньги так и так будут переданы государству – тогда какая разница, где он их взял? Недосуг им было и невдомек размышлять над такими проблемами, что мертвые часто и живым в наследство дела свои оставляют. Да и, говоря между нами, не такое уж простенькое мероприятие они бы затеяли. Ладно, пойдем дальше.

Откуда у старика могли появиться доллары? Фаусто Кастелли разыскивал Сытникова и приходил к нему домой. Конечно, соблазнительно связать доллары с появлением Кастелли, но итальянец приходил, когда Сытников уже был мертв. Но в чемодане у Кастелли лежал крест сподвижника, начальника и друга Сытникова – генерала фон Дитца. Никаким случайным стечением обстоятельств это объяснено быть не может. Значит, они виделись раньше? Когда? Отдел виз и регистрации сообщил, что Кастелли в Советский Союз приезжал впервые. Сытников с момента ареста осенью 1945 года находился сначала в заключении, а затем безвыездно в Зареченске. Непонятно. И очень сильно меня смущала обертка-бандероль. Такой лентой перевязывают деньги в банках. Если ею перевязывались советские деньги – рубли например, они вполне по размеру подходят, – тогда по-прежнему все неясно. А если в ней были доллары? В банковской-то обертке?.. Тем более что на ней написано фиолетовыми чернилами: «500 по одн. Снято 100. К выд. – 400», а долларов у старика нашли именно четыреста...

Я встал из-за стола и похвалил себя за правильно прожитое утро. Потом взглянул в окно – тепло на улице совсем было, перекинул через руку плащ и отправился на Петровку.

А еще через час мы шли по Страстному бульвару во Внешторгбанк, и я объяснял Сашке сложившуюся ситуацию:

– Здесь возможны три варианта: деньги официально получил Сытников, и это дает нам очень много, но вариант почти невероятен. Второе: кассир опознает свою обертку-бандероль и вспомнит, кому она ее выдавала. Этот вариант вероятнее, хотя информация наша будет беднее. Третье: в банке не смогут ничего вспомнить об этой операции, и, к сожалению, данный вариант ближе всего. Но отработать этот канал мы обязаны...

– А что еще осталось от Сытникова? – спросил Сашка.

– Какая-то бриллиантовая брошка. Да и она уже ушла в госфонды. Иди ищи ее теперь.

Сашка подобрал с земли тополиную ветку, потер смолистые клейкие почки между пальцами:

– Как выглядела брошка? Ее видел кто-нибудь у старика? Описание ее в протоколе имеется?

– Не знаю. В протоколе написано – брошь бриллиантовая женская. И все.

– Неправильно это, – серьезно сказал Сашка. – Я бы, например, охотно посмотрел на нее.

Я пожал плечами:

– Теперь уже поздно говорить об этом.

– Трудно сказать, – неопределенно пробормотал Сашка.

Четыреста долларов однодолларовыми купюрами получил во Внешторгбанке 28 февраля сего года Аристарх Сытников. Это было довольно невероятно, но факт: контролер-оператор показала нам журнал. «Получил – Сытников, 1896 г. р., паспорт – серия, номер, проживает – Зареченск, ул. Прибрежная, д. 7, кв. 12. Деньги переведены на основании платежного поручения из Инюрколлегии, приходный ордер...» – в общем, все честь по чести. Вот это да! Мы этого никак не ожидали.

– Что будем делать, Стас? – спросил, зачарованно глядя в журнал, Сашка.

– Я думаю, махнем в Инюрколлегию? А?

– Стас, у меня есть маленькая идейка индивидуального пользования. Что, если я сегодня займусь ее реализацией, а ты в Инюрколлегию двинешь сам? Нам ведь там вдвоем все равно делать нечего...

– Понятно. Привет.

В Инюрколлегии я договорился, что там снимут для передачи нам копии со всего наследственного дела Аристарха Сытникова – каждый документ был настолько интересен, что подлежит приобщению к делу. Поэтому Шарапову я все объяснил на словах, изредка заглядывая в записную книжку, где отметил наиболее удивившие меня моменты:

– Наследство было завещано Сытникову баронессой Анной-Лизой Густавой фон Дитц, вдовой генерала фон Дитца, урожденной Шмальбах, гражданкой Соединенных Штатов Америки, бывшей подданной Российской империи. Баронесса скончалась в ноябре прошлого года в городе Теннесси-Порт, штат Индиана, графство Окридж...

Фирма «Уитуотерсгалл Бразерс».

Соединенные Штаты Америки.

Индиана. Графство Окридж. Теннесси-Порт.

Дело: трастфонд баронессы фон Дитц.

Уважаемые господа, благодарим за Ваше письмо от 20 сентября с. г., содержание которого принимаем к сведению.

Сообщаем, что смерть баронессы Анны-Лизы Густавы фон Дитц, урожденной Шмальбах, вдовы генерала барона фон Дитца, гражданки Соединенных Штатов, бывшей подданной Российской империи, согласно решению окружного суда считается имевшей место.

Тем же решением единственным бенефициарием семьи фон Дитц объявлен двоюродный брат покойной полковник Шмальбах.

Неоспариваемым завещанием баронессы фон Дитц бывшему адъютанту ее покойного супруга Аристарху Евграфовичу Сытникову выделено наследство в сумме 400 (четыреста) долларов США.

...Мы считаем, что клиент Аристарх Евграфович Сытников, проживающий в СССР, в городе Зареченске, имеет разумные виды выиграть в своей претензии, поскольку его личность исчерпывающе идентифицирована представленными документами...

ДОВЕРЕННОСТЬ

Да будет настоящим всем, кого это касается, известно, что я, нижеподписавшийся, Сытников Аристарх Евграфович, принимаю завещанное мне баронессой фон Дитц не обремененное долгами наследство, назначаю и уполномочиваю адвокатов фирмы «Уитуотерсгалл Бразерс», имеющих контору в городе Теннесси-Порт, штат Индиана, США, порознь и совместно быть моими полномочными и законными поверенными.

ПЛАТЕЖНОЕ ПОРУЧЕНИЕ

«Чейз Манхэттен банк» переводит согласно поручению фирмы «Уитуотерсгалл Бразерс» в Инюрколлегию, СССР, для вручения Сытникову Аристарху Евграфовичу 400 (четыреста) долларов США.

Я уже собрался уходить домой, когда позвонил Сашка.

– Стас, моя идейка индивидуального пользования провалилась вроде. – Голос у него был усталый.

– Какая идейка? – удивился я, успев за этот долгий день позабыть о нашем утреннем разговоре.

– Да насчет броши. Я ведь целый день провел в отделе хранения ценностей. Ух, зажиточная организация! – с воскресшим энтузиазмом сказал Сашка.

– Ничего не перепало? – полюбопытствовал я.

– Кое-что. Недоразумение у тебя получилось, – невинно сказал он.

– Какое еще недоразумение?

– Тут разночтения возникли. У тебя в описи брошь женская бриллиантовая, а здесь опись поквалифицированнее, так они ее назвали по-другому... – Сашка помолчал, и я ощутил, как острым предчувствием застучало у меня сердце.