Читаем без скачивания Комбат. За личное мужество - Андрей Воронин

К посадке на тот самый рейс готовилась семья Мельниковых. Мельников держал на руках дочь, Татьяна грустно и отрешенно смотрела куда-то вдаль.

– Мельниковы… – выдавил Константин и добавил: – Но они же все мертвы!

И только проговорив это, Константин повернулся и наконец узнал Подберезского.

– А, это ты… – сказал он равнодушно и посмотрел в другую сторону.

Лицо его исказилось.

– И он тоже жив?! Или мы все в преисподней?!

Комбат повернулся и увидел, что у выхода из аэропорта ходит, как будто кого-то поджидая, не кто иной, как господин Рубинштейн.

Можно представить, как это подействовало на бедного Константина.

– Сейчас еще Анжелка с Гариком появятся. Потом Малиновский с Марусей… – пробормотал он и вдруг закричал: – Но их я сам! Этими собственными руками… Маруся, как ты могла?.. Как ты могла с этим щеглом?.. Как ты могла?..

С этими словами Константин рухнул на колени и принялся вдруг биться головой об пол.

– Хватит ломать дурку. Поднимайся, – строго сказал полковник Бахрушин.

– По-моему, он серьезно съехал с катушек, – покачал головой Комбат.

Константин же поднял голову и опять застыл, глядя куда-то в сторону.

– Лиза! – крикнул он. – Ты запонку взяла?

Комбат тоже заметил входившую в здание аэропорта Лизу. Одета она была более чем странно. На ней был его наглухо застегнутый старый плащ и домашние тапочки.

Лиза побежала к ним, но ее, конечно, не пустили.

– Попросите ее пропустить, – предложил Комбат Бахрушину.

Тот кивнул и провел Лизу через пропускной пункт.

– Вот, вот запонка, – сказала Лиза, только теперь, кажется, заметив, что у Константина на руках наручники.

– Он сказал мне по телефону, что, если приложить запонку к замку, этот чемоданчик откроется, – сказала Лиза. – Они все помешались на этом чемоданчике: и дядя мой, и сестра, и Константин…

– Этот, по-моему, реально помешался, – вздохнул Подберезский.

– Там документы! Они, мне, мне принадлежат! – закричал рвущийся за заграждение, неизвестно откуда взявшийся брат господина Рубинштейна Михаил Маркович.

Комбат взял запонку и приложил ее к замку чемоданчика. Тот щелкнул, чемоданчик открылся, и все увидели, что он пуст.

Немая сцена затянулась.

– Кто, кто забрал оттуда документы?! – закричал Михаил Маркович, опять пытаясь прорваться через заграждение. – Они мне, мне принадлежат!

– Миша, успокойся, – произнес Лев Маркович Рубинштейн, подойдя сзади и взяв Михаила за руку.

Тот вздрогнул от неожиданности, а Лиза, которая только теперь заметила отчима, побледнела и потеряла сознание.

Братья действительно были очень похожи.

К Лизе подбежали врачи. Константина увел вызванный наряд полиции.

Чемоданчик был металлическим. Никакой подкладки или потайных пеналов в нем не обнаружилось. Предположить, что кто-то подменил его или вскрыл каким-то хитроумным способом, тоже было трудно.

– Ну что, товарищ полковник, – повернулся Комбат к Бахрушину, – возьмете и покажете его специалистам?

– Безусловно, – кивнул Бахрушин и попросил: – Ты составь подробный отчет об операции. Да, благодаря тебе старшего лейтенанта Корикова удалось спасти.

– Пусть выздоравливает, – кивнул Комбат.

Когда они выходили из здания аэропорта, к ним подошел Лев Маркович Рубинштейн и проговорил:

– Я так понял, вы тут главные. Скажите, где моя жена, Леночка? Она, наверное, тоже не в курсе, что я жив.

– Андрей вас отвезет к ней, – кивнул Комбат. – Вы, кажется, с ним неплохо знакомы…

– Да, пришлось, – сказал Лев Маркович и, вздохнув, добавил: – Ее можно забрать? Если врачи, конечно, разрешат…

Комбат кивнул.

– Никуда не отъезжайте. Мы вас вызовем, – сказал полковник Бахрушин.

– Да, я здесь. Конечно… – проговорил господин Рубинштейн.

– А где брат ваш? Михаил, кажется… – спросил полковник Бахрушин, оглядываясь.

Того и след простыл.

Бахрушин набрал на мобильнике номер и бросил в трубку:

– Опергруппу срочно.

Потом повернулся к Комбату и добавил:

– Диктуй адрес.

Комбат взял телефон и продиктовал адрес, где остановились Михаил Маркович и Рита и откуда ему пришлось выносить жену Льва Марковича.

– А Мельниковы? – спросил полковник Бахрушин. – Мельниковы где?

– Кажется, улетели, – пожал плечами Комбат и добавил: – Думаю, и без них хватает, чего на Прахова повесить.

