Читаем без скачивания Импорт правосудия - Вячеслав Шалыгин

— Это не важно, — попытался отмахнуться мойприятель.

— Твой напарник — болтун, каких свет не видывал, мой — женщина. У всех есть свои недостатки!

— Хорошо, — я усмехнулся, — но учти, что нежные чувства серьезно вредят работе.

— С чего это ты взял? — возмутился Павел; — Какие еще нежные чувства?!

— Те, что заставили тебя сказать о ней не просто:

«Да, баба, но что делать?» — а выдать целую речь, — спокойно ответил я.

— Мы будем в порту вовремя, можешь не сомневаться…

— Спасибо, но я хотел, чтобы ты встретил меня один, — неожиданно сказал Паша, и я от удивления чуть не выронил трубку.

— Стоп! А как же Красавчик?

— Понимаешь, Эрик, есть один весьма серьезный момент… В общем, я все объясню при встрече. Сделаешь, как я прошу?

— Ладно, — растерянно ответил я. — До скорого…

Всю дорогу до аэропорта я, естественно, провел в раздумьях. За последние два года я настолько привык к неразрывности нашей связки с Красавчиком, что без него чувствовал себя в тот момент очень неуютно. Словно меня заставили предать моего напарника, а я согласился, хотя поводом к совершению такого подлого поступка было всего лишь чистое любопытство. Раз Красавчик попал в некие разработки силовых структур — Паша трудился именно там, — значит, дело достаточно серьезное. Но напарник не исчезал из поля моего зрения в последнее время больше, чем на сутки, и ничего, ни о каких сепаратных приключениях мне не докладывал. Это означало, что дело либо связано с его прошлым, либо пока еще не имеет определенных очертаний, а висит в воздухе клочком тумана, как одна из возможных версий каких-то событий. У Красавчика была масса достоинств, по поводу которых у контрразведки могли возникнуть самые неожиданные вопросы. Например, однажды его пытались допросить насчет лихого ограбления, при котором не осталось абсолютно никаких следов, кроме трех пистолетных пуль. Злодеи даже подобрали гильзы. Но главное заключалось в том, что три застреленных охранника ограбленного банка были убиты из одного и того же пистолета, с разного расстояния и в разных положениях, но неизменно точным попаданием в левый глаз. Когда мне прислали фотографию трех лежащих в ряд тел, я даже поаплодировал. В действиях налетчика просматривались стиль и высокая профессиональная подготовка. Поставив себя на место чекистов, я тогда признал, что в подобной ситуации следует искать профессионала именно класса Красавчика.

Вполне возможно, что сейчас произошло нечто подобное. Вот Паша и летит, чтобы прощупать нашего общего приятеля как одного из первой десятки таких специалистов, и закрыть этот вопрос для своего начальства раз и навсегда. Меня смущало только его пожелание насчет оружия и оборудования, которое я сложил в грузовой отсек своего планера. Я никак не мог понять, зачем оно понадобилось прилетающим чекистам и при чем здесь Красавчик?

Напарница Паши меня, честно говоря, не впечатли-ла. Старшине, конечно, виднее, но внешность девушка имела самую обычную: русые волосы, серые глаза, слегка вздернутый носик и маленький подбородок. Фигура, безусловно, в значительной степени компенсировала невыразительность лица, но была скорее во вкусе Красавчика. Мне нравились женщины повыше. Да и помоложе. Про себя я называл ее «девушкой», хотя при более пристальном рассмотрении, становилось очевидным, что в ее возрасте так называют только продавщиц винных отделов. Напарница держалась уверенно, хотя и немного настороженно. Почему, я узнал позже, когда Паша разъяснил причину своего визита.

Мы остановились напротив небольшого придорожного ресторанчика и решили перекусить перед началом праведных трудов. Я поймал себя на том, что постоянно думаю, как бы отнесся к тому или иному решению мой напарник. Обед он бы наверняка одобрил.

