Читаем без скачивания Волшебный бумеранг (Космологическая феерия) - Николай Руденко

Коля сумел прочесть Платона так, что старинные предания вовсе не кажутся ему выдумкой. Долгое время существовало недоверие к этому древнегреческому философу, думали, что в его записях много вымысла. А по сути, это очень ценные документы человечества! Нужно только правильно их толковать.

Сегодня после лекции ко мне подошел Виктор Черный.

— Оксана, ты мне нужна на несколько слов.

Я без особой охоты согласилась поговорить с ним. Отказаться было неудобно. Мы пошли в университетский ботанический сад и присели на влажную скамейку.

Виктор долго молчал, время от времени теребя пальцами свою рыжую шевелюру. Я удивилась: он всегда такой самоуверенный, а теперь вдруг чего-то стыдится…

Наконец он сказал:

— Вот что, Оксана… Твой Николай погорел.

В последнее время я живу фаэтонскими событиями, и поэтому моя реакция была, видимо, неожиданной для Виктора. Да и я сама не заметила, как у меня вырвалось:

— Знаю. Эти жрецы…

В то же мгновение я запнулась и подумала: а не сочтет ли он меня сумасшедшей? Но как ни странно, Виктор отнесся к моим словам совершенно спокойно.

— Жрецы науки?… Да, были и они… Обком комсомола пригласил известных астрофизиков. И от гипотезы Николая осталось мокрое место…

Я спросила:

— Неужели было обсуждение? Почему же не пригласили Колю? И как туда попал ты?

— Разве я скрывал, что написал заявление? Я честно отстаиваю свои убеждения… В своем выступлении я охарактеризовал эту гипотезу как богоискательство. Никто мне не возразил. Значит, все согласились — и обкомовцы и ученые…

Настроение у меня было ужасное. Но что я могла ответить Виктору? Ему нельзя отказать в последовательности… Теперь потеряна всякая надежда на признание нашего кружка! А виновата во всем я!

Коля предвидел, что исследованию о гибели Фаэтона будет противопоставлена теория О.Ю.Шмидта о метеоритном происхождении Земли. Это последняя космогоническая теория, считающаяся наиболее обоснованной. В своей лекции Коля немало внимания уделил ей, но я, сокращая стенограмму, вычеркнула целых три страницы, которые показались мне лишними. И вот тебе!.. Именно здесь и оказался пробел, который всю нашу работу поставил под удар.

Но ведь О.Ю.Шмидт вовсе не отрицал существования Фаэтона и его гибели. Вот что говорил он по этому поводу: «Много минералогов, занимающихся изучением метеоритов, объясняют тождественность состава последних с Землею тем, что метеориты образовались вследствие распада, взрыва планеты, которая когда-то существовала. Но этот аргумент так же точно действует в обратном направлении — Земля создана из метеоритов». [6]

Значит, О.Ю.Шмидт думал, что после взрыва Фаэтона из его остатков могла образоваться наша Земля. Возникает вопрос: из чего же тогда созданы другие планеты, которые в сотни раз больше Земли? Неужели и на их создание хватило фаэтонского вещества?…

Коля высказался так: «О достоверности теории О.Ю.Шмидта спорить не буду — пусть каждый судит об этом сам. Я же в этом вопросе присоединяюсь к взглядам академика В.Г.Фесенкова».

Как я ненавидела в эти минуты Виктора! А он, заметив мою растерянность, сразу же оживился, к нему вернулась обычная самоуверенность, и он даже… потянулся к моей руке!..

Сначала я не придала значения этому неожиданному жесту. Но Виктор вдруг схватил мою руку, и его лицо нависло над моим.

— Оксана!.. Неужели ты не понимаешь? Я люблю тебя… Слышишь? Люблю!..

Не помня себя, я выдернула руку и побежала прочь. И долго потом ощущала на своей ладони его потные и скользкие пальцы.

Прежде я еще могла как-то уважать его (ничего не поделаешь — парень честно защищает свои убеждения!). Но сегодня поняла его до самого дна. И осталось только отвращение.

Как легко он признался в любви! А мой Коля… Коля создал целую повесть и рассказывает ее каждый вечер… И может быть, делает это только ради одного-единственного слова, которое ему так трудно вымолвить на Земле: «Люблю!..».

Нужно ли рассказать ему о том, что случилось? Почему отстранился секретарь комитета комсомола Сидорук? Ведь он, кажется, поверил в Колину гипотезу. Почему молчит Мирон Яковлевич? Может быть, они неуверенно чувствуют себя в астрономических дебрях?… Сегодня и я промолчу — нужно все как следует продумать. Иначе можно снова сделать промах.

Через полчаса придет мой любимый Акачи. Я знаю, что придет он непременно, хотя мне и неизвестно, каким образом освободится он из страшного плена жрецов…

Ах, жрецы, жрецы! Вы недремлющи и вездесущи…

19. Допрос

Расскажут ли когда-нибудь историки до конца о грозном персте и его гипнотических свойствах?…

Уже он сморщился и высох, словно корявый сук на трухлявом дереве, нет в нем ни уверенности, ни силы; уже и сам владелец поднимает свой перст без веры в то, что он способен кого-либо напугать; уже веют желанной свободой новые исторические ветры… Но мозг человека без защитной пленки фанатизма чувствует себя беспокойно. Ему боязно оставаться один на один с целой вселенной. Ведь были когда-то руки, из которых он получал гладенькие, некорявые Истины. Они вкладывались в его мозговые клетки без напряжения и боли. А ветер, новый, необычный, сорвав эту пленку, заглянул в каждую клетку, выплеснув оттуда старую дребедень. И тогда мозг на какое-то время оказался незаселенным. Заходите, новые истины, умирайте и снова рождайтесь, но никогда не будьте кукольными — такими, которые изготовляются из папье-маше…

Но здесь-то и возникает самая большая трудность: новые истины еще не научились ходить. Они едва освободились из пеленок, им еще нужно окрепнуть и чуть-чуть подрасти.

А тем временем снова поднимается угрожающий перст. И никого это не удивляет. Напротив: его словно бы ждали, словно тайно молили, чтобы он появился. Ибо тяжко оставаться с открытым для самостоятельного мышления мозгом. Значительно проще спрятаться под защитной пленкой. Тогда ветер не обожжет твой мозг, а звезды не уколют его своими лучами. И вселенная будет узенькой и уютной — она вполне сможет поместиться в стенах твоего дома.

Зачем тебе ее бесконечность? Что ты с ней станешь делать? Бесконечность не вместишь в желудок и даже не сошьешь из нее штанов.

Только что рожденные истины еще не могут свободно передвигаться на своих тонких ножках. Зато кукольные истины… О, как они живучи! И значительно удобней для употребления. Их легко вынуть и заменить такими же кукольными — из папье-маше…

И висит грозный перст — сухой, скрюченный, но все еще могучий. Его могущество в твоей собственной лени. Когда он умрет — ибо ничто не вечно! — ты нарисуешь икону и повесишь ее в углу. Так уютно в доме, когда над тобой висит грозный перст!..