Читаем без скачивания Грехи отцов - Джеффри Арчер

Хьюго вышел из-за стола, но это не остановило Ольгу – она гнула свое:

– А если Элизабет не окажется дома, то я всегда могу нанести визит в замок Малджерли и представить лорду и леди Харви твоего очередного отпрыска.

– С чего ты взяла, что они тебе поверят?

– С чего ты взял, что нет?

Хьюго двинулся к ней, остановившись лишь в нескольких дюймах, но Ольга продолжала говорить:

– И наконец, я просто обязана нанести визит Мэйзи Клифтон, которой искренне восхищаюсь, потому что если все, что я о ней слышала…

Хьюго схватил Ольгу за плечи и начал трясти. Его удивило одно: она не сделала ни малейшей попытки защититься.

– А теперь послушай меня, жидовка! – крикнул он. – Если ты хоть кому-нибудь намекнешь на мое отцовство, я устрою тебе настоящий ад и ты пожалеешь, что не отправилась за родителями в гестапо!

– Я больше не боюсь тебя, Хьюго, – кротко молвила Ольга. – У меня остался один интерес в жизни – постараться, чтобы второй раз ты не вышел сухим из воды.

– Второй раз? – повторил Хьюго.

– Думаешь, я не знаю о Гарри Клифтоне и его праве на титул?

Хьюго отпустил ее и отступил, глубоко потрясенный.

– Клифтон мертв. Похоронен в море. Это известно всем.

– Ты знаешь, что он жив, Хьюго, как бы тебе ни хотелось, чтобы окружающие считали иначе.

– Но ты-то откуда знаешь…

– Я научилась мыслить, как ты, вести себя, как ты, а главное – поступать, как ты, и наняла собственного частного детектива.

– Но это заняло бы годы… – начал было Хьюго.

– Нет, если повезет найти безработного, чей единственный клиент сбежал во второй раз, не заплатив за полгода.

Ольга улыбнулась, заметив, что Хьюго сжал кулаки: стрела попала в цель. Она не шелохнулась, даже когда он замахнулся.

От первого удара в лицо она отшатнулась, схватившись за сломанный нос, но тут же согнулась пополам от второго, в живот.

Хьюго отступил и рассмеялся, глядя, как она зашаталась, стараясь устоять на ногах. Он собрался нанести третий удар, но тут у Ольги подкосились ноги, и она рухнула на пол, как марионетка с перерезанными нитями.

– Теперь ты знаешь, на что можешь рассчитывать, если будешь дурой и снова побеспокоишь меня! – гаркнул Хьюго, нависнув над ней. – Если не хочешь еще, проваливай, пока не поздно! И не забудь прихватить с собой в Лондон ублюдка!

Ольга с трудом оттолкнулась от пола и поднялась на колени; из носа струилась кровь. Она попробовала встать, но оказалась так слаба, что сильно качнулась вперед и упала бы, не помешай край стола. Она чуть помедлила и сделала несколько вдохов, приходя в себя. Когда она наконец вскинула голову, ее взгляд приковался к длинному и узкому серебряному предмету, блестевшему в круге света настольной лампы.

– Ты что, не поняла? – выкрикнул Хьюго, шагнул вперед, схватил ее за волосы и резко дернул.

Ольга из последних сил лягнула его каблуком туфли в пах.

– Сука! – взвыл Хьюго, выпустил ее волосы, попятился и согнулся, подарив Ольге долю секунды, чтобы схватить нож для конвертов и спрятать его в рукаве.

Она развернулась лицом к своему мучителю. Отдышавшись, Хьюго вновь пошел на нее. Минуя стол, он схватил тяжелую стеклянную пепельницу и высоко поднял ее, намереваясь нанести удар, от которого Ольге не удалось бы так быстро оправиться.

Когда до той остался шаг, Ольга поддернула рукав, схватила нож обеими руками и нацелилась острием ему в сердце. Готовый обрушить на ее голову пепельницу, он заметил лезвие, попытался увернуться, споткнулся и потерял равновесие, повалившись на Ольгу.

Последовала секундная тишина, после чего он медленно осел на колени и издал вопль, который разбудил бы преисподнюю. Ольга увидела, как он схватился за ручку ножа. Она стояла в оцепенении и словно смотрела киноэпизод в замедленной съемке. Это длилось всего мгновение, хотя Ольге показалось бесконечностью, и вот уже Хьюго повалился к ее ногам.

Она уставилась на нож для бумаг. Острие торчало из шеи сзади, и кровь хлестала во все стороны, как из сорванного пожарного гидранта.

– Помоги… – всхлипнул Хьюго, силясь поднять руку.

Ольга опустилась на колени и взяла за руку человека, которого когда-то любила.

– Мне нечем тебе помочь, дорогой, – сказала она. – Впрочем, так было всегда.

