Читаем без скачивания Под прикрытием - Даниэла Стил

Сейчас Ариана была совершенно уверена, что монастырь кармелиток – это именно то, что ей нужно, поэтому, уточнив на заправке дорогу, она без промедления покатила туда. Было примерно два часа пополудни, когда она припарковала машину на монастырской стоянке и, заглушив мотор, сразу услышала, как монахини поют в монастырской капелле.

Испустив протяжный вздох облегчения, Ариана откинулась головой на спинку сиденья. Наверное, впервые за несколько дней, прошедших после ее возвращения в Нью-Йорк, она почувствовала себя дома или почти дома. Вывеска на воротах гласила, что монастырь носит имя Святой Гертруды, и Ариана сразу вспомнила это название. Здесь мое место, думала она без капли сомнения, оглядываясь по сторонам и прислушиваясь к голосам поющих монахинь. Она была уверена, что только здесь – в единственном на всей земле месте – ей будет покойно и хорошо.

В монастырской канцелярии, куда она зашла в первую очередь, за столом сидела средних лет монахиня, на ней была толстая шерстяная ряса, ноги обуты в открытые кожаные сандалии. Увидев Ариану, она подняла голову от каких-то бумаг и приветливо улыбнулась.

– Я могу вам чем-то помочь? – спросила она, внимательно оглядывая вошедшую. Несмотря на относительную молодость (пожалуй, ей было не больше сорока, хотя, как у большинства монахинь, лицо ее было лишено явных примет возраста), взгляд этой женщины был мудрым и безмятежным, и Ариана снова подумала, что за стенами монастыря она тоже будет ограждена от гнета и тревог большого мира.

– Думаю, да, – негромко ответила Ариана, опускаясь на стул с другой стороны стола. – Видите ли, лет пять или шесть назад я уже побывала здесь с моим отцом, и… – Она замолчала, не зная, что говорить дальше. Монахиня молча ждала, продолжая доброжелательно ее разглядывать. Она работала в монастырской канцелярии уже три года и успела за это время наслушаться самых невероятных людских историй – одни приезжали сюда на несколько часов или на несколько дней, другие вступали в Орден и оставались в монастыре навсегда. Ничего удивительного: средь бурь и штормов мятежного и непостоянного мира монастырь был островком спокойствия – скалой, которую не могло поколебать даже время.

– Что мы можем сделать, чтобы помочь вам? – мягко спросила она, видя, что Ариана мнется. Ей почти сразу стало ясно, что эта красивая молодая женщина отнюдь не туристка. Таких печальных глаз, как у нее, монахиня не видела уже давно.

– Я… я виновата в смерти нескольких человек… и ребенка, – с трудом произнесла Ариана, мысленно прибавив к списку своих прегрешений Фелипе, о котором она думала по пути в монастырь, и тех соратников Хорхе, кто погиб во время устроенного израильскими коммандос пожара.

На лице монахини не дрогнул ни один мускул – ей приходилось выслушивать еще и не такие признания. Собственно, она не сомневалась, что это признание – своего рода метафора и что девушка эта вовсе не убивала никого своими руками.

– Я не могу вас исповедовать, милая, – вкрадчиво отвечала монахиня. – Но к нам регулярно приезжает очень хороший священник. Как раз сегодня он будет служить вечерню. Если хотите, можете побеседовать с ним после службы. Он очень хороший человек.

Но Ариана упрямо покачала головой. Ей хотелось говорить сейчас, чтобы поскорее освободиться от всего, что ее тяготило, и она не могла ждать до вечера. Глядя на монахиню, она еще раз подумала, что поступила совершенно правильно, приехав сюда. Она искала убежища, искала прощения, и только в этом монастыре она могла получить то и другое.

– Я… недавно вернулась… издалека… из Аргентины, – запинаясь, начала она. – Из-за меня умер мой отец… Он очень за меня беспокоился, а у него было слабое сердце. Понимаете, в январе меня похитили… там, в Аргентине… местные ба… пар… партизаны. Я ехала в наш загородный дом, и они схватили меня по дороге… Нашего водителя они убили. А потом меня спас Хорхе – он… знаете… он… настоящий святой! Хорхе хотел накормить голодных и добиться справедливости, только поэтому он хотел получить за меня выкуп, но его все равно убили… и всех его людей тоже, а меня забрали из лагеря в джунглях и привезли в город, в Буэнос-Айрес… А мой отец… От беспокойства с ним случился сердечный приступ, он умер на следующий день, как я вернулась… А накануне я потеряла ребенка… – Ее рассказ был путаным и бессвязным, но монахиня слушала, не прерывая, а ее лишенное возраста лицо не выражало никаких эмоций. Она ясно видела, что сидящая перед ней молодая особа сама не своя от пережитых несчастий, а ее история, кажется, намного страшнее, чем у многих других, кто рассказывал здесь о себе.

