Читаем без скачивания На грани - Никки Френч

— Да. Мы знакомы? — Он лениво и уверенно расплылся в улыбке.

Я представила рядом с ним Зою с запрокинутым радостным личиком.

— Простите, что разбудила, но у меня срочное дело. Можно войти?

Он вскинул брови:

— А вы кто?

— Меня зовут Надя Блейк. Я пришла потому, что мне угрожает тот же человек, который убил Зою.

Я думала, он просто удивится, но он пошатнулся, как от удара. Чуть не упал.

— Что? — выговорил он.

— Можно войти?

Он отступил, впуская меня. Смотрел растерянно. Я прошла мимо, он провел меня наверх, в тесную гостиную.

— Кстати, мои соболезнования, — начала я.

Он впился в меня взглядом:

— Откуда вы про меня узнали?

— Видела в списке свидетелей.

Он взъерошил пятерней волосы и потер глаза.

— Хотите кофе?

— С удовольствием.

Он вышел, а я огляделась. Я думала, что увижу фотографию Зои, какое-нибудь напоминание о ней, но ошиблась. На полу валялись журналы: садоводство, путеводитель по лондонским клубам, телепрограмма. На полках лежали камни-голыши, из которых я выбрала мраморный, размером с утиное яйцо, и взвесила его на ладони. Потом осторожно положила обратно, взяла со спинки стула коричневую фетровую шляпу, надела ее на указательный палец. Мне хотелось узнать что-нибудь о Зое, но, похоже, здесь она не бывала. Я сняла с полки резную деревянную утку. Вошел Фред, и я поспешно поставила фигурку на место.

— Что это вы делаете? — подозрительно спросил он.

— Просто смотрю. Извините.

— Вот ваш кофе.

— Спасибо. — Я не предупредила, что не люблю кофе с молоком.

Фред сел на диван, который попал в эту комнату явно со свалки, и указал мне на стул. Свою кружку он держал обеими руками. И молчал.

— Жаль, что ее уже нет, — не зная, с чего начать, пробормотала я.

— Да. — Он пожал плечами и отвернулся.

А чего я ждала? Почему-то мне казалось, что мы связаны незримыми узами: он знал Зою и по этой причине был мне ближе любой подруги.

— Какая она была?

— Какая? — Он нахмурился. — Веселая, симпатичная, ну и все такое. Чего вы от меня хотите?

— Понимаю, это звучит глупо, но я просто хочу узнать о ней: про ее любимые цвета, одежду, сны, как она реагировала на те письма, словом, все... — Мне не хватило дыхания.

Он поморщился — чуть ли не с отвращением.

— Ничем не могу помочь.

— Вы любили ее? — выпалила я.

Он вытаращил глаза так, словно услышал непристойность.

— Мы встречались.

Встречались. У меня упало сердце. Он даже не знал ее и не хотел знать. «Встречались» — вот и вся эпитафия.

— И вы не спрашивали, каково ей? Когда ей начали угрожать? А что было потом, когда ее убили?

Фред дотянулся до пачки сигарет и спичек, лежащих на низком столике у дивана.

— Нет. — Он закурил.

— Я видела только старые фотографии Зои. У вас нет последних?

— Нет.

— Ни одной?

— Не люблю фотографии.

— А ее вещи? Неужели вы ничего не сохранили?

— Зачем? — Его лицо стало непроницаемым.

— Простите, наверное, я выгляжу по-дурацки. Просто эти две женщины мне близки.

— Две женщины? Вы о чем?

— Кроме Зои была убита Дженнифер Хинтлшем.

— Что?! — Он вскочил. Поставил кружку на стол, расплескав кофе. — Какого черта?

— Так я и думала. Полицейские скрыли от всех. Я сама узнала случайно. Эта женщина получала такие же письма. Ее убили через несколько недель после Зои.

— Но... но... — Фред не знал, что сказать. Потом уставился на меня в упор. — Эта вторая...

— Дженнифер.

— Ее убил тот же человек?

— Да.

Фред присвистнул.

— Вот дерьмо... — пробормотал он.

— Да, — согласилась я.

Тревожно зазвонил телефон, мы оба вздрогнули. Фред схватил трубку и повернулся ко мне спиной.

— Да. Ага, уже. — Пауза, и затем: — Подгребай, а потом заедем за Грэмом и Дунканом. — Он положил трубку и посмотрел на меня: — Сейчас ко мне придут. Всего хорошего, Надя. Ничем помочь не могу.

Как это? Такого не может быть. Я беспомощно смотрела на него.

— Всего хорошего, Надя, — повторил он, почти подталкивая меня к двери. — Будьте осторожны.

Я шла понурив голову, наугад двигаясь к станции метро. Бедная Зоя, стучало у меня в висках. Фред оказался человеком, начисто лишенным воображения, самодовольным и бессердечным красавцем. Наверное, на письма с угрозами ему было плевать, как бы он там потом ни распинался в полиции. Я перебрала в памяти все, что услышала от него, — нет, ради этого удирать от Линн не стоило. Мне вдруг стало страшно. Я совсем одна, никто меня не охраняет. Мне показалось, что из толпы за мной кто-то следит.

Внезапно мне преградили путь. Мужчина стоял передо мной и смотрел сверху вниз. Темные волосы, бледное лицо, блестящие зубы. Это еще кто?

— Привет! Замечтались?

Я уставилась на него.

— Вы ведь Надя? Хозяйка антикварного компьютера?

Наконец-то я вспомнила его и вздохнула с облегчением. Улыбнулась:

— Да-да! Простите, я...

— Моррис. Моррис Бернсайд.

— Ну конечно! Здравствуйте!

— Как живете, Надя? Как дела?

— Что?.. Все в порядке, — рассеянно отозвалась я. — К сожалению, я спешу...

— Тогда не буду задерживать. С вами точно все в порядке? Какая-то вы не такая.

— Устала, вот и все. До свидания.

— До свидания, Надя. Берегите себя. До встречи.

Особняк был великолепен. Я восхищалась им на снимках, но в жизни он оказался еще прекраснее: окруженный садом, с большим крыльцом, с увитыми глицинией белыми стенами. Здесь все дышало довольством и говорило о хорошем вкусе и достатке. Только теперь я узнала, как пахнет богатство. Окна второго этажа. В какой-то из этих комнат погибла Дженнифер. Я пригладила волосы и нервно затеребила лямки дешевого платьица. Потом решительно подошла к двери и позвонила.

Мне казалось, откроет сама Дженнифер: я так и видела в дверях ее узкое лицо и блестящие темные волосы. Со мной она будет вежлива, как полагается воспитанным людям, но даст понять, что мне здесь делать нечего.

— Да? — Дверь открыла не Дженнифер, а рослая элегантная женщина с гладко зачесанными назад светлыми волосами. В ушах сверкали бриллиантовые сережки. На незнакомке были черные брюки отличного покроя и шелковая блузка абрикосового оттенка. Я успела прочитать протокол допроса Клайва и догадывалась, кто это такая. — Что вы хотели?

— Мне надо поговорить с Клайвом Хинтлшемом. Меня зовут Надя Блейк.

— А это срочно? — с леденящей душу любезностью спросила незнакомка. — Как вы понимаете, у нас гости.

Из глубины дома действительно слышался гул голосов и смех. Субботний полдень, безутешный вдовец Клайв и его любовница устраивают званый обед. Я различила звон бокалов.

— Очень срочно.

— Тогда входите.

В громадном холле эхо отвечало голосам. Значит, вот где она жила, думала я, оглядываясь. Мечтала о прекрасном доме. А теперь здесь хозяйничает другая — видно, что ремонт идет полным ходом. В боковой комнате стремянки и банки с краской. Мебель в холле накрыта чехлами.

— Может, подождете здесь?

Но я двинулась за ней. Вместе мы вошли в просторную гостиную со свежевыкрашенными светло-серыми стенами и большими застекленными дверями, ведущими в ухоженный сад. На каминной полке — фотография всех троих сыновей в серебряной овальной рамке. Снимка Дженнифер нет и в помине. А если такое случится со мной? Просто исчезну, как кану в воду?

В комнате я насчитала человек десять — двенадцать — все стояли стайками, держа в руках бокалы. Может, раньше они дружили с Дженнифер, а теперь пришли познакомиться с новой хозяйкой дома. Она подошла к солидному седоватому мужчине с обрюзгшим лицом. Положила руку ему на плечо и что-то пробормотала на ухо. Он резко обернулся и подошел ко мне.

— Что вам? — бесцеремонно осведомился он.

— Простите за вторжение.

— Глория сказала, у вас ко мне разговор.

— Меня зовут Надя Блейк. Мне угрожает тот же человек, который убил Дженнифер.

Выражение его лица не изменилось. Он только оглянулся, убеждаясь, что на нас никто не смотрит.

— И чего вы хотите от меня?

— Вы не понимаете? Вашу жену убили. Теперь угрожают убить меня.

— Сожалею, — бесстрастно ответил он. — Я-то здесь при чем?

— Я думала, вы расскажете мне про Дженнифер.

Он отпил вина и повел меня в угол.

— Я уже рассказал полицейским все, что считал нужным. Не понимаю, зачем вы сюда явились. Мы пережили трагедию. Теперь я просто пытаюсь вернуться к жизни.

— У вас прекрасно получается, — съязвила я, многозначительно оглядевшись.

Он побагровел.

— Как вы смеете?! — свирепо выпалил он. — Уходите отсюда, мисс Блейк.

Меня захлестнули ярость и унижение, я что-то забормотала, пытаясь оправдаться. И тут заметила мальчика-подростка, одиноко сидящего на подоконнике. Он был худой и бледный, с сальными светлыми волосами, темными кругами под глазами и прыщиками на лбу. От него веяло безысходностью, которую ощущают только нескладные подростки, а еще ужасом и растерянностью ребенка, потерявшего мать. Джош, старший сын Дженни. Он ответил на мой взгляд. Глаза у него были огромные, темные и влажные, как у спаниеля. Прекрасные глаза на некрасивом лице.