Читаем без скачивания Страх - Франк Тилье

Камиль слегка улыбнулась:

– Ты заслужил право даже на ресторан. И вдобавок еще на боулинг, если у тебя есть новости о Марии.

– Да, есть, надо было сразу сказать. К счастью, мой испанский не так уж плох. Служащий в тамошней мэрии, с которым я говорил по телефону сегодня после обеда, нашел аж трех Марий, живущих в Матадепере, но только одна-единственная подходит по возрасту. Ее зовут Мария Лопес, сейчас ей пятьдесят восемь лет…

Камиль прижалась ухом к телефону. И пристально смотрела на два далеких неподвижных силуэта внизу, справа от себя.

– По словам этого парня, она всегда была немного слабоумной, – продолжил Борис. – А несколько месяцев назад ее поместили в психиатрическую больницу в Матари, городке километрах в двадцати от Барселоны, потому что она изрезала себя садовыми ножницами. Она так и держала их в руке, когда ее, полумертвую, обнаружили дома. Это тем более странно, если обратить внимание на дату помещения в больницу: пятнадцатое февраля две тысячи двенадцатого года.

Камиль почувствовала, как у нее перехватило горло.

– То есть меньше чем за неделю до смерти Жан-Мишеля и Микаэля Флоресов, – констатировала она удивленно.

– Вот именно. Трудно поверить в совпадение.

Молодая женщина усиленно размышляла. Письмо с фотографией, найденное на ящике со скелетом, было отправлено Микаэлю 27 сентября 2011 года, примерно за полгода до того, как Мария Лопес угодила в психбольницу. Стало быть, они знали друг друга. Быть может, даже встречались.

Без всякого сомнения, стоило увидеться с этой женщиной, попытаться разговорить ее, показать ей фотографии Микаэля…

От этих мыслей ее отвлек голос Бориса:

– Стало быть, после Этрета ты двинешься в Испанию? Готов поспорить. И сколько километров рассчитываешь сделать таким манером?

Взгляд Камиль был устремлен вдаль. Она увидела, что один из двух неподвижных силуэтов ткнул пальцем в ее сторону, а другой стал бодро взбираться к ней, пока не исчез за скалой.

Молодая женщина огляделась. Теперь она была почти одна. Тень, оставшаяся возле тропинки, не двигалась, человек явно наблюдал за ней. Камиль была в этом уверена. Заподозрив неладное, она встала.

– Вынуждена пока с тобой попрощаться. Будем на связи.

– Отлично. Жду твоего следующего звонка. И не через неделю, ладно?

– Ладно. Собственно, Борис…

– Да?

– Конец твоего письма… Он не оставил меня равнодушной. Хочу, чтобы ты это знал.

Она резко прервала разговор, не оставив ему времени ответить. Слова вырвались сами по себе, и она уже сожалела, что оставила маленькое окошко надежды им обоим. У нее нет права на любовь.

Далеко позади нее вновь появился второй силуэт, на краю невероятного поля для гольфа, устроенного вблизи обрыва. Камиль спустилась по травянистому склону и прошла по мосткам, которые вели к отверстию в скале. Достав свой мобильник, сделала вид, будто фотографирует панораму, а сама не спускала глаз с поля для гольфа.

Больше никого. Неужели ей померещилось?

Укрывшись в пещере, она торопливо проглотила печенюшку. Серебристая чайка спланировала прямо перед ней и, заложив короткий вираж, нырнула по направлению к Игле. Камиль проследила за ней взглядом, пока та не села на самом краю обрыва.

Неподалеку послышался шум осыпающихся камешков. Молодая женщина прижалась к каменной стенке в углублении и осторожно повернула голову.

Сердце сильнее застучало в ее груди: Даниэль Луазо просыпался.

Камиль сжала кулаки.

Внезапно круг света на входе в пещеру заслонила тень, похожая на опасное затмение. И стала приближаться к ней, все более тяжелая и угрожающая. Камиль приготовилась нанести удар.

– Кто вы? – спросила она.

Теперь силуэт оказался прямо напротив нее. По лицу незваного гостя по мере его продвижения вперед спускался солнечный луч, высветив его правый глаз. Кружок ясности во мраке.

Они были всего лишь на расстоянии метра друг от друга.

– Меня зовут Николя Белланже.

38

Камиль застыла, прижавшись к скале, а капитан полиции предъявил ей свое удостоверение. Она мельком заметила, как блеснула рукоятка пистолета под его пиджаком на уровне пояса.

– Думаю, у нас есть о чем поговорить.

Николя Белланже рассматривал тонкое, но суровое лицо, прямой решительный нос. Женщина была чуть выше его. От темных кругов под глазами создавалось впечатление, что она давным-давно не спала. В этом пункте они могли бы устроить соревнование.

– Зачем вы здесь? – спросила Камиль, держась настороже. – Чего вы от меня хотите?