– Значит, вы жили в Аргентине и вас там похитили? – негромко уточнила она, пытаясь разобраться в услышанном.

Ариана кивнула.

– Чтобы получить выкуп?

Ариана кивнула еще раз.

– Как давно вы вернулись домой?

– Всего неделю назад. А два дня назад мы похоронили папу… – Ариана почувствовала, как невыносимо жжет у нее под ве́ками – это вскипали готовые пролиться слезы. Она очень старалась не думать о холодном и темном семейном склепе, куда навечно переселился ее отец, но получалось плохо. Единственное, что могло ее примирить с утратой отца, – это мысль, что он наконец-то воссоединился с любимой женой.

– А ваша мать? Она тоже была в Аргентине?

– Нет, она умерла почти два года назад – за год до нашего отъезда в Буэнос-Айрес, – ответила Ариана, и монахиня вдруг вспомнила газетную статью об американском после в Аргентине, дочь которого похитили какие-то негодяи. Статья была небольшой, но монахини привыкли методично прочитывать самые важные из газет, чтобы быть в курсе событий, происходящих в большом мире, – а не из праздного любопытства. В январе, когда это все случилось, они молились за похищенную бандитами девушку, моля бога вернуть ее домой живой и невредимой.

– Я… я об этом читала, – вспомнила монахиня задумчиво. – Значит, вы все это время были в заложницах?

Ариана опять кивнула.

– Меня освободили израильские коммандос. Они подожгли наш лагерь и убили Хорхе. Это было так страшно… и я потеряла ребенка, которого носила, и едва успела увидеть отца перед его смертью. Он скончался у меня на руках.

Ей не хватало воздуха, слезы одна за другой скатывались у нее по щекам, но Ариана продолжала говорить, спеша объяснить монахине, через что ей пришлось пройти и почему она чувствует себя виноватой.

Монахиня встала и, обогнув стол, ласково обняла ее за плечи.

– Вы никого не убивали, моя милая. Все эти люди умерли… в результате ошибок, которые они сами же совершили. Даже ваш отец. Его смерть… это, конечно, очень печально, но вы в ней нисколько не виноваты. – О ребенке она предпочла промолчать, так как не знала, чей это был ребенок. Впрочем, сейчас это не имело большого значения. Главным было успокоить эту несчастную, которая пришла в монастырь за помощью.

– Вам необходим отдых. Хотите пожить у нас несколько дней?.. – предложила монахиня. – Вам будет здесь хорошо.

Ариана с готовностью подняла голову.

– За этим я и приехала, – пробормотала она, всхлипывая. – Папа всегда говорил – если ему надоест суета и сердце его захочет покоя, он приедет сюда, к вам, в этот вот монастырь. Я… мне сейчас тяжело. Я забыла, кто я такая, где мой настоящий дом… и что я должна делать. Мне хотелось бы помогать бедным, как Хорхе… но я не знаю как.

– Для этого есть много способов, – улыбнулась монахиня. – Насколько я могу судить, у вас нет грехов, которые требовали бы искупления. Это другие согрешили против вас – те, кто вас похитил и так долго удерживал, а ваши родные страдали. Скажите-ка мне ваше имя… – Она намеренно прервала свои рассуждения, видя, что собеседница пребывает в душевном разладе и не способна не только мыслить логически, но и воспринимать очевидные вещи. В статье, которую читала монахиня, имена, конечно, упоминались, только сейчас она не могла их припомнить, впрочем, похоже, их молитвы подействовали… Само Провидение привело эту жестоко страждущую молодую женщину в единственное место, где она могла бы получить помощь…

– Ариана Грегори.

– Идите за мной, Ариана, я покажу вам вашу келью. Вы можете оставаться у нас столько, сколько попросит ваша душа.

Ариана быстро кивнула – совсем как ребенок, который наконец-то отыскал мать и теперь ждет, что она освободит его от всех ужасных вещей, которые с ним случились, – или объяснит, что это был дурной сон, который нужно поскорее забыть.

– Когда вы устроитесь, можно немного прогуляться в саду, и я вам все покажу. – Монахиня широко улыбнулась. – Сестры тепло примут вас. Как раз сейчас мы готовим грядки, а в следующем месяце начнем сажать овощи. Вы любите огородничать?

– Я не знаю, – робко призналась Ариана. – Никогда этим не занималась. – Как и большинство горожан, она мало знала о том, как выращивают фрукты и овощи. Какие-то растут на деревьях, какие-то на земле – это все, что ей было известно. Но они просто появлялись перед ней на столе в вазе или на блюде, а ей всего и оставалось, что протянуть руку и взять с тарелки приглянувшийся плод.