— Твой отчет засекретили, — сообщил Паша, увлеченно расправляясь с бифштексом.

— Но я успел изучить его довольно внимательно. Ольга тоже… Девушка в подтверждение его слов кивнула.

— Как вам стиль? — поинтересовался я, попивая кофе.

— Не Сименон, конечно, но читается без слез, — одобрил Паша.

— Правда, возникает куча вопросов, но это уже проблема сути повествования. Например, резонное замечание твоего нынешнего стажера Кузьменко о том, что в существовании Реальных Храмов должен быть какой-то подвох. Или утверждение Апостола насчет опасности, исходящей от Храмов и их создателей…

— Апостол пытался перетянуть одеяло на себя. Верить в его утверждения нерационально, — возразил я.

— А ему никто и не верит, — согласился Паша. — Просто мы немного потрудились и составили пару программ на тему твоего отчета. Получилось достаточно, чтобы завести дело.

— Вот как?! — я был искренне удивлен. — Я, конечно, понимаю: тайная война, это по вашей части, но неужели в основе всего лежит всего лишь мой отчет?

— Ты пользуешься огромным авторитетом в нашей конторе. Уж не знаю, почему, — доверительно, сообщил Паша и улыбнулся.

— О последнем штрихе в битве за Глаз Павлина я никому не рассказывал, предупреждаю сразу. Так что чем ты так приглянулся нашему начальству, мне неизвестно, но тебе доверяют, как родному.

— Спасибо, — перебил я. Мне было, безусловно, приятно, однако хотелось вернуться к основной теме. — Так что за программы вы сочинили?

— Поскольку с Бездной мы более-менее определились — она наш враг, нам захотелось понять и того, кто нам помогает. Бескорыстна ли эта помощь и насколько масштабны устремления тех, кто за ней стоит? Вполне возможно, что слова Апостола не лишены смысла и, отвергая их априори как провокацию, мы совершаем ошибку. Ведь что будет, если строители Реальных Храмов на самом деле пытаются действовать по принципу «разделяй и властвуй»? Черные Монахи — практики, они не имеют ни времени, ни сил для глубокого анализа и пользуются услугами Храмов, как данным. Я их за это не виню. Мы же некоторые аналитические мощности имеем, а потому решили добавить к народному сопротивлению Братства немного научного занудства… Вот посмотри…

Паша разложил передо мной несколько листов с колонками цифр и короткими комментариями на полях.

— Мы взяли данные из различных статистических баз, в том числе военных, и проанализировали общемировой уровень аварийности по самым различным причинам.

— За год, — подсказала Ольга. Я услышал ее голос впервые, несмотря на то, что прилетели мои гости уже час назад. Голос был приятным, возможно, немного низковатым… Впрочем, я придирался…

— Да, за год, — подтвердил Паша. — И вот, изволь, по причинам, абсолютно не зависящим от человека, случилось только пять процентов всех катастроф и аварий. Еще в пяти процентах случаев вина человека является косвенной. Все остальное — человеческие ошибки. Отбросив десять процентов, мы получили остаток в девяносто из ста. Выведя такую огромную цифру, мы заинтересовались и пошли дальше. Из всех автомобильных аварий мы выделили и отбросили доказанные случаи пьянства за рулем, неправильного обгона и отказа тормозных систем. Из ряда авиакатастроф нами были вычеркнуты случаи отказа двигателей, террористические акты и потери в боевых ситуациях. Ошибки диспетчеров, несчастные случаи на заводах, переход пешеходами улиц в неположенных местах и прочее тому подобное мы даже не брали. Хватило авто — и авиапроисшествий в чистом виде. И вот ведь какая получилась штуковина: практически все оставшиеся в нашем распоряжении случаи не объясняются ни редкими выжившими виновниками, ни свидетелями, ни показаниями «черных ящиков». Понимаешь, что я хочу сказать?