Читаем без скачивания Пригоршня вечности - Константин Бояндин

— С удовольствием, — Человек приветливо улыбнулся. — Меня зовут Юарон. По вашему выговору ясно, что вы происходите из Анлавена. И зовут вас…

— Нламинер, — ответил Нламинер, пораженный тем, что человек был знаком с его родным городом. Они пожали друг другу руки — Нламинер сделал это нерешительно, поскольку пожимал руки третий раз в своей жизни, — и Юарон жестом предложил ему присесть. Забравшись на один из высоких табуретов, Нламинер вопросительно взглянул на своего нового знакомого.

— Мне всегда доставляло удовольствие беседовать с умными людьми, — произнес тот, полируя бокал полотенцем. — Видите ли, гостей здесь чрезвычайно много, но достойных собеседников почти не бывает.

— Где это — «здесь»?

— Здесь. — Юарон обвел рукой зал, и Нламинер проследил глазами за его жестом, — В Театре.

— В Театре, — эхом отозвался Нламинер и опустил голову, уперев ее в ладони.

— Не огорчайтесь, — произнес Юарон рядом с ним. — Раз уж вы нашли меня, значит, вы готовы заплатить за содействие.

Арлион-Шаннар чувствовал, что хорошо поработал.

Из тридцати семи Судей, которых назначили все заинтересованные божества, он успел посетить тридцать пять, прежде чем их находил загадочный помощник Токссара.

При разговорах с ним — все тридцать пять бесед оказались до смешного одинаковыми — этот помощник никак не заподозрил, что имеет дело с подделкой. «Не смешно ли?» — подумал Шаннар. Все же есть изъян в планах Токссара. Не все он предвидит, не все чувствует, не все предусмотрел. Теперь, когда все тридцать пять Судей, свободные от внушения, которое пытался применить союзник, скажут свое настоящее мнение, участь Токссара незавидна. Что-то он предпримет после этого? Впрочем, это будет уже другая история — хотя, возможно, он, Шаннар, вновь окажется в нее втянутым.

Нет, скучной такую жизнь не назовешь. Он вытянулся на серо-фиолетовом песке, на побережье в полумиле от доков города Оннд, и принялся рассматривать султан дыма, вставший над островком, где не так давно находился маяк.

Теперь оставалось только ждать. Никто не знает, когда боги объявят день Суда, и никому не по силам предсказать этот день. Теперь, когда выдалась передышка, можно просто погулять вокруг. Никакой спешки, никаких забот… на время.

И что самое обидное — ни для кого он не друг, хотя многим, кажется, враг. Подлинные подвиги никогда не заслуживают ни единого доброго слова. Шаннар подобрал плоский камень и метнул его не глядя — загадав предварительно желание.

Камень отскочил от воды четырнадцать раз, прежде чем утонуть. Как он и загадывал.

— Значит, вы здесь хозяин, — произнес Нламинер, проходя вслед за Юароном в обширную оранжерею.

— Я не хозяин, — возразил тот. — И никто не может им быть. Просто я лучше остальных понимаю законы Театра и всегда их соблюдаю. В ответ Театр позволяет мне делать все, что я сочту нужным. Разве это не справедливо?

Нламинер только вздохнул.

— Как вы здесь оказались? — спросил он после долгого молчания. Юарон был поглощен изучением какой-то лианы, что обвивала ствол высокой пальмы. Закончив осмотр, он спрятал лупу в карман и ответил, отряхивая руки:

— Просто оказался, и все. Многие попадают сюда, но не всем хватает ума осознать, что они хотели и как этого добиться. Я в каком-то смысле осознал.

— И давно вы здесь?

— Почем мне знать? — пожал плечами Юарон. — Здесь время не идет. Отсюда можно выйти и в тот же момент времени, и в прошлое, и в будущее. Мне кажется, что я всегда здесь жил, хотя я помню и детство, и более зрелые годы…

«На вид ему дашь лет сорок, — подумал Нламинер. — Сколько же он здесь на самом деле?» Юарон тихо рассмеялся и двинулся дальше по проходу.

— Не стоит забивать голову вопросами, если ответ на них не нужен, — продолжил он. — Похоже, так учат в вашем Дворце Мысли? Здесь это не просто совет. Здесь это — правило номер один.

— Со скольких же миров у вас здесь… гости? — спросил, сглотнув, Нламинер. Вселенная за последние несколько недель настолько расширилась, что он уже не считал себя чем-то уникальным и достойным внимания.

Юарон вновь пожал плечами.

— Что считать миром? Ралион — одна из планет, из звездной системы одного из миллиардов звездных скоплений. В соседних звездных системах у вас тоже есть разумные существа, хотя и живут они совсем по-другому. Принадлежат ли они другому миру? У меня бывают люди, похожие на меня или на вас, на вашу спутницу…

«Что-то я не помню, чтобы я говорил о ней», — подумал Нламинер.

— …и на прочие расы Ралиона. Никто из них никогда не слыхал о Ралионе. Многие не верят в магию. Некоторые отрицают существование богов. Из другого ли они мира? Зачастую другой мир лежит в двух шагах — или даже в пределах того же самого существа. Так что я не могу ответить на вопрос.

— Вы сказали, что я готов заплатить. А за что, вы знаете? И чем это я могу заплатить?

— Догадываюсь. — Юарон отворил следующую дверь, и перед Нламинером открылась обширная библиотека. Не такая грандиозная, как Библиотека, но немалая. Юарон провел его к небольшому отгороженному уголку, где на старинном деревянном столе располагались обширная стопка бумаги, чернильный прибор и несколько перьев.

— Вот ваша плата, друг мой. — Юарон указал на стопку бумаги. — Если вы сядете и опишете всю свою жизнь, изложите свое знание о Ралионе, Театр окажет вам ответную услугу. Или даже несколько услуг — все зависит от вашей добросовестности. Дорогу сюда вы теперь найдете, а если вам не будет работаться — заходите ко мне в ресторан, где я всегда буду рад побеседовать, развлечь вас музыкой, разговором — да мало ли чем еще!

— Ресторан, — задумчиво повторил Нламинер доселе неизвестное слово, — И сколько же я здесь просижу?

— Время в Театре не идет, — повторил Юарон. — Если вам угодно считать это заключением — что ж, это очень приятное заключение. Согласитесь, что обслуживание здесь — высший класс.

— Пожалуй, — согласился Нламинер, мрачно осматривая толстенную кипу, видимо, очень тонкой бумаги. Итак, приключения продолжались.

Видно, во взгляде его мелькнуло отчаяние, поскольку Юарон похлопал его по плечу и сказал:

— Сам я потратил немало сил и отказался от многого, чтобы выйти отсюда. Театр меня не выпускает. Ваша же свобода вам доступна — как и весь Театр. Играйте свою роль, друг мой, и завоевывайте аплодисменты.

Когда Нламинер очнулся от мрачных мыслей, Юарона поблизости не было. Стук закрываемой двери свидетельствовал о том, что ушел он пешком, как все добрые люди. «Хоть что-то здесь делается по-человечески», — проворчал про себя Нламинер, усевшись за стол и задумавшись с пером в руке. «Писатель из меня никакой», — подумал он. «Не беда, — отозвался иронический голос где-то в глубине сознания, — У тебя будет масса времени для тренировки».