Дыхание Хьюго сделалось прерывистым, хотя он по-прежнему крепко держал ее за руку. Она склонилась ниже, чтобы он слышал каждое ее слово.

– Тебе осталось жить совсем чуть-чуть, – прошептала она, – и я не хочу, чтобы ты ушел в могилу, не узнав о последнем отчете Митчелла.

Хьюго сделал еще одну попытку заговорить. Губы двигались, но беззвучно.

– Эмма нашла Гарри, – сказала Ольга. – И я знаю, ты будешь рад услышать, что он жив и здоров. – Хьюго не сводил глаз с ее лица, и она склонилась еще ниже, почти касаясь губами его уха. – Сейчас он на пути в Англию, чтобы заявить права на законное наследство.

И только когда рука Хьюго обмякла, она добавила:

– Ах да, забыла еще сказать, что научилась лгать не хуже тебя.

На следующий день «Бристоль ивнинг пост» и «Бристоль ивнинг ньюс» вышли с разными передовицами. Заголовок первой гласил, что «сэр Хьюго Баррингтон зарезан»; другой повествовал об ином: «Неизвестная женщина бросилась под лондонский экспресс».

Связь между этими событиями осознал только старший инспектор Блейкмор, глава местного Управления уголовных расследований.

Эмма Баррингтон

1942

38

– Доброе утро, мистер Гинзбург, – заулыбался Сефтон Джелкс, поднимаясь из-за своего стола. – Для меня большая честь познакомиться с издателем Дороти Паркер и Грэма Грина.

Гинзбург отвесил легкий поклон перед рукопожатием.

– И мисс Баррингтон, – повернулся Джелкс к Эмме. – Очень рад видеть вас снова. Поскольку я больше не представляю интересы мистера Ллойда, мы с вами, надеюсь, станем друзьями.

Эмма нахмурилась и села, не пожав его протянутой руки.

Когда все трое устроились, Джелкс продолжил:

– Наверное, мне будет правильнее начать с того, что я счел целесообразным собраться втроем, провести откровенную дискуссию и нащупать пути решения нашей проблемы…

– Вашей проблемы, – поправила Эмма.

Мистер Гинзбург поджал губы, но промолчал.

– Я уверен, – продолжил Джелкс, сосредоточившись на Гинзбурге, – что вы предпочтете выход, который устроит всех заинтересованных лиц.

– А Гарри Клифтон уже вошел в их круг? – спросила Эмма.

Гинзбург повернулся к Эмме и состроил неодобрительную мину.

– Да, мисс Баррингтон, – ответил Джелкс. – Любое соглашение, которого мы достигнем, непременно учтет интересы мистера Клифтона.

– Как в прошлый раз, мистер Джелкс, когда покинули его в самый острый момент?

– Эмма, – укоризненно произнес Гинзбург.

– Я вынужден напомнить, мисс Баррингтон, что я лишь действовал согласно воле моего клиента, не более того. Мистер и миссис Брэдшо заверили меня, что человек, которого я представлял, был их сыном, и у меня не было причины думать иначе. И разумеется, именно я не допустил, чтобы Тома…

– А затем бросили Гарри на произвол судьбы.

– В свою защиту, мисс Баррингтон, скажу, что когда я выяснил, что Том Брэдшо является Гарри Клифтоном, он упросил меня остаться его адвокатом, ибо не хотел, чтобы именно вы узнали, что он жив.

– У Гарри другая версия событий, – возразила Эмма и тотчас пожалела о своих словах.

Гинзбург уже не скрывал неудовольствия. Он выглядел как человек, чью козырную карту разыграли преждевременно.

– Понимаю, – сказал Джелкс. – Судя по этой маленькой вспышке, вы оба ознакомились с рукописью первого дневника?

– С каждым словом, – подтвердила Эмма. – Поэтому не притворяйтесь, будто действовали исключительно в интересах Гарри.

– Эмма, – жестко проговорил Гинзбург. – Учитесь не принимать вещи так близко к сердцу и мыслить шире.

– О том, например, что знаменитый нью-йоркский юрист угодит в тюрьму за фальсификацию улик и воспрепятствование правосудию? – спросила Эмма, не сводя глаз с Джелкса.

– Вынужден извиниться, мистер Джелкс, – сказал Гинзбург. – Мою юную спутницу буквально заносит, когда заходит разговор о…

– Еще бы! – Эмма уже почти кричала. – Заносит, потому что я точно знаю, как поступил бы этот человек, – она показала пальцем на Джелкса, – если бы Гарри отправили на электрический стул. Он бы лично включил рубильник, лишь бы спасти свою шкуру.

– Это возмутительно! – Джелкс вскочил на ноги. – Я приготовил апелляцию, которая не оставила бы у присяжных сомнений в том, что полиция арестовала не того человека.