– Вот уже два дня мы повсюду натыкаемся на женщину, которая называет себя Кати Ламбр и, похоже, ведет расследование, которое нас в высшей степени интересует. Мы установили, что странная эпопея привела ее сначала к Даниэлю Луазо, потом к Микаэлю Флоресу… А мы как раз идем по их следам…

Он наблюдал за ее реакцией, внимательно разглядывая ее. Камиль молчала, попав в ловушку. Полицейский не спускал с нее глаз, впившихся в лицо девушки, точно две когтистые орлиные лапы.

– Мы обнаружили, что фотографа пытали и убили полгода назад и что сразу же после этого был жестоко убит его отец, – продолжил Белланже. – Так что мы позвонили в региональное отделение судебной полиции Ренна, а именно тому, кто вел это дело. И догадайтесь, что нам сообщил Ги Брока по телефону?..

Камиль вспомнила телефонный звонок на скотобойне, потом странное поведение отставника, который всеми силами пытался задержать ее, наверняка ожидая прибытия полицейских. Так что все прояснилось.

– …что Кати Ламбр прямо перед ним! – докончил Белланже.

– Повезло, шансы были невелики.

– Да, можно и так сказать. Но я вас все-таки нашел. Полицейский из Аржантея, с которым вы встречались, Патрик Мартель, сказал, что вы вышли на Луазо, потому что вам… пересадили его сердце. И что вы в связи с нашим расследованием видите что-то вроде вещих снов.

Камиль почувствовала себя разоблаченной, преданной, у нее было впечатление, что отныне весь белый свет в курсе сделанной ей пересадки. А ведь Мартель обещал молчать. Должно быть, на него надавили: криминальная полиция известна как настоящий асфальтовый каток.

– Это не что-то вроде вещих снов, – возразила она сухо. – Я вижу то, что видели глаза Луазо. Иногда чувствую то, что он чувствовал. Во мне сердце этого подонка.

– Подонка? Что вас заставляет так говорить?

Камиль не следовало ни взрываться, ни слишком открываться.

– Думаю, что вы прекрасно понимаете, что я хочу сказать. И что именно по этой причине вы здесь. Вы ведь тоже расследуете дело об исчезновении цыганских девушек. Или я ошибаюсь?

Они молчали, оценивая друг друга. Николя Белланже почувствовал, что его смущает эта женщина, которую он представлял себе совершенно иначе. Позади него появился Ги Брока и сел в траву, искоса наблюдая за ними.

Камиль знала, что придется играть жестко. Этот капитан криминальной полиции был, конечно, почти так же молод, как и она, но наверняка не простачок. Чертовски хорош собой, хотя уже искушен. Она спокойно достала из кармана удостоверение и вытянула перед собой. Настало время раскрыть себя.

– Меня зовут Камиль Тибо, я прапорщик жандармерии. Восемь лет служу техником-криминалистом в отделении Сенепар в Вильнев-д’Аске.

Николя изучил удостоверение в мельчайших деталях.

– Как вы поняли, в моих действиях нет ничего официального. Это частное расследование. И я не нарушаю никаких правил.

– Никаких правил? – переспросил Белланже с легкой иронией. – А, случайно, не вы проникали со взломом в дом Микаэля Флореса?

– Ни в коем случае! Я, конечно, заезжала туда, настойчиво стучала в дверь, но там никого не оказалось. Так что я уехала. А что, по-вашему, я могла еще сделать?

Николя Белланже попытался разгадать этот взгляд, которым девушка, не мигая, смотрела на него.

– Уехали… И даже не попытались обойти дом и заглянуть с другой стороны?

– Вам на каком языке надо повторить? На японском?

– Вы расспрашиваете офицеров полиции, называясь фальшивым именем, – возразил он сурово. – Суете нос в конфиденциальные дела.

– Я никого не насиловала. Они мне сами открывали двери.

– Может быть. Но я могу позвонить в ваше отделение и сообщить о ваших делишках.

Камиль стиснула зубы, но слова вертелись на языке, и она не смогла удержаться:

– А вот на это мне уже плевать. Вы хоть можете представить, каково это, носить в себе сердце преступника? Мерзавца, который принес присягу и стал последней мразью? Вот выдерну чеку из гранаты в груди, быстро поймете. Я веду свое расследование вне всякой логики. У меня нет времени на болтовню и соблюдение процедур. Потому-то я продвигаюсь так быстро и довольно успешно. И вот доказательство: я оказалась здесь раньше вас.

Черные глаза Камиль буравили Белланже, у него возникло ощущение, будто его пронзают насквозь. От этой женщины исходила суровая, грубоватая сила, напоминавшая древесную кору. Но она тронула его, заинтриговала. И ему захотелось узнать ее получше, потому что ей явно были известны вещи, о которых он понятия не имел.