– Боюсь, он не сможет предстать перед судом, – покачал головой полковник Бахрушин, – у него с головой точно не все в порядке. И возможно, врачи несколько дней не позволят нам с ним поговорить. Мы изучили документы, он еще после первой контузии, когда лежал с Титовцом в госпитале, имел кое-какие проблемы. А теперь это все, думаю, еще больше усугубилось.

Капитан Чуйкин внимательно исследовал чемоданчик и вынес однозначный вердикт: взлома не было; вероятно, он изначально был пуст.

– У Малиновского, наверное, тоже с головой были проблемы, – вздохнул Комбат, – а ведь такую кашу заварил, каких людей на уши поставил. Значит, все это блеф, никакого тайного общества, никакого «Легиона» не было?

– Тайное общество, оно потому и тайное, что о нем никто ничего не знает, даже те, кто в нем состоит, – задумчиво сказал полковник Бахрушин. – Вот и наш старлей Кориков не успел оклематься, как уже делом занялся. Поехал к тому, кто на месте Малиновского теперь работает. Заходит, а на столе у него вырезанный из мыла солдатик-легионер стоит. Возможно, стоит еще поискать. А вдруг они, эти списки, все-таки существуют? Лежат себе где-нибудь в укромном месте…

Комбат, глянув на полковника, только покачал головой.

Эпилог

Комбат с Подберезским съездили в гости к Василию Титовцу, сходили на рыбалку, на охоту, поговорили о природе, о женщинах. И, как ни удивительно, разговор о такой серьезной, но, по большому счету, впустую проведенной операции у них так и не зашел.

Константин Прахов до суда не дожил. Покончил с собой, перерезав вены осколком стекла перед самой выпиской его из тюремной больницы.

Мельниковы улетели сначала в Германию, а потом в Малайзию.

К ним не раз обращались с просьбой дать показания по делу. Но Мельников не мог простить, что в срежиссированной аварии погиб его новенький «лендкрузер». Он высказал это однажды Павлу Петровичу, который по-прежнему жил в Малайзии с ними по соседству.

Еще в Германии Татьяна настояла на том, чтобы их дочери провели полное медицинское обследование. Оказалось, что та абсолютно здорова и ей не нужна никакая хирургическая операция.

Сколько Павел Петрович ни выспрашивал об иной, не хирургической, операции, ни Мельников, ни Татьяна толком не могли объяснить, как все было организовано.

Помнили, как, подъехав к мосту, услышали взрыв и увидели, что все затянуло дымом. И тут же их вытащили из машины и перетащили в стоящий рядом «уазик», который рванул куда-то в сторону.

До ночи они сидели в каком-то крохотном дачном домике, где два местных парня носили им из колодца воду и топили печь.

Ближе к ночи за ними приехал Василий и увез их на московскую квартиру. Они даже вещи не смогли собрать, потому что их появление в доме могло быть замечено соседями, один из которых, как потом выяснилось, и собирался отправить их на тот свет.

Поскольку делом о «Легионе» занималось ГРУ, все сделки с переводом денег на зарубежный счет были аннулированы.

Лиза Малиновская с трудом привыкла к мысли, что отчим жив. Они с мамой несколько раз просили его рассказать, как было инсценировано покушение на него, и все равно оставались вопросы, на которые они не получили ответов.

Лев Маркович помнил, что его сунули в соседний с залитым кипятком канализационный люк. Следом за ним туда скользнул один из охранников.

Знай Лев Маркович, что готовится, он наверняка бы ни за что не согласился стоять по колено в вонючей жиже. А ведь этот парень еще и тащил его куда-то. Пришел в себя Лев Маркович уже в маленькой подземной комнатушке, где вскоре появился этот самый охранник, Андрей, который помог ему выбраться наверх и отвез в загородный домик, где он и жил все это время.

– У меня до сих пор в носу этот запах, вонь эта стоит, – жаловался Лев Маркович. – Это такая жуть.

– Странно, – вздохнула Лиза, когда отчим в очередной раз погрузился в воспоминания, – а мой Малиновский сам, добровольно стал бомжевать. И бомжевал не день, не два, а неделями…

– Я всегда говорил тебе, – не преминул упрекнуть ее Лев Маркович, – что не стоит связывать свою жизнь с людьми не нашего круга.

– А кто они – люди нашего круга? – пожала плечами Лиза. – Твой брат, который брал нас с больной мамой в заложники, или Анжела Выспяньска?

– Одного не могу понять… – пожала плечами Лизина мама. – Мне же показывали обваренный труп, на пальце у которого был твой золотой перстень. Я проверила. Это был действительно твой золотой перстень… Мне его недавно вернули.

– Да ладно тебе, – покачал головой Лев Маркович. – Снял я перстень, они попросили. Тут уж как в той пословице: «Раз пошла такая пьянка, режь последний